Партии Захарченко и Плотницкого, или В одной стране с боевиками

Перипетии вокруг выборов в сепаратистских регионах Донбасса продолжаются. Но не думаю, что местные выборы на оккупированных территориях смогут состояться до конца текущего года. Максимум, что удастся сделать за этот период — согласовать компромисс по формуле местных выборов и попробовать провести соответствующий закон через Верховную Раду.

Франция и Германия, конечно, продолжат давить на нас и россиян, поскольку европейцы разделяют классическое демократическое видение решения конфликта — выборы, некий политический компромисс между противоборствующими сторонами и, в конечном итоге, выход из конфликта. Однако такой подход не годится, поскольку не учитывает политические ограничения и политические риски внутри самой Украины.

Одна из главных проблем политического урегулирования донбасского конфликта в том, что сепаратисты не хотят реальной реинтеграции в состав Украины. Они хотят лишь мнимой реинтеграции: получать финансирование из Киева, но сохранить фактическую независимость и создавать для Украины разного рода проблемы. Иными словами, шантажировать страну в новом статусе. Мне кажется, в Париже и Берлине это не совсем понимают.

Кроме того, давайте смотреть правде в глаза, значительная часть украинского общества и значительная часть украинских парламентариев в принципе не хотят мириться с сепаратистами. Это большая морально-психологическая проблема. Вопрос не в том, какой компромисс будет для нас приемлемым, а какой — нет. Дело в том, что сложно представить себе, как люди, с которыми мы воевали, станут депутатами, что с ними нужно вести диалог, что с ними в принципе нужно жить в одной стране.

Именно поэтому многие выступают категорически против самой идеи примирения, и это станет существенным препятствием для той формулы решения конфликта, которую считают приемлемой в Париже и Берлине. С этой точки зрения, в сложном положении оказался Петр Порошенко. Он не может в одностороннем порядке отказаться от Минских соглашений, поскольку их считают единственным возможным путём выхода из ситуации даже в Вашингтоне. Все разговоры о том, что формат переговоров можно сменить на женевский, иллюзия. Ведь Соединённые Штаты поддерживают те самые Минские соглашения, которые не нравятся многим украинцам.

С другой стороны, Порошенко понимает риски и проблемы, которые сулит невосприятие обществом подобного компромисса с сепаратистами. Поэтому ему приходится маневрировать между двумя полюсами (я бы даже сказал между Сциллой и Харибдой) этого процесса.

Так, единственный результат парижской встречи “нормандской четвёрки” 2 октября — это договор об отводе вооружений калибром менее 100 мм. Это конкретный и важный результат. Вместе с тем, переговоры по этому вопросу продолжались полгода. Ожидалось, что договор будет подписан ещё в конце апреля, а получилось только сейчас. Этот медлительный и вялотекущий характер переговорного процесса, эта тягучая дипломатия даёт и некие позитивные результаты, потому что договор об отводе вооружений ближе к позициям украинской стороны.

Нас ждёт очень сложная и неоднозначная игра по каждому пункту компромисса относительно выборов. Я могу понять компромисс по формированию избирательных комиссий, по тому, кто может голосовать и др. Но как в выборах могут участвовать сепаратистские организации, о чем говорят главари ДНР/ЛНР? Партии Плотницкого, Захарченко и т. д.? Я не могу представить себе, как за это может проголосовать украинский парламент. Это большая проблема.

Компромисс по выборам, конечно, искать будут. Но главная проблема состоит в том, что какой бы компромисс они не придумали, это спровоцирует значительную критику внутри украинского общества. Это открытый вопрос, на который пока не ответа. Так что переговоры будут, а вот результаты от них появятся явно нескоро.

Владимир ФЕСЕНКО, политолог, директор Центра политических исследований “Пента”