Новый кризис добьет сырьевые страны

Сырье обвалили слабый юань и сильный доллар

Цены на сырьевых рынках падают уже много месяцев кряду. Дешевеет практически все — от нефти до металлов. Сводный индекс сырьевых активов Bloomberg Commodity Index еще в июле достиг 13-летнего минимума, перейдя границу в 100 условных пунктов, а в августе рухнул до минимального значения с 1999 года. Остальные сырьевые ориентиры также не отстают. И аналитики, еще в начале года утверждавшие, что причиной всему ожидание роста доллара из-за изменений политики ФРС, теперь также дружно винят во всем Китай и ОПЕК. Мол, первый не оправдал ожиданий роста, а вторая не хочет (или не может) контролировать цены на нефть.

Главным виновником падения индексов сырьевых рынков действительно стала нефть. С начала года основные ориентиры — марки Brent и WTI — подешевели более чем на 30%. По мнению аналитиков, это не предел, и на фоне избыточного предложения такой прогноз неудивителен. С 2013 года мировой спрос на нефть вырос на 2%, а предложение — на 6%. При этом и Саудовская Аравия, и другие члены ОПЕК продолжают наращивать объемы. Во всю стараются и США, где на данный момент запасы нефти почти на 100 млн баррелей превышают средний уровень. А ведь скоро на рынок выйдет Иран, санкции против которого были отменены этим летом. Так что нефть, а следом за ней и газ продолжат тянуть индексы вниз.

Несмотря на постоянные разговоры о дорожающем продовольствии и росте количества голодающих во всем мире, агротовары также дешевеют. Темпы падения цен на них лишь немного уступают энергоносителям. Например, с начала года, согласно данным Bloomberg Commodity, пшеница и скот подешевели на 13%, а сахар — на 26%. В этом принято винить все тот же Китай, и не без оснований. В последние годы именно рост потребления в Поднебесной был основным двигателем повышения цен на продовольствие. Как только Китай показал свою слабость, цены тут же снизились. Так, только в день первой девальвации юаня, 11 августа, стоимость кукурузы упала сразу на 3,8%, соевых бобов — на 1,7%, пшеницы — на 4%.

Впрочем, даже не проведи Пекин пару девальваций, продовольствие не стало бы дорожать. Еще до августовских событий FAO совместно с ОЭСР опубликовали доклад “Сельскохозяйственный прогноз на 2015-2024 гг.”. В нем четко говорится, что в ближайшие годы стоит ожидать падения цен на продовольствие. В частности, из-за снижения цен на нефть затраты на энергоносители и удобрения уменьшатся, а стимулы для производства биотоплива из продовольственных культур ослабнут. Эти факторы в сумме должны привести к удешевлению продовольствия. С другой стороны, снижение темпов роста мировой экономики притормозит спрос, тогда как в странах, специализирующихся на выращивании агрокультур, ожидается рост производительности, а соответственно, и увеличение предложения. Согласно прогнозам производство зерновых в следующем десятилетии увеличится на 14%, а рыбной продукции — почти на 20%. Так что ситуация практически идентична нефтяному падению.

Третьей составляющей снижения сырьевых индексов стали металлы. И виной тому снова Китай: основной потребитель почти всех промышленных металлов не оправдал ожидания инвесторов, и к концу июля цены в годовом измерении рухнули почти на 27%. Но на самом деле Поднебесная не так уж и виновата. КНР покупает металлы не для себя — она лишь перерабатывает сырье в промышленные товары. Так что, по сути, падение спроса на медь, цинк или алюминий означает снижение спроса на товары во всем мире.

Фактически, если не пугаться громких слов, можно констатировать что-то вроде кризиса перепроизводства. Медиамагнат Руперт Мердок считает, что перенасыщение рынка происходит по трем причинам. Во-первых, оптимизация затрат создала у производителей ощущение, что эффект падающих цен не скажется на них еще долго. Во-вторых, крупнейшие игроки, такие как ОПЕК и транснациональные горно-добывающие корпорации, все еще стремятся увеличить свою долю на рынке. И наконец, наличие на рынках огромных объемов ликвидности, которые нужно куда-то инвестировать.

Экономики “слягут” от перегрева

В краткосрочном периоде фондовики склонны во всем винить ФРС США, которая уже много месяцев намекает, что намерена повысить учетную ставку. Если американский центробанк перейдет от слов к делу, капиталы начнут перетекать с рынков реальной экономики в финансовый сектор, как случалось уже не раз. По оценкам Всемирного банка, приток частного капитала в emerging markets может сократиться на 50%, если доходность долгосрочных облигаций США возрастет всего на один процентный пункт.

Но на фоне таких краткосрочных прогнозов теряется важный момент — расхождение в трендах индексов сырьевых рынков и индексов компаний. Как правило, при наступлении полноценного кризиса вниз катятся и фондовый, и сырьевой рынки. Однако сейчас, при падении цен на сырье, капитализация компаний упорно увеличивается. Такое последний раз было в 1997 г., и для развивающихся рынков это не означает ничего хорошего. Напомним, кризис 1998 г. возник из-за падения азиатских рынков, которые до этого показывали небывалый рост. Считается, что массивный приток капитала в эти страны привел к перегреву экономики, то есть, по сути, тому самому кризису перепроизводства. Для развитого мира этот кризис оказался значимым, но не более, а вот для развивающихся стран он обернулся волной дефолтов.

Впрочем, есть определенные различия, которые свидетельствуют, что нынешний кризис может оказаться более разрушительным для развивающихся стран, чем коллапс 1998 г. Во-первых, разнонаправленность сырьевых индексов и индексов крупнейших компаний в прошлый раз аукнулась мировому рынку очень быстро — буквально за несколько месяцев. Сейчас же индексы бегут в разные стороны уже три года, а волна полноценного кризиса еще не накрыла развивающийся мир. Почему так?

Дело в том, что за 15 лет развивающиеся страны накопили приличный запас прочности. Если в прошлый кризис они вошли с золотовалютными резервами в $659 млрд, то теперь в их распоряжении порядка $8,1 трлн (данные МВФ). Соответственно, сейчас государства могут гораздо дольше сопротивляться натиску кризиса, финансируя потери экономики из госбюджетов. Второе — роль нефтяной составляющей и стран ОПЕК. В кризис 1998-1999 гг. падение цен на нефть было резким — цены за короткий период рухнули в три раза. Некоторые экономисты считают, что причиной такого резкого падения стал тот факт, что страны ОПЕК, задолго до этого ощутившие снижение спроса, продолжали удерживать цены. Сейчас же кризис накладывается на ценовую войну между Саудовской Аравией и США, из-за чего стоимость энергоносителей идет вниз плавно, избегая шоковых скачков. И третье — масштабы охвата. В 1998 г. кризис коснулся в основном “азиатских тигров”, хотя его отголоски ощутили на себе и РФ, и Аргентина, и Венесуэла. Сегодня кризис бьет по гораздо большему количеству стран. Тут и Китай с его остывающей экономикой, и Россия со своей войной, и все постсоветские страны, завязанные на РФ, и латиноамериканские государства, которые ориентируются в основном на торговлю сырьем — нефтью и продовольствием. В зоне риска и арабский мир, где ИГ либо вовсю хозяйничает, либо уже стоит на пороге.

Очевидно, что все сырьевые страны вступили в затяжной кризис, хотя пока все предпочитают называть это более расплывчато — “ослабление экономики Китая”. Развитые страны, вот уже несколько лет силящиеся показать, что мировой кризис окончен, будут только стимулировать этот процесс. Чего только стоят планы ФРС повысить учетную ставку, что моментально приведет к снижению привлекательности развивающихся рынков. Правда, на фоне девальвации в Китае ФРС намекает, что повышение ставки может произойти не в сентябре, а позже, но пока перенос сроков под большим вопросом. Развивающиеся же страны уже страдают от девальваций и падения ВВП. Но в полной мере прелести кризиса ощущают только некоторые из них вроде РФ и Венесуэлы. Остальные ждут дальнейшего падения китайской экономики и оттока капитала.

Из нынешнего кризиса кто-то из сырьевых стран выйдет с перестроенной экономикой, а кто-то будет отброшен в своем развитии на добрый десяток лет. Что касается развитых стран, то на фоне падения “младших” партнеров они еще какой-то период будут расти. Но ровно до того момента, пока не осознают глубину разрыва между реальным производством и фондовым рынком (в прошлый раз это был кризис доткомов). Затем, как и следует из теории цикличности экономики, сырьевые и развитые страны какое-то время дружно будут показывать рост, экономисты снова заговорят о прелестях глобализации, а развивающиеся страны попробуют снова стать равными развитому миру. И так до следующего мирового кризиса.

Виктория БАРАНОВА