Отечественный бизнес в состоянии “внутренней эмиграции”

Однако мы не будем в очередной раз называть виновников этой катастрофы, а предлагаем рассматривать исторический опыт гиперинфляции как уникальное национальное достояние.

Почитайте нынешний стандарт “Учет в условиях гиперинфляции”. Да ведь эти западные корифеи просто не имели счастья насладиться подлинной остротой процесса! Посмотреть, что остается от хваленых международных стандартов в этой вакханалии. Когда в противовес всем канонам бухгалтерского учета был введен спецсчет для практически произвольной дооценки товарных запасов “до цены, сложившейся на рынке”. И это был единственно возможный шаг по выводу предприятий из-под тяжести гиперинфляционного налогообложения. Потом спецсчет стыдливо спрятали среди прочего “капитала предприятия” во время очередной бухгалтерской реформы.

И вот через каких-то 10—15 лет после этой катастрофы (от которой мы на самом деле не так далеко ушли) смиренно читаем в стандартах учета, что в общем и целом оценка запасов не может превышать затрат на их первоначальное приобретение. Никакой самодеятельной переоценки в сторону увеличения. А уценка — исключительно в пределах норм естественной убыли. То есть теоретически мы провозглашаем стремление к открытой модели учета со свободной корректировкой “справедливой стоимости активов” в ту или другую сторону, а на практике навешиваем на бухгалтерский учет законодательство о прибыли, которое всегда предписывает излишне оптимистическое признание доходов и всячески тормозит признание затрат. Исторический опыт гиперинфляции нас почти ничему не научил, и мы вновь готовы переводить на украинский язык чужие мысли. А могли бы преподавать опыт гиперинфляции “их” специалистам аналогично опыту выживания в условиях Чернобыля.

Но вернемся к истории. По окончании процесса накачивания экономики необеспеченной “национальной валютой” мы занялись борьбой с “бегством капитала”. Сформировался особый отечественный раздел надзора — “валютные операции”. На них мы молимся все годы независимости, едва не разбивая лоб. Хотя, с точки зрения международных стандартов учета, существует обобщающее понятие “денежные средства предприятия”, среди которых не практикуется особое отношение к национальной или иностранной валюте. Более того, можно уверенно заявить, что характерный пиетет к валютным ценностям как раз проистекает из наплевательского отношения к собственной валюте. То есть предприятия стараются всеми возможными способами выйти из-под инфляционного удара, а многочисленная группа проверяющих всячески этого не допустить. Да еще и нажиться на дополнительном “валютном” налоге в ходе перевода денежных средств из одной формы в другую. Такое впечатление, что с момента покупки валюты или экспорта предприятие подозревается в тайном заговоре с целью подрыва национальной экономики.

После нескольких попыток “стабилизации” получаем страну с исключительной имитацией честных отношений. Постоянно движемся к стандартам развитых стран, внедряя прогрессивные налоги, изучая новые стандарты учета, однако каждый раз получается какой-то третий путь. Вроде бы “международный”, но с “национальным” оттенком. Каждый раз вместо решения вопросов по существу происходит создание новой бюрократической надстройки.

Под международную кампанию по борьбе с терроризмом мы успешно создали свое “национальное бюро VIP-расследований” с правом мониторинга финансовых операций и безусловным обязательством “стучать” для всех финансовых посредников. Но нет у нас особого терроризма, и наркотрафик вместе с его деньгами проходит преимущественно мимо, и отмывать деньги в столь нищей стране неудобно. Поэтому соответствующая структура целиком и полностью надзирает за потугами родных граждан отмыть свой заработок от налогов. Причем не так, чтобы закрыть все полностью, а только чтобы выловить особо статусных и неблагонадежных.

По старой советской традиции налоговая служба продолжает практиковать выполнение своих обязанностей через “налоговых агентов”. То и дело на предпринимательские структуры возлагается очередная почетная обязанность “нести налоговую справедливость в массы”. Через “налоговых агентов” собирается большинство “косвенных” налогов (включая НДС) и еще большее количество “личных”: налог на доход физических лиц, практически все страховые взносы в социальные фонды. Закоренелая практика советских времен: иметь дело не с массой налоговонепросвещенных граждан, а с более-менее крупными и стабильными предпринимательскими структурами, которых в случае чего к ответственности привлечь проще, поступления штрафов добиться легче. В новом Налоговом кодексе такая процедура распространяется дальше — на единичные (нетиповые) операции по многим видам налогов, дабы не плодить мелких налогоплательщиков. На самом же деле подобная процедура уплаты налогов через посредника приводит к принципиальному психологическому поражению последнего в правах: фактической невозможности требовать предоставления соответствующих социальных услуг за уплаченные деньги.

Сегодняшний итог имитации честных отношений: 350 способов “оптимизации” налогообложения, которые систематизировало предыдущее руководство налоговой службы. Причем большинство из них давно не является сокровенной тайной: за прошедшее время столь великое множество людей переходило из бизнеса в руководство налоговой службы и обратно, что надежд на сохранение секретов совсем не осталось. Впору было даже ожидать появления соответствующей “методички” широкого пользования: либо все пользуемся белыми пятнами в законодательстве, либо требуем закрыть подобные лазейки для всех. Но соответствующая методичка широкому взору так и не явилась. По-прежнему избранные лица имеют смелость утверждать, что посвящены в особые тайны налогообложения. Что, впрочем, противоречит самой идее Налогового кодекса.

Тогда приблизим наши рассуждения к очередной реформе указанного фолианта, “написанного на десятилетия”. Всегда хотелось выяснить причину происхождения многих налоговых льгот и оговорок в налоговых законах. Например, почему НДС облагаются далеко не все операции, которые содержат в себе “добавленную стоимость”. В процессе очередного обсуждения налоговой реформы неожиданно выяснилось, что “такова европейская традиция: льготное налогообложение пассивных доходов в форме процентов, дивидендов и роялти”. Вот так просто и понятно по прошествии десятилетий правоприменения: в большинстве сомнительных белых пятен в налоговом законодательстве виноват не здравый смысл, а наш затянувшийся “путь в Европу”.

При этом можно считать, что нынешние налоговые преобразования колеблются уже где-то “между Европой и Америкой”. Поскольку европейская налоговая традиция (НДС) всегда опиралась на принцип солидарной ответственности налогоплательщиков за свою добропорядочность, а американская налоговая традиция (налог с продаж) — на индивидуальную ответственность лично за себя. Сейчас фактически обсуждается, какое соотношение ставок НДС и налога с оборота будет соответствовать настроению отечественной предпринимательской среды. Проблема принятия окончательного решения состоит в том, что процесс поиска налоговой справедливости у нас слишком затянулся. Отечественный бизнес давно находится в состоянии “внутренней эмиграции”: его единственное желание — зарабатывать денег столько, чтобы откупиться от всех возможных “нововведений”. Выйти с ним на психологический контакт “добропорядочности” в этих условиях уже очень и очень трудно.

Наконец, на злобу дня и выборов: прогрессивная налоговая шкала, налог на богатство, роскошь и прочие фантазии. Наш исторический опыт состоит в том, что даже обычную пропорциональную шкалу в налоговых законах мы реализовать не в состоянии. Даже более того, в большинстве законов явным образом прописана как раз регрессивная шкала: пониженные ставки налогообложения для пассивных доходов (проценты, дивиденды, роялти), для крупных операций с недвижимостью, транспортными средствами, целостными имущественными комплексами — льготный единый налог для малого предпринимательства, верхний предел для взносов в социальные фонды и т.д. и т.п. Причина такого поведения никогда не скрывалась: по полной ставке все равно не будут платить. Так имеет ли смысл имитировать “сверхналог на богачей”, если обычная пропорция (больше зарабатываешь — больше платишь) не стала нашей налоговой традицией?

Сергей БОЧКАРЁВ