Островки патриотизма

Слова и жесты официальных лиц становятся все более угрожающими, они сопровождаются манифестациями правильных патриотических организаций. На прошлой неделе Дмитрий Медведев поручил министру обороны укрепить дислоцированные на Курилах войска современным вооружением, а министру регионального развития — сделать сносной жизнь местных обывателей. Участившиеся визиты высокопоставленных российских чиновников и парламентариев, призванные доказать, что острова — “земля далекая, но нашенская”, вызывают асимметричную, иногда не вполне адекватную реакцию японской стороны.

В частности, министр иностранных дел Сэйдзи Маехара резко отреагировал на вопрос китайского журналиста об иностранных вложениях в экономику островов. Затем он заявил на “Эхе Москвы”: “Мы утверждаем, что северные территории (спорные острова. — “Ведомости”) — исконные японские территории. Исторически там никогда не жили русские, только японцы. После нападения российской армии (советский десант в августе 1945 г. — “Ведомости”) 17 000 жителей уехали оттуда. Сейчас осталось только 7500 человек, и они желают вернуться туда”. Исторический приоритет и проживание японцев в прошлом — не самые убедительные доводы. Курилы открыл в середине XVII в. голландский мореплаватель Мартин де Фриз. Выяснить в тумане веков, кто первым и в каком числе появился на Южных Курилах — русские морепроходцы или японские торговцы и рыбаки, вряд ли возможно. Кроме того, разрешение курильской проблемы по японскому сценарию способно вызвать цепную реакцию среди стран, чьи путешественники первыми появились на разных территориях или утративших свои владения после неудачных войн.

Но подобные дискуссии пока выгодны истеблишменту обоих государств. Первые и просто официальные лица предстают в них перед обывателями бескомпромиссными борцами за ушедшее имперское величие, поборниками исторической правды. Патриотическая обработка Курильской гряды превратилась в безотказный инструмент внутренней политики, который в трудную минуту отвлекает телезрителей от насущных проблем.