Надежды мирового сообщества на демократические преобразования в Мьянме, более полувека находившейся во власти военной хунты, с приходом к руководству страны гражданского лидера и известного борца за демократию Аун Сан Су Чжи разбились о проблему рохинджа.
The Lady
Аун Сан Су Чжи — дочь известного генерала, борца за независимость тогда еще Бирмы (страна переименована в Мьянму в 1989 г.) в 1941—1947 гг., национального героя страны Аун Сана, более пятнадцати лет провела под домашним арестом в родительском доме в Янгоне. Человек с солидным бекграундом, выпускница Оксфорда, помощник секретаря Консультативного комитета по административным и бюджетным вопросам при ООН, она могла и далее продолжать свою карьеру в известных мировых научных центрах, поскольку вступила в брак с британцем и большую часть молодых лет провела за рубежом. Однако должна была вернуться на родину, чтобы присматривать за тяжело больной матерью. Временный переезд затянулся на долгие года разлуки с семьей. Аун Сан Су Чжи попала в страну в 1988 г., именно в разгар массовых выступлений против авторитарного правления тогдашнего лидера У Не Вина, и присоединилась к протестному движению.
Пламенные призывы Аун Сан Су Чжи к развитию демократии в стране и отстаивание прав людей получили поддержку масс, сделали ее лидером новообразованной “Национальной лиги за демократию” и движения против авторитарного правления. Поэтому власть регулярно прибегала к ее изоляции и каждый раз находила новый повод к обвинениям, едва срок ареста истекал. Несколько раз власть предлагала Аун Сан Су Чжи покинуть страну, но она отказывалась, понимая, что не сможет вернуться назад. Не рискнула выехать даже на похороны мужа, который все это время с двумя сыновьями жил в Англии. Вместе с тем она регулярно выступала с речами перед людьми, собиравшимися за оградой ее дома-тюрьмы.
Конечно, история героической женщины, бросившей вызов военной хунте, вышла далеко за пределы Мьянмы и сделала ее иконой демократии в глазах западного мира. На Аун Сан Су Чжи посыпались самые престижные звания и награды мира, а в 1991 г. она стала первой женщиной Азии — лауреатом Нобелевской премии мира. Венцом героизации образа стал фильм “The Lady”, снятый Люком Бессоном по мотивам жизни Аун Сан Су Чжи. Фильм поразил даже Хиллари Клинтон, которая просмотрела его в 2011 г. по пути в Мьянму, готовясь ко встрече с лидером демократической оппозиции, незадолго до этого освобожденной из-под ареста. Это был первый более чем за полвека визит официального лица США в дотоле закрытую, богатую ресурсами, но экономически и социально изможденную страну.
От иконы до политика
К тому времени под давлением жестких санкций Запада новое руководство Мьянмы во главе с Тейном Сейном, бывшим военным, начало постепенно двигаться к реформированию страны. Правительство освободило сотни политических узников, разрешило работать профсоюзам, отменило часть ограничений на свободу печати и начало диалог со своими политическими оппонентами, в частности с Аун Сан Су Чжи. Возглавляемую же ею “Национальную лигу за демократию” в конце концов допустили в парламент.
Первую победу партия одержала еще в 1990 г., получив большинство голосов на парламентских выборах, однако военный режим отказался признавать их результаты. А в 2008 г. инициировал принятие новой Конституции Республики Союз Мьянма (ныне официальное название страны), согласно которой в двухпалатном Всесоюзном парламенте 25% мест зарезервированы за представителями армии, которые голосуют как единый блок, по приказу главнокомандующего Военных сил (так называемого Тамада). Он же назначает трех силовых министров — обороны, внутренних дел и охраны границ. В Совете национальной обороны и безопасности, который формально возглавляет президент, шесть из одиннадцати — представители армии. Однако вице-президент, хотя и не принадлежит к военным, является выдвиженцем военной фракции в парламенте и фактически представляет ее интересы. Именно Совет национальной обороны и безопасности предлагает президенту для утверждения кандидатуру главнокомандующего. Таким образом, в Мьянме возникла своеобразная модель управления, эдакое объединение гражданского и военного правления, при этом в подчинении так называемой гражданской ветви власти во главе с президентом нет ни одного силовика. Военные смогли насадить такую формулу управления, при которой в их руках остался контроль над развитием политического процесса в стране, а внести изменения в Конституцию, которые требуют поддержки не меньше трех четвертей голосов, без их участия невозможно.
После блестящей победы “Национальной лиги за демократию” на выборах 2015 г., в 2016-м Аун Сан Су Чжи стала де-факто лидером страны, несмотря на то, что формально должность президента занял ее близкий соратник Тхин Чжо, а в 2018 г. его заменил Вин Мьинт. Самой лидеру партии Конституция запрещает быть президентом страны из-за наличия среди ее близких родственников граждан иностранного государства. Так что специально для нее ввели особую должность государственного советника Мьянмы.
Ожидания, возлагавшиеся на Аун Сан Су Чжи, особенно на фоне сакрализации ее образа как иконы демократии со стороны западного истеблишмента, очень быстро разрушили карательные операции правительственных сил против мусульман-рохинджа в штате Аракан (Ракхайн).
Испытание мусульманами-рохинджа
Конфликт между правительством Мьянмы, население которой на 90% состоит из буддистов, и мусульманами-рохинджа длится много десятилетий. Власть страны отказывается признавать их гражданство, считая рохинджа нелегальными бенгальскими мигрантами, хотя есть исторические свидетельства проживания рохинджа на этих территориях, как минимум, два столетия, еще под британской колониальной властью. Получив независимость, правительство Бирмы отказалось признавать рохинджа, вместе с 135 другими народностями, официальной этнической группой, а в 1982 г. уже военная хунта лишила их права на гражданство страны. По этой причине большинство рохинджа не имеют легальных документов, либо зарегистрированы как временные резиденты с узаконенными государством ограничениями на планирование семьи, образование, трудоустройство, медицинское обслуживание и свободу передвижения. Как следствие, штат Ракхайн, где компактно проживает население рохинджа, по данным Всемирного банка, самый отсталый в стране, с уровнем бедности 78%, по сравнению с 37,5% в целом по стране.
Столкновения между мусульманами-рохинджа и буддийским населением на бытовой и религиозной почве происходили регулярно, однако усиление в стране антиисламской риторики и буддийского национализма под предводительством буддийских монахов породило среди рохинджа организованные группы так называемой самозащиты. Одна из них — Армия защиты рохинджа Аракана (ARSA) — признана правительством страны террористической группировкой. В августе 2017 г., после нападения ARSA на несколько полицейских постов, правительство провело масштабную военную операцию против мирного населения, которую позже Организация Объединенных Наций признала “этнической чисткой” и “геноцидом” против рохинджа. Среди преступлений, задокументированных Независимой международной миссией ООН, “убийства, пытки, изнасилования, преследование, уничтожение и принудительная депортация по этническим признакам”. Всего за месяц военных действий были уничтожены сотни поселений, убиты около 10 тысяч мирных граждан, а более 750 тысяч вынуждены были покинуть Мьянму, подавляющее большинство их остановилось в лагерях беженцев в соседней Бангладеш. Кстати, правительственные военные кампании по вытеснению тысяч рохинджа из их домов систематически проводились с 2012-го по 2016 г. под лозунгом борьбы с терроризмом, однако августовская шокировала мир своей жестокостью и масштабностью. Миссия ООН предъявила обвинение высшему военному руководству Мьянмы в трех категориях преступлений, признанных международным правом: геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях, а Международный уголовный суд, по предложению главы миссии, начал предварительное расследование.
Однако наибольшим разочарованием для мирового сообщества в этой ситуации стала не столько бездеятельность гражданской власти Мьянмы в предотвращении и избежании насилия в штате Ракхайн, сколько нежелание со стороны Аун Сан Су Чжи признать преступные действия военных против рохинджа. Лидер страны отрицает этнические чистки и настаивает на фактах насилия, которые периодически возникают между мусульманами-рохинджа и буддистами в местах их совместного проживания, от которых в одинаковой степени страдают обе стороны. Реагируя на критику, Аун Сан Су Чжи отмечает: “Никто не может знать лучше нашу страну, чем мы сами”, — намекая на односторонний и поверхностный подход со стороны иностранных политиков и международных организаций к ситуации в Мьянме.
Тем временем в самой стране ограничен доступ репортеров и общественных организаций на территории, где произошли акты насилия, а правительство не согласилось на работу международных экспертов для дальнейшего мониторинга ситуации. Более того, в сентябре прошлого года суд Мьянмы осудил к семи годам заключения двух репортеров Reuters из-за “нарушения государственной тайны”, под которой имеется в виду расследование жестокой смертной казни десяти жителей одного из поселений.
В минувшем ноябре Мьянма и Бангладеш, страдающая от наплыва беженцев и отчитавшаяся о 15 тысячах новоприбывших на протяжении 2018 г., подписали договор о репатриации рохинджа. Для правительства Аун Сан Су Чжи — это новый вызов. С одной стороны, более сорока гуманитарных организаций, которые работают в лагерях беженцев, заявляют об отсутствии должных бытовых и безопасностных условий для возвращения. С другой — сами рохинджа не соглашаются на репатриацию без предоставления им гражданства. Однако большинство населения Мьянмы, в которой антимусульманские настроения подогревались годами, возвращение рохинджа и предоставление им гражданства воспринимает крайне отрицательно. С приближением парламентских выборов 2020 г. Аун Сан Су Чжи вряд ли будет реализовывать непопулярные решения, особенно на фоне общего разочарования ее сторонников отсутствием прогресса в других жизненно важных сферах. Тем более что личная позиция Аун Сан Су Чжи в этом вопросе также неоднозначна. Придя к власти, она запретила чиновникам использовать название “рохинджа”, заменив ее на “люди, исповедующие ислам в штате Ракхайн”, чтобы этот “деликатный для общества термин не мешал в решении проблем мира”, и высказала сомнения в возможности обретения ими гражданства.
Мировое сообщество проиллюстрировало свое недовольство действиями Аун Сан Су Чжи отзывом многочисленных отличий, среди которых — специальная награда борца за права человека Amnesty International, премия имени Эли Визеля Музея памяти жертв Холокоста США, почетная награда по правам человека Южной Кореи, почетные отличия городов — Парижа, Эдинбурга, Оксфорда, Дублина, Глазго, Ньюкасла, почетное гражданство Канады и т.п. Однако сама лидер Мьянмы, несмотря на шквал критики, продолжает отстаивать позицию правительственных сил, тем самым оправдывая содеянный ими акт агрессии.
Аун Сан Су Чжи в который раз повторила историю героизированных личностей, чей приход к власти очень быстро вызвал десакрализацию и разочарование. С одной стороны, лидер Мьянмы действует в условиях сложного распределения власти, с ограниченными возможностями влияния на силовые структуры, и не может контролировать армию. С другой — пытаясь поддержать оппозиционные силы в авторитарной Мьянме, западные политики упустили из виду детали, которые отвечали реальному образу, но могли навредить его идеализации. Тем самым поставив весьма высокую планку, которой должна была соответствовать созданная ими икона демократии.
