Одна пятая часть населения Земли может стать бездомной уже к концу этого столетия из-за глобальных изменений климата — к такому выводу пришли ученые США и Гонкога. По их мнению, около 60 млн человек из Индии, Пакистана и Бангладеш будут вынуждены покинуть родные края из-за того, что природные условия станут несовместимы с жизнью. “Волны зноя” опустошат, в частности, плодородные долины Инда и Ганга, которые “кормят” жителей региона.
Исследование “волн зноя” — дней аномальной жары, количество которых увеличивается — рисует довольно мрачную картину. “Лидером” среди регионов, которые пострадают в самом ближайшем будущем от “тепловых ударов” названы страны Персидского залива и Северной Африки. Вторую ступеньку в номинации заняла Южная Азия, “приготовиться” — восточному Китаю. Несмотря на то, что страны Персидского залива наиболее остро ощутят “волны зноя”, ученые с большей тревогой смотрят в сторону Индостана. Потому что здесь очень влажно, а это увеличивает эффект от жары на человеческий организм. Именно в Индии и Пакистане в 2015 году “волна зноя” унесла жизни 3,5 тысяч человек. В данный момент на критической черте — выше 30 градусов Цельсия по “влажному термометру” — находится примерно 2% населения Южной Азии. К 2100 году, предполагают исследователи, в таких условиях окажется 70% населения региона.
Климатические показатели усугубляются социально-экономическими: в “зоне поражения” окажется очень густо заселенные районы, к тому же, заселенные, преимущественно, очень бедными людьми. Богатые страны Персидского залива смогут так или иначе “купить” решение проблемы. У пакистанской, индийской, бангладешской бедноты такой возможности нет и не будет. Ведь даже для бегства нужны хоть какие-то средства.
Это добавляет климатической и социально-экономической проблеме нотку этики. Ученые не предполагают мощной волны “климатической миграции” из полюсов “влажного зноя” — из-за крайней бедности. А пока кто-то где-то умирает молча, не мешая остальным жить своей обычной жизнью, проблему можно не замечать. “Не замечают” ее в том числе в самих “полюсах” и их окрестностях — Индия и Китай не спешат сокращать выбросы парниковых газов, страны Персидского залива и Северной Африки не спешат сокращать добычу и продажу нефти. Каждый кузнец своего счастья. И несчастья — тоже. Хотя бы отчасти.
Однако “не заметить” климатического вымирания столь густо населенных районов не получится. Ученые-климатологи могут “не предполагать” серьезных волн миграции, но история свидетельствует о другом: крупные миграции, переселения народов, само расселение людей по планете так или иначе оказывались связаны с изменениями климата — наступлением и отступлением ледников, замерзанием проливов между материками, повышением уровня воды, разделявшей острова и гнавшей людей прочь от берегов, наступлением засухи, иссяканием водоемов. Точно так же как упадки великих цивилизаций нередко оказывались следствием экологических кризисов, имевших антропологическую природу. Для долины Инда, например, — родины одной из древнейших цивилизаций планеты — это не в новинку.
Но не только в миграции дело — хотя масштаб (и ужас) возможного бегства из столь густо заселенного и столь бедного региона впечатляет. “Волны зноя” больно ударят по экономике стран-лидеров в регионе. То есть, в конце концов, и по глобальной экономике, и по глобальной политике.
Однако на этот вызов — вызов планетарного масштаба — население планеты ответить пока ничем не может. Договоры по климату, как показала практика — лягушачья бумага. Ведь можно войти, а потом — выйти. Можно подписать, а можно проигнорировать. Можно просто заявить, что “это все выдумки” — если кто-то кому-то пообещал “возродить угледобывающую промышленность” и климатический кризис “не вписывается” в программу. Или мы вовсе ничего не обещали — нам просто выгодно сжигать углеводороды. Да что там углеводороды и мрачные прогнозы аж на 2100 год. В Индии, например, никто не спешит наводить порядок в водном хозяйстве, в результате чего один из самых “мокрых” регионов планеты испытывает огромные проблемы с питьевой водой. Зато вода “висит в воздухе” превращаясь из источника жизни в причину смерти.
В перспективе изменений климата — и связанных с ней других глобльных процессов — планета выглядит единым орагнизмом, который нуждается в системных и систематических усилиях по сохранению и оздоровлению. Глобальных усилиях — и, следовательно, силах — которые, например, не позволили бы превратить проблему климата в шарик для политических жонглеров. Человечество потребляет природные ресурсы с непозволительной скоростью, “живет в кредит”, не думая ни о дне завтрашнем, ни, тем более, о том, что будет в далекой Индии в неведомом 2100 году. Так, конечно, тоже можно -но только в том случае, если хотя бы приблизительно представляешь себе, как и чем этот кредит будешь выплачивать. Впрочем, думать об этом должен снова “кто-то” — никто из тех, кто ныне живет и действует, начиная с индийского бедняка, справляющего нужду прямо в реку, до президента Самой Главной Страны, заявившего, что “изменения климата — выдумка”, искать решения проблемы не будет. И тот и другой уверены, что “на их век хватит”.
Экологический эгоизм, из какого бы корня он ни рос — незнания или алчности, т.е.в любом случае какой-то разновидности глупости — подводит человечество к рубежу, за которым мы уже никогда не будем такими, как прежде. В том случае, если вообще “будем”, конечно. Вопрос выживания вида абсолютно глобальный, и его никак не решить ни силами отдельных особей, ни даже силами отдельных стад — национальных государств. Чем ближе к точке невозврата — тем радикальнее должен быть ответ на этот вызов. И технологический — вплоть до изменения человеческого организма с помощью генной инженерии, и политический — вполоть до создания планетарной диктатуры. Чем ближе к краю — тем суровее меры. Чем ближе к апокалипсису, тем жестче — и реалистичнее — видятся сценарии постапокалипсиса.
Или, например, Марс. Кто там спрашивал, “для чего нам космос”? Наверное, так же пару столетий назад спрашивали “для чего нам Америка?” — ведь можно осушить соседнее болото или выкорчевать лес на соседнем склоне. Но люди ехали в Новый Свет — потому что просто потеряли всякую надежду на Старый. Так и нам следует внести ясность в некогда популярные афоризмы и максимы про “берег турецкий”. Например, один известный фантаст и футуролог однажды заявил, что поверит в колонизацию Марса только после того, как будет заселена пустыня Гоби. Действительно, с точки зрения здравого смысла, зачем лететь так далеко и так задорого, если тут, на Земле есть места совершенно пустынные и в то же время значительно более пригодные для колонизации, чем Марс? Бери и заселяй — осушай болота, корчуй лес...
Но этот трезвый взгляд размывает сама реальность: наш старый глобус в таком состоянии — не столько экологическом, сколько социально-политическом — что, возможно, чем чинить старый, проще купить новый. Ведь доставка людей и оборудования и даже терраформинг — это не самое сложное. Главная проблема Земли — не то, что отдельные регионы приходят в негодность. А в том, что это — проблема отдельных регионов. Экологическая катастрофа — проблема сохранения дружественной человеку экосферы и возможность колонизации незаселенных или пострадавших регионов — укоренена в тяжелом анамнезе, тысячелетних исторических драмах, миллиардных экономических интересах и тщательно культивируемой глупости разного рода.
В общем, в отношении Гоби и Марса я, скорее, соглашусь с Илоном Маском, чем с Брюсом Стерлингом: Гоби, конечно, ближе, но, возможно, стоит попробовать начать с чистого листа. Кстати, будет резервная копия человеческого материала на отдельном носителе. Так, на всякий случай.
