Палачи и жертвы

Одно­временно сделав шаг к тому, чтобы распрощаться с эпохой конфронтации с соседями и противостояния с Западом, с имиджем страны-парии, пестовавшей амбиции возрождения “Великой Сербии”. Это прощание не было тихим. На улицы сербских городов вышли сотни сторонников Младича, для которых генерал — национальный герой, спасший тысячи сербов. В их глазах сербское правительство — сборище предателей, а Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) — инструмент в руках Запада, покровительствующего мусульманам и католикам-хорватам и вершащего суд победителей над побежденными.

Впрочем, как и в случае с арестом и передачей в руки МТБЮ Радована Караджича, эти митинги радикальных патриотов не были столь уж многочисленными. И они не могли сломить решимости сербских властей отправить Ратко Младича в Гаагу, где Международный трибунал в течение 16 лет добивался от Белграда его выдачи.

Сегодня в этом старом больном исхудавшем человеке трудно узнать бравого генерала, который во время боснийской войны командовал войсками боснийских сербов. Ратко Младич изменился внешне. Но как сегодня он оце­нивает свои действия в годы войны? Признает ли свою вину? Об этом он скажет на первом заседании суда. Но уже сейчас очевидно, что сторонник “Великой Сербии”, создания этнически однородной страны, сам же и стал жертвой идеи возрождения сербской империи. Идеи, реализация которой привела к этническим чисткам. А эта цена оказалась неприемлемой для Сербии и сербского общества XXI века.

За годы, прошедшие с момента подписания Дейтонских соглашений, уличных протестов в 2000 году и последовавшей отставки Слободана Милошевича, Сербия изменилась. Сегодня Загреб и Белград делают шаги навстречу друг другу, пытаясь преодолеть ту пропасть, которая разделила два народа в девяностые.

Извинение сербского президента Бориса Тадича в Вуковаре за совершенное сербами убийство хорватских военнопленных не просто формальный шаг официального Белграда к примирению. Хотя в Сербии достаточно много тех, для кого межэтнические конфликты девяностых — незаживающая рана, в стране уже востребована идеология примирения: молодые люди, непомнящие войну, незнающие ее ужасов, которым чужды “великосербские” комплексы, хотят жить в стране, являющейся членом европейского сообщества. И готовы жить в мире с соседями. Отношение многих сербов к войне меняется. Для них Ратко Младич — если и не палач, то уже и не национальный герой.

Для будущего Балкан было бы важно, чтобы на скамье подсудимых оказались не только рядовые исполнители, но и организаторы многочисленных преступлений, совершенных в ходе нескольких балканских войн. К сожалению, Сребреница, где боснийские сербы уничтожили более семи тысяч мусульман, мирных жителей города, не единственный акт балканской трагедии, а лишь одна из его многочисленных страниц.

В годы войны, когда политики-популисты вовсю использовали национальные лозунги, взаимная ненависть переполняла сербов, хорватов, бошняков. Она питала жестокость, которая, в свою очередь, порождала звериную жестокость. И не столь важно, кто первым начал этнические чистки. В отличие от голливудских фильмов, в жизни злодеями были не только сербы. Равно как и жертвами были не только албанцы, хорваты и бошняки. Не меньшую ответственность, чем те, кто расстреливал и отдавал приказы расстреливать, несет тот, кто поощрял желание убивать. Ответственность несут политики, которые сделали эту войну возможной. Многие из них никогда не сядут на скамью подсудимых. Но именно эти политики, не часто упоминаемые, а иногда и не упоминаемые в мировых СМИ, — настоящие организаторы этнических чисток, а не такие рядовые исполнители как серб Драго Николич или хорват Марио Черкез.

Сегодня много говорят об отличии МТБЮ от Нюрнбергского и Токийского трибуналов, поскольку Международный трибунал по бывшей Югославии это не суд победителей — в Гааге рассматривают преступления независимо от того, на чьей стороне были те, кто их совершил. Хорватские генералы Анте Готовина и Мирко Норац были осуждены МТБЮ за преступления против сербов, член правительства Хорватской республики Герцег-Босна Дарио Кордич — за злодеяния против бошняков, а начальник генерального штаба армии Боснии и Герцеговины Расим Делич — за преступные деяния против сербов и хорватов. Но отличие МТБЮ от Нюрнбергского и Токийского трибуналов не только в этом. Если в Нюрнберге и Токио были осуждены идеологи нацизма и японского милитаризма, то в Гааге на скамье подсудимых не идеологи балканского расизма, а лишь исполнители этой политики.

Несмотря на вынесенные трибуналом приговоры хорватам и бошнякам, все же хватает тех, кто подозревает МТБЮ в двойных стандартах, в предвзятом отношении к сербам. Ведь в списке обвиненных Международным трибуналом по бывшей Югославии, включающем 155 человек, 102 серба. И большинство осужденных также сербы. Те, кто обвиняет трибунал в предвзятости, не раз говорили: почему Хашима Тачи, бывшего командующего Армией освобождения Косово и нынешнего премьера страны, обвиненного бывшим прокурором МТБЮ Карлой дель Понте в похищениях людей и торговле человеческими органами, встречают в европейских столицах именитые политики, а Ратко Младича — судьи в Гааге? А кто даст оценку покойному президенту Хорватии Франьо Туджману, которого сербы обвинили в организации этнических чисток?

Известный украинский дипломат, судья МТБЮ в 2002—2005 годах Владимир Василенко напрочь отвергает подозрения в предвзятости международного трибунала, напоминая, что тот создавался по единогласному решению Совета Безопасности ООН и, кроме того, состав суда формировался на основе принципа справедливого географического представительства. “МТБЮ был создан Советом Безопасности ООН для того, чтобы привлечь к ответственности всех виновных, независимо от их этнической принадлежности. А преступления против человечности совершали и сербы, и мусульмане, и хорваты. Но факт налицо: количество преступлений, совершенных сербской стороной, было больше, чем совершенных хорватами и мусульманами. Но ведь и население Сербии превышает количество жителей Хорватии и Боснии и Герцеговины. Отсюда такая в численном отношении диспропорция в списке обвиненных МТБЮ количества сербов по отношению к другим народам. Но, повторюсь, в работе трибунала не было никакого предвзятого отношения ни к кому: к ответственности привлекали только на основании установленных фактов, собранных прокурором трибунала и подтвержденных судом”, — сказал в беседе с ZN.UA Владимир Василенко.

Памятуя об убийствах мусульман в Сребренице, было бы желательно, чтобы МТБЮ определил не только степень вины Ратко Младича, Радована Караджича и Слободана Милошевича, но и меру ответственности ООН и подразделения голландских миротворцев, отвечавших за безопасность в сребреницком анклаве. Нидерландские политики защищают своих солдат. Их, дескать, было мало (всего около шестисот человек), и у них не было огневой и воздушной поддержки. Но ведь сумело же небольшое украинское подразделение — 79 миротворцев — без поддержки ООН и НАТО спасти более девяти тысяч жителей и беженцев из боснийского города Жепа, атакованного корпусом боснийских сербов! Впрочем, достаточно велико число тех, кто сомневается, что бездействие голландских миротворцев получит справедливую оценку.

После ареста бывшего командующего армией боснийских сербов эксперты довольно оптимистично оценивают ситуацию в Сербии. Во всяком случае, передача сербскими властями Ратко Младича МТБЮ не вызвала цунами народного гнева. В том числе и потому, что для сербского общества сегодня определяющей является европейская интеграция страны. Хотя в Копенгагенских критериях вступления страны-кандидата в Европейский Союз и нет упоминания о том, что передача Радована Караджича и Ратко Младича в руки МТБЮ откроет Сербии дверь к переговорам о вступлении в Евросоюз, тем не менее условием продолжения диалога Белграда с Брюсселем является сотрудничество сербских властей с МТБЮ. Передав в руки международного правосудия Ратко Младича, Белград убрал последнее формальное препятствие на пути начала переговоров о вступлении в ЕС. И вот Борис Тадич уже просит Брюссель назвать точную дату начала переговоров, поскольку “Сербия доказала, что она является правовым государством”.
Конечно же, решение Евросоюз будет принимать, основываясь не только на факте выдачи Младича МТБЮ. Этот шаг Белграда увеличивает шансы Сербии, но вовсе не является гарантией начала переговоров. Однако для сербского президента, равно как и для его политических партнеров, важно уже в ближайшее время получить от Брюсселя четкий сигнал. В противном случае нынешняя правящая коалиция вполне может потерпеть поражение на ближайших выборах, а к власти придут сторонники Сербской радикальной партии. Сумела же партия Воислава Шешеля победить на парламентских выборах 2007 года. Белград, судя по всему, сигнал получит. Ведь и в интересах Европы, чтобы Сербия стала членом Европейского Союза: это объединение имеет достаточно механизмов, чтобы оказать влияние на своих членов и предотвратить новую войну. А никто из здравомыслящих политиков не хочет нового вооруженного конфликта на Балканах. Собственно говоря, первоначальной целью учреждения Евросоюза как раз и было создание экономических и политических условий, которые делали бы маловероятной войну между его членами. И, как показывает история, в том числе и в отношении извечных соперников — Франции и Германии — эта попытка оказалась успешной.

Владимир КРАВЧЕНКО