Новые российские эмигранты. Кто они, сколько их и куда уехали?

По меньшей мере 155 тысяч граждан России за прошлый год получили временные виды на жительство в странах Европы, Турции и СНГ. Около 15 тысяч искали политическое убежище в ЕС — правда, получили его там чуть больше 2 тысяч. Русская служба Би-би-си рассказывает про то, как выглядит крупнейшая за последние десятилетия волна эмиграции из России.

Сколько уехало россиян?

Волну эмиграции 2022 года ученые сравнивают с белой эмиграцией времен Октябрьской революции и Гражданской войны. Масштабы нынешней волны все же кажутся существенно меньше.

К 1920 году из России, по оценке Красного Креста, уехали около 2 млн человек. Относительно нынешней волны эмиграции оценки сильно разнятся — от нескольких сотен тысяч до миллиона.

Проблема в том, что сейчас неясно, с какого момента человека можно считать эмигрантом.

“Определение миграции, даже такое классическое определение — перемена постоянного места жительства. Иногда уточняют — навсегда или надолго”, — говорит директор Института демографии НИУ ВШЭ Михаил Денисенко.

По международным критериям ООН, “надолго” — это минимум на год, напоминает Денисенко. От трех месяцев до года — это временное перемещение, а до трех месяцев — это просто поездка.

Чаще всего мигрантов считают по данным стран, куда они прибывают. Исследователи этой волны миграции советуют считать так: взять данные по въездам и выездам российских граждан в другие страны и вычесть одни из других.

Би-би-си пошла по этому пути и собрала статистику популярных у россиян стран — за основу для расчетов был взят перечень государств, приведенный в исследовании независимого проекта OutRush для Re:Russia (исследовательский проект при поддержке Zimin Foundation, его возглавляет политолог Кирилл Рогов). Это Турция, Грузия, Армения, Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан, Сербия, Черногория, ОАЭ и ряд стран ЕС (мы обобщили по всему ЕС в целом). В исследовании есть также графа “другие страны” — в этой категории мы учитывали данные из Израиля, Монголии, США и Аргентины. Где-то были доступны открытые данные, а где-то пришлось их отдельно запрашивать.

По подсчетам Би-би-си, в 2022 году россияне въезжали в эти страны почти 14 млн раз, а выезжали — почти 10,6 млн раз. Разница между этими цифрами — 3,4 млн.*(список источников ниже).

Это не значит, что из России в военном 2022 году эмигрировали 3,3 млн человек — в большинстве стран власти считают пересечения границы, а не отдельных людей (у каждого из которых таких пересечений может быть много). На эти данные влияет множество факторов: например, разные подходы к расчетам у разных стран или то, что соседние с Россией государства, куда россиянам не нужны визы, становятся “буферной зоной”. Человек пересекает границу одной страны, чтобы отправиться в другую, таким образом он отражается в пограничной статистике сразу двух государств, объясняет в разговоре с Би-би-си старший научный сотрудник Финского института международных отношений (FIIA) Маргарита Завадская.

Чуть более точную картину могут предоставить данные о том, сколько россиян решили задержаться в других странах и оформили свое пребывание.

По данным, доступным Би-би-си, более 155,4 тыс. россиян получили виды на жительство или разрешения на временное проживание в странах из выборки за прошлый год. **(список источников ниже).

Россияне также подали более 15 тыс. заявок на получение убежища в ЕС, а к концу года получили больше 2 тыс. положительных решений (по данным Евростата).

По другим данным, Европейского агентства по убежищам, россияне подали почти 17 тыс. заявок (первичных и повторных) в странах ЕС и получили чуть меньше 2 тыс. положительных решений.

В своих ответах на запросы госорганы многих стран отмечают, что подготовка документов занимает какое-то время и в статистику конкретного месяца попадают ВНЖ и предоставленные убежища, которые могли быть запрошены за несколько месяцев до этого. Одновременно с этим заявки, поданные в 2022 г., могли быть рассмотрены позже (особенно с учетом большого потока дел).

Томас Дэвэрэлл — о попытке получить убежище в Швеции:

“В середине июля я покинул Санкт-Петербург и прилетел в шведский город Гётеборг. Я бежал из России по нескольким причинам.

Одна из них — это преследование в связи с моей сексуальной ориентацией, гендерной идентичностью — гендерквир (небинарный гендер) — и ЛГБТ-активизмом. Другая — страх быть отправленным убивать других людей или лишиться свободы. Тогда в российских СМИ только обсуждалась возможность мобилизации. И, несмотря на то, что власти отрицали планы ее провести, я понимал, что это произойдет.

Участие в войне противоречит моим убеждениям. Я пацифист и с самого начала — с 2014 года — был против политики России в отношении Украины. Я просто не могу себе позволить идти на войну и убивать людей, мирных жителей — для меня это просто немыслимо.

После начала полномасштабной войны я очень активно высказывался против, участвовал в протесте, писал личные сообщения политикам или обращался к ним на страницах в соцсетях — критиковал их действия и пытался поговорить.

Приехав в Швецию, я ощутил себя в безопасности и подумал, что у меня появился шанс выбраться из страны, где я испытывал страх за свою жизнь и свободу на протяжении многих лет. После принятия в России ряда законов — о запрете “гей-пропаганды”, о распространении “фейковых новостей” об армии и дискредитации вооруженных сил, о неуважении к власти — угроза жизни и свободе значительно возросла.

В Гётеборге я обратился в миграционное агентство с просьбой о предоставлении политического убежища. На следующий день после подачи заявления со мной провели короткое интервью. Просителю убежища в Швеции нужно доказать, что возвращение в свою страну угрожает его жизни, здоровью или свободе.

В августе и сентябре я прошел два больших собеседования. Нужно было объяснить, почему я не могу вернуться в Россию. Мне было сложно рассказывать подробности насилия и унижения, с которыми я сталкивался в России на почве гомофобии.

На собеседовании также присутствовали переводчик и государственный юрист. По его итогам была начата проверка.

В октябре я получил решение миграционного агентства: ответ был отрицательным. В многостраничном отказе были ссылки на шведское законодательство. Среди аргументов мне запомнилось замечание о том, что в России я мог обратиться в органы власти за защитой. Чиновники признали, что в России есть проблема преследования ЛГБТ-персон. Тем не менее, если полиция не смогла помочь, советовали обратиться в вышестоящие органы.

Этот ответ поразил меня. В России гомофобия исходит не только от обычных людей, но и от власти. Совершенно ясно, что официальные структуры не стали бы мне помогать.

Я решил обратиться в суд с апелляционной жалобой. Документы нужно подавать в письменном виде. Один из них подготовил государственный юрист на основании моих рассказов. Но этот документ оказался достаточно поверхностным — в нем не учитывались большинство деталей моей истории. Как оказалось, государство оплачивает юристу всего пару часов на работу с клиентом. Поэтому я решил подготовить подробные материалы самостоятельно. Как мои личные, так и оформленный юристом документы мы передали в суд. В феврале пришел ответ, что документы приняты и с ними начали работать.

Пока жду решения суда, я учу шведский язык, чтобы найти работу. Знание местного языка здесь необходимо для любой позиции, даже для самой простой работы — как курьер или уборщик.

Допускаю, что мне снова придет отказ, но я совершенно не готов возвращаться в Россию. Пока не вынесено окончательное решение, у меня сохраняется статус соискателя убежища и, соответственно, право находиться в Швеции”.

Свой учет того, сколько людей уехало из страны, ведут и российские власти. Так, по данным пограничной службы ФСБ, в прошлом году граждане России выезжали за границу 23,2 млн раз. Данные по въездам обратно в Россию ФСБ не публикует — оценить волну эмиграции по этим данным невозможно.

Однако даже по этой статистике видно, что после начала войны и затем после объявления мобилизации резко подскочило число уезжающих в страны, куда россиянам не нужны визы. По подсчетам ”Новой Газеты. Европа”, в 2022-м граждане РФ побили пятилетний рекорд по въездам в Армению, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Монголию.

В 2022 году россияне действительно могли ездить туда и обратно в соседние страны — этих перемещений намного больше, чем случаев получения ВНЖ или визы. Частично эти поездки можно объяснить тем, что им было очень сложно где-то осесть. За 2022 год россиянам стало намного сложнее получать визы и виды на жительство — правила часто менялись, быстро и неожиданно. В итоге многим приходилось срываться с места и ехать дальше.

Доказательства того, что волна эмиграции была существенной, и ее основные пики можно найти в других, косвенных данных. Например, согласно статистике МВД России, в 2022 году россиянам выдали на 40% больше загранпаспортов, чем в 2021 году — всего более 5,4 млн. Пики по количеству полученных паспортов пришлись на март и декабрь.

Хотя, по предположению АТОР, всплеск мог быть связан с тем, что 10-летние паспорта начали массово выдавать в 2012 году, а к 2022-му срок их действия закончился. Также свой вклад в эту статистику внес отложенный спрос на поездки после пандемии.

Оценки российских чиновников и СМИ подтверждают, что количество уехавших в 2022 году россиян исчисляется сотнями тысяч.

О том, что после начала мобилизации из России выехали от 600 тыс. до 1 млн человек, писал Forbes со ссылкой на свои источники. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отрицал эти данные.

Однако подсчеты The Bell (власти России внесли это издание в реестр “иноагентов”) и RTVi по отдельным данным самых популярных стран в конце 2022-го — начале 2023-го дают похожие результаты.

Министерство обороны Великобритании в мае 2023 года также оценивало возможное количество уехавших из России до 1,3 млн человек.

Политизированные, активные и грустные. Портрет российского эмигранта

Российская пропаганда обычно рисует уехавших как тех, кто пожертвовал родиной ради лучшей жизни за границей. Но, судя по опросам новых эмигрантов, это совсем не так — эмиграция оказалась для них испытанием.

Многим было тревожно находиться в России. Однако отъезд не слишком сильно улучшил их эмоциональное состояние: эмигранты тяжело переживают войну, сложно им дается и переосмысление всего предыдущего опыта жизни и работы в России.

Би-би-си опирается на одно из самых полных исследований о новых российских эмигрантах — “Российская ризома: социальный портрет новой эмиграции”. Это работа OutRush, опубликованная на сайте Re:Russia. Еще одно исследование, основанное на опросе, публиковало издание “Бумага”.

По данным OutRush, 39% опрошенных осенью респондентов сообщили, что большую часть времени или почти все время за последние три месяца ощущали депрессию. Больше половины постоянно испытывали грусть. Особенно плохо себя чувствовали те, у кого остались в Украине родственники.

Отдельная причина для тревоги — это будущее России и жизни там. “Уехавших в весенней волне интересует вопрос, какова будет жизнь в России, “когда все закончится” — будет ли она соответствовать их ожиданиям и привычным стандартам? Многие приходят к отрицательному ответу”, — пишут исследователи.

Социолог Любовь Борисяк в статье, опубликованной в марте на Re:Russia, пишет, что многие уехавшие говорили об обращении за психологической или психиатрической помощью. Их продолжает беспокоить неустроенность, непонятные перспективы с поиском работы и финансовые трудности. Некоторые тяжело переживают слова детей-подростков о том, что родители разрушили их жизнь, писала Борисяк.

Ученые также попытались понять, кто же уезжал из России в военном 2022 году. Авторы исследования OutRush отмечают, что уехавшие — это в основном жители крупных городов, “в среднем моложе, образованнее, обеспеченнее тех, кто остался, у них больше ресурсов”.

Однако в исследовании издания “Бумага” говорится о том, что возрастного разрыва между теми, кто уехал, и теми, кто остался, нет. А вот в уровне дохода разница есть — уехавшие в среднем более обеспечены. Правда, наличие собственной квартиры более характерно для тех, кто остался.

Есть разница между первым и вторым пиком эмиграции — в марте и в сентябре. Как отмечает Маргарита Завадская, первая волна обладала большими ресурсами и имела больше возможностей. Волна уехавших от мобилизации более разнородная по сравнению с первой.

Первые были более похожи на экономических и политических эмигрантов, у людей из второй группы есть черты, которые характерны для беженства, отмечает Завадская. Но беженцами их называть нельзя.

После переезда экономическое положение эмигрантов ухудшилось. Это касается в первую очередь тех, кто работал в российских компаниях — постепенно многие из них стали заниматься фрилансом или нашли работу за рубежом, некоторые даже открыли свой бизнес.

Сергей — об отъезде из Ростова-на-Дону и двух работах в Грузии:

“Я работаю в компании, которая продает импортные комбайны местным фермерам.

Прямо 24 февраля я позвонил своим друзьям из разных сфер. Мы начали обсуждать, что происходит, и пришли к одному знаменателю — что бы ни происходило дальше, экономике будет плохо. Стали думать, что делать. Через неделю мы встретились и приняли решение, что нам придется переезжать.

Сразу после начала мобилизации Сергей уехал в Ереван — однако позже он перебрался оттуда в Тбилиси

Днем я работал, а вечером рассылал свое резюме в те страны, где используется наша техника — по Австралии, Новой Зеландии. Пытался в Великобританию — по всем дилерам рассылал свое резюме. Часто говорили: нам бы вас на собеседование, вы приедете, пообщаемся. Только визу мне самому не получить — а они готовы были сделать только после стажировки.

За это время стало тревожнее жить: вокруг военная техника, все это непрерывным потоком идет в известную сторону. Много госпиталей заполненных. Аэропорт ростовский не работает, а самолеты летают целыми днями — в десятки раз стало их больше.

И, конечно, понимание было, что мобилизация будет. Мы с друзьями знали, куда мы поедем — в Ереван.

Моя мать, которая до этого называла меня предателем, позвонила мне через секунду после конца обращения Путина и сказала “собирайся”. Я собрался, поехал на Верхний Ларс.

Ехали всю ночь почти, к утру мы приехали и встали в пробку. Мы по сути в самом начале стояли, но все равно простояли в ней 12 часов. Там нечаянно познакомились с ребятами, которые ехали в Тбилиси, муж с женой. Мы их подвезли через границу. Ребята эти за то, что мы помогли, нам в Тбилиси гостиницу сняли — мы там и отдохнули, и посмотрели город.

Вот этот друг, с которым мы познакомились на границе, открыл там бизнес за два месяца. Он начал заниматься машинами и начал нас подтягивать на эту тему. Я переехал в Грузию.

Денег уходит очень много, учитывая, что семья живет в России, а я живу там еще и плачу за квартиру в Тбилиси — там цены очень сильно взлетели. В конце ноября мы по-тихому сгоняли в Россию.

Потом на новогодние праздники купили билеты женам, они приехали. Вот когда жена приехала, выяснилось, что у нее депрессия, причем серьезная — она лечится. Я не знал об этом, не видел этих проявлений. У ребенка также стресс, у него затормозилось развитие.

Я работаю на двух работах. Для того, чтобы переезжать за границу, надо иметь какой-то капитал. Времени мало, экономические возможности ограничены, приходится крутиться любыми методами. Иногда я просто жертвую сном. Выходных у меня не существует. Иногда сплю в машине, потому что есть цель — уехать и вывезти семью. Жену я уже убедил в необходимости переезда”.

По данным OutRush, к началу сентября 2% опрошенных стали безработными, а 5% приняли решение пойти учиться (при этом планы пойти учиться есть у 38% уехавших — по исследованию “Бумаги”).

На желание эмигрантов увольняться из российских компаний повлияли ограничения на удаленную работу, увеличенный налог для нерезидентов и сложности с переводом денег с российских счетов на иностранные.

Тех, кто уехал еще до начала мобилизации, отличает и то, что они больше интересуются политикой. Частично это связано с тем, что тогда из страны уезжало много людей, так или иначе связанных с политическим процессом, — правозащитники, работники некоммерческих организаций, журналисты и другие.

Более того, они еще и склонны к активизму — социальному или политическому. За границей они организуют поддержку украинских беженцев или увлекаются местными инициативами. Часто они публикуют политические посты в соцсетях, подписывают петиции или открытые письма.

Уехавшие продолжают поддерживать связи и между собой, и с теми, кто остался в России. Каждый второй респондент исследования OutRush разговаривает с близкими в России каждый или почти каждый день, 37% — несколько раз в месяц.

Общение в сетях, множество различных чатов позволяют эмигрантам, разбросанным по всему миру, координироваться. В этих чатах они “обсуждают свою жизнь в конкретных городах, делятся информацией о детских садах и школах, ищут работу, предлагают свои услуги, организуют совместный малый бизнес или планируют активный досуг”.

Это еще и поддержка для тех, кто потерял прошлую жизнь и не знает, где начать новую. Ресурсом в этом случае оказываются не только близкие друзья и коллеги, но и шапочные знакомые. Многие даже ездят друг к другу — и это тоже помогает справляться.

Кроме специализированных чатов, найти друг друга и получить всевозможные советы можно через проекты, которые связывают эмигрантов в разных странах и помогают им. Это, в частности, информационные и консультационные проекты “Служба поддержки”, “Ковчег”, “Гайд по релокации” и другие.

Светлана — о поисках квартиры в Белграде и работы в Нидерландах:

“Я переехала 12 лет назад в Москву из маленького города Пущино, поступила на физфак. Закончила, работала продакт-менеджером в разных компаниях. Вот это все до 2022 года.

Я не планировала никогда переезжать, потому что очень люблю Россию, Москву. Мне вообще все очень нравится. Я ипотеку взяла осенью в Москве. Да и вообще планировала там жить до пенсии.

А потом началась война. В марте я поняла, что она не остановится — сделать ничего нельзя. Люди не выйдут массово на улицы. И решила, что нужно уезжать — по совокупности эмоциональных причин и рациональных. Я хотела бы, чтобы между мной и правительством была как можно большая дистанция — мне неспокойно жить в стране, которая не слышит обратной связи. Я не очень верю в благополучное будущее России в ближайшие годы.

Светлана выбрала Белград для переезда — в том числе из-за того, что хотела остаться в европейском часовом поясе. Однако обустроиться там оказалось не так просто

Я выбирала между безвизовыми странами. Мне нужен европейский часовой пояс, поскольку работаю все равно в Европе.

Уехала я в Сербию в начале марта, в Белград. Я до этого никогда здесь не была. У меня не было работы. На момент приезда я решила, что я быстро найду какую-нибудь работу, либо уеду куда-то дальше, либо буду удаленно работать.

В Сербии можно делать “визараны” раз в месяц и легально находиться в стране вообще сколько хочешь. Есть люди, которые собирают толпу, просто всех вместе везут к границе, а потом возвращают в Белград.

Пока я там жила, сильно выросли цены на жилье. Изначально, когда я приехала, квартира на короткий срок стоила 600 евро в месяц, а на долгий срок — 400 евро. А к лету цены подросли: квартира за 600 уже стоила 800 евро. Все искали примерно одно и тоже — одну-две комнаты в центре с хорошим ремонтом. И вот эти квартиры начали заканчиваться. Оставались варианты больших квартир и квартир где-то на окраинах в неприятных районах.

Я снимала квартиру на месяц и переезжала, жила в разных районах — каждый раз квартиры становились дороже. А потом стала смотреть долгосрочные варианты. Казалось, что когда мне нужна будет квартира на более длинный срок, я быстро сниму. Но в какой-то момент я зашла на сайт поиска недвижимости и увидела, что квартир практически нет.

Кроме этого сайта, есть разные боты, сделанные русскими релокантами, которые мониторят сайты и быстро выкидывают в чат подходящие варианты. Но проблема в том, что, когда появляется объявление, одновременно собственнику звонят все русские, которые находятся в поиске квартиры. И дальше одновременно на просмотр приходят 5-10 человек, а собственники не очень понимают, что с этим делать.

К счастью, сербы оказались очень приятными людьми. Они не стали устраивать аукционы или что-то такое. Они говорили, “кто первый пришел, тот первый квартиру и смотрит”. А обычно квартиру снимают сразу.

Получалось, что если ты хочешь классную квартиру, то ты должен первый прийти на просмотр. Для этого надо просто физически бежать к этой квартире, чтобы первым оказаться у подъезда. Мне пришлось проделать это, по-моему, пять раз.

Риелторам на клиентов плевать. Сейчас любая квартира сдается кому угодно, очень быстро, и они особо клиенту не помогают. Мне повезло. Моя риэлтор услышала о новом варианте и договорилась с другим риэлтором. Несмотря на то, что я прибежала на просмотр не первая, мне сдали квартиру.

Я какое-то время была в поисках новой работы. Один из вариантов, на который я подавалась, был в Нидерландах. Рекрутер сказал мне о том, что новую квартиру в Амстердаме можно начинать искать еще во время собеседований — там ситуация гораздо сложнее. Правда, в итоге сейчас я работаю удаленно на молдавский стартап и по-прежнему живу в Белграде”.

Постепенно мигранты адаптируются — те, кто переехал весной, к сентябрю стали более уверены в своем будущем. Число опрошенных, которые ждали, что их жизнь станет гораздо хуже или немного хуже, снизилось с 37% в марте до 15% в сентябре.

“За первые полгода, проведенные в эмиграции, россияне стали намного более оптимистичны в отношении собственной жизни, но все еще не видят позитивных сценариев развития ситуации в России”, — пишут исследователи.

Все меньше возможностей. Куда могут уехать эмигранты?

В России в середине апреля 2023 года электронные повестки в армию были приравнены к обычным — теперь их могут присылать через “Госуслуги”. Это не привело к новому всплеску эмиграции из страны, хотя в чатах, где обсуждают возможный выезд, люди волновались по поводу новых правил.

Причин такого спокойствия может быть много. Например, люди не до конца поняли риски или просто не хотят уезжать. Но, возможно, еще одна причина в том, что за год возможностей уехать из России и получить на новом месте право работать и жить на законных основаниях стало намного меньше.

В первые дни войны царил хаос: страны Европы постепенно закрывали свое воздушное пространство для российских авиакомпаний — Россия отвечала им тем же. Рейсы отменялись, а те, что не были отменены, дорожали на глазах. Да и по земле было выехать сложно — запрет на выезд через сухопутную границу ввели еще в пандемию коронавируса и отменили только летом 2022 года.

Паника постепенно спала, и многие за весну и первую половину лета смогли уехать и, главное, осесть и получить документы в других странах. А вот с августа ситуация постепенно начала ухудшаться.

Сначала страны Балтии, Польша и позже Финляндия закрыли въезд россиянам по своим шенгенским визам, а потом и по любым шенгенским визам. Через эти страны россияне обычно выезжали по земле в Европу.

Да и в ЕС в целом стало въехать сложно — в августе Евросоюз разорвал соглашение об упрощенном получении виз. Теперь шенген получать дороже, дольше и сложнее — чаще всего визы дают на определенные даты.

После начала объявленной Путиным 21 сентября 2022 года мобилизации сотни тысяч россиян устремились в те страны, с которыми у России сухопутные границы и где не было жестких визовых ограничений, — в Грузию, Казахстан, Монголию, Кыргызстан и другие. Уехать туда можно было относительно дешево (хотя часть мужчин, которым уже пришли повестки, из страны не выпустили), да и легализоваться там было не слишком сложно.

Часто из этих стран россияне ехали дальше, но тоже, как правило, туда, где можно легко получить право жить, — в Турцию, некоторые страны Азии и даже Латинской Америки.

Однако постепенно и это окно возможностей начало закрываться. Одной из первых безвизовых стран, которые ужесточили режим въезда, стала Грузия — она начала “разворачивать” российских политических эмигрантов и журналистов.

Единичные случаи были и раньше — например, в 2021 году в страну не пустили журналиста Илью Азара и соратницу Алексея Навального Любовь Соболь. Но в 2022 году такие случаи стали чаще привлекать внимание СМИ. Понять, стало ли их реально больше, невозможно, так как нет статистики по отказам.

Причин отказов власти, как правило, не называют, а иногда даже не выдают документов об этом. Из-за отсутствия письменного запрета сложно определить, сколько он будет действовать.

Правозащитник и юрист Максим Оленичев, которого не пустили в Грузию при перелете из Стамбула в конце февраля, отмечает, что в этой ситуации выяснить информацию о том, на какой срок введен запрет, скорее всего, получится только в суде при его оспаривании. Первый шаг для тех, кого не пустили в Грузию, — подача жалобы в МВД, после этого появляется судебная перспектива оспаривания отказа.

Оленичев предполагает, что у определенных людей стоят отметки в компьютерной системе пограничной службы Грузии. При въезде в Грузию по этим людям отдельно принимают решение — поэтому им приходится ждать дольше.

“Я предполагаю, что грузинские власти опасаются российских властей в том аспекте, что война в Украине приняла затяжной характер, а у Грузии одна из государственных границ — на севере — проходит с Россией… И, возможно, грузинские власти опасаются как раз давления со стороны России,” — говорит Оленичев.

Анна Ривина, глава центра “Насилию.нет” (объявлена в России “иноагентом”) — о том, как ее не пустили в Грузию:

“Я должна была 25 февраля 2022 года улететь в Париж на полгода. 7 марта у меня должна была быть встреча с Эммануэлем Макроном — меня позвали в президентскую программу для правозащитников со всего мира.

24 февраля случилось то, что случилось. Встречу отменили, а мы с мужем экстренно уехали в Израиль. А оттуда в марте перебрались в Тбилиси. Мы понимали, что всю жизнь там жить не будем, но решили задержаться на какое-то время, хотя бы чтобы решить, что делать дальше.

Анна вышла замуж в Тбилиси — и собиралась строить там новую, в том числе семейную, жизнь

Мы сняли квартиру на полгода с возможностью продления, у меня были открыты там банковские счета. В Грузии я открыла новый фонд, у меня есть официальная работа. Там же я вышла замуж.

И на протяжении всего года, когда я ездила из Грузии в командировки, и при выезде, и при въезде в страну меня каждый раз держали на границе. Это было от 15 минут до часа, иногда могло быть что-то вроде дополнительного допроса.

Все это время я в Грузии находилась исключительно как гражданка Израиля. Мой российский паспорт я показывала, только когда меня просили дополнительно.

В начале февраля 2023 года я уехала в Ереван в командировку. Там меня застало решение о признании меня “иноагентом” в России. 12 февраля я полетела обратно. Я прилетела, у пограничницы опять завис компьютер — как всегда. Через час подошел еще один сотрудник и говорит, чтобы я посидела в стороне на стульчике. Паспорт мне не отдают.

Прошло еще около часа. Пришел уже другой сотрудник, отвел меня в какой-то большой конференц-зал. Мне было сказано, что принято решение — в Грузию меня не пустят. Я спросила: как так, если я здесь живу, у меня здесь муж, коты, квартира, вообще всё? Они сказали, что я могу обжаловать решение.

Я попросила документы, в которых зафиксировано это решение. Они сказали, что готовы отправить меня в Ереван, а документы дадут в самолете. Я сказала, что в Ереван мне не надо, делать там мне нечего. Я была готова за свой счет найти билет и улететь в Израиль. Они сказали, что не могут меня лишить такой возможности, — муж купил мне билет.

В эту же комнату ко мне пришел представитель израильской службы безопасности — им тоже не очень понятен человек, которого депортировали. Перелопатили абсолютно все мои вещи. Вместо того, чтобы я могла вести какое-то общение с грузинской полицией и выяснять какие-то детали, я занималась тем, что доказывала, что у меня в чемоданах нет ничего страшного и что мое пребывание в разных странах Ближнего Востока не является угрозой для борта, на который меня посадят.

Потом пришел другой полицейский, забрал мой паспорт и повел меня в самолет. Паспорт он отдал только в самолете. И меня обманули: никаких документов о депортации мне не выдали.

Сейчас мы как раз занимаемся вопросом, что делать с этим. Мой муж не может прилететь, не зная, сможет ли вернуться — у нас там полный дом вещей, два кота. Надо принимать решение, что мы будем делать дальше.

Я подала жалобу, мой адвокат в Грузии продублировал ее почтой. Очевидно, что я — не турист. Я совершала абсолютно легально действия по аренде недвижимости, по вступлению в брак. Я не приехала в Грузию на пару дней поесть хинкали — и государство об этом знает.

Я оказалась в Израиле неожиданно, у меня не было внутренних израильских документов, без которых многого не сделать, моих рецептурных препаратов, которые мне там не купить, не говоря уже о подходящей одежде и прочей ерунде. Но там у меня есть семья, с которой в итоге я прожила почти три месяца, свалившись им на голову. Сейчас я в Вильнюсе, посмотрим, что будет дальше.

В Москве за полгода до начала войны мы только закончили ремонт и начали там налаживать новую жизнь. То ли плакать, то ли смеяться: там у меня был любимый гель для душа, который в том числе создавал мне ощущение дома. Мне очень хотелось купить такой же в Тбилиси, но я себе не позволяла, чтобы как раз не создавать тут это ощущение, понимая, что мы временно. Через месяцев 10 грузинской жизни я все же осмелела и купила этот несчастный гель, а через недель пять меня не пустили домой. И теперь он абсолютно так же стоит у меня в Тбилиси, как и в Москве, и у меня два дома, куда я не могу попасть”.

Безвизовые для россиян страны также постепенно начали вводить ограничения. В целом в них по загранпаспорту или внутреннему российскому паспорту можно было въезжать и путешествовать, но не жить там — для этого все же надо было получать какие-то документы.

Но были лазейки — например, “визаран”: россияне могли находиться в Казахстане по внутренним паспортам до трех месяцев, потом куда-нибудь не очень надолго уехать, вернуться и жить новые три месяца.

В Казахстан с 21 сентября по конец ноября приехали 400 тысяч россиян, из которых около 100 тысяч остались в стране — и это начало сказываться на жизни местного населения. Выросли цены, сложно стало снять жилье, а россияне конкурировали с казахстанцами на рынке труда — и это обычные болезни стран, куда резко приезжает много эмигрантов.

В начале 2023 года казахстанские власти начали закручивать гайки и фактически отменили “визараны”: теперь граждане стран-членов Евразийского союза (Россия входит в него) могут находиться в Казахстане 90 дней в течение полугода. Можно подряд, можно выезжать из страны — но больше трех месяцев без вида на жительства или разрешения на временное проживание жить в Казахстане не получится.

В начале февраля правила получения разрешения на постоянное проживание (РПП) ужесточились: теперь для этого нужен загранпаспорт, также ужесточились требования к недвижимости. Почти одновременно Казахстан облегчил процесс получения ВНЖ (следующий этап после РПП) для иностранных специалистов — в списке 21 профессия, включая врачей разного профиля, архитекторов, инженеров и т.д.

Многие из тех 300 тысяч россиян, которые уехали из Казахстана, отправились в Турцию — эта страна после войны стала настоящим центром притяжения российских эмигрантов. И это тоже можно понять: ВНЖ тут можно было получить, просто арендовав квартиру на длительный срок — такие ВНЖ называют “туристическими”. Затем, видимо, в стране возникли те же проблемы, что и в Казахстане.

В итоге осенью российские эмигранты начали жаловаться на отказы в ВНЖ. А в конце декабря эти отказы стали почти массовыми — в Турции практически перестали давать “туристические” ВНЖ. Впрочем, успех в этом зависит от региона. По данным телеграм-канала релокантов, в курортных городах — таких, как Анталья, Фетхие и Кемер — новые ВНЖ выдают редко, продлить разрешение тяжело — но возможно.

Ольга — о том, как ей отказали в ВНЖ в Турции:

“Мы были в Турции в июне 2022 года. Тогда присматривали ее как место временного пребывания на какой-то срок — полгода или год. Но уехали только осенью.

Мой молодой человек уехал, когда началась мобилизация. А я в конце октября. Потом с ним воссоединились в Турции.

Сначала мы жили в Каше, потом переехали в Стамбул. Сейчас я работаю удаленно.

Когда у нас стали заканчиваться “визовые дни”, мы подали заявку на вид на жительство с помощью женщины-”помогайки”, которую нам посоветовали. Это такие люди, которые помогают тебе собрать пакет документов. Такое удовольствие стоит 280 долларов с человека.

Мы подавались на вид на жительство в начале декабря. Уже тогда были слухи о том, что могут ужесточить правила. Поэтому мы собирали гораздо больше документов, чем наши друзья, которые приехали раньше.

Например, до этого необязательным был счет в турецком банке и справки с работы. Сейчас это все было нужно. Мы предоставили этот суперполный пакет документов и карточки турецких банков — на счету было достаточно много денег. Но это не помогло. Подача документов у нас была 16 декабря. Часть документов у нас не взяли. А 6 января нам пришел отказ.

Причины у всех, кому сейчас приходят отказы, одинаковые — “недостаточно оснований для получения вида на жительство”.

Мы решили подать на досудебную апелляцию. Мы решили не пользоваться услугами юристов — и так потратили кучу денег. Мы просто сами составили петицию — мы использовали чаты, там писали, на какие турецкие законы нужно ссылаться.

В итоге нам отказали повторно. Собственно, отказали всем остальным людям, которые подавались — и с юристом, и без. То есть пока я в чатах не видела с конца декабря ни одного положительного кейса.

Но мне кажется, это очень хорошо, что люди подают их в таком количестве — они создают нагрузку на систему, и система это замечает. Возможно, в будущем турецкие власти хотя бы будут объявлять официально о прекращении выдачи “туристических” ВНЖ.

До сих пор никакого официального объявления не было. Люди остаются не в курсе, подают документы, тратят деньги, снимают квартиры.

Мы изначально оплатили квартиру на полгода, в результате прожили в ней три месяца. Хозяин обещает нам вернуть оставшиеся деньги, плюс депозит, как только он найдет новых жильцов — в этом смысле он у нас оказался адекватным. Однако в процессе поисков мы еще платили комиссию риелторам, которая нам не вернется.

У нас такой план — поездить по разным безвизовым странам. Были в Грузии, теперь Армения, потом дальше куда-то поедем. Потому что для того, чтобы принять какое-то долгосрочное решение, нужно время. И мы думали как раз, что мы проведем это время в Турции, которую очень любим.

В слухи о том, что это Россия попросила Турцию ужесточить правила, я абсолютно не верю. Это скорее их внутренняя история, связанная с выборами, — им нужно было показать, что проблема с мигрантами решается.

Сначала турки были явно очень рады наплыву — люди привозят деньги. Это очень выгодно. Если ты иностранцу сдаешь квартиру на полгода вперед — кто не хочет деньги за полгода вперед? Ну а потом стало понятно, что это палка о двух концах”.

До сих пор официальных заявлений по этому поводу не было. Среди эмигрантов ходят конспирологические теории, например, что власти России договорились с турецкими о том, чтобы не продлевать россиянам ВНЖ, чтобы те скорее вернулись на родину. Возможно, объяснение намного проще: в Турцию приехало слишком много россиян.

Приток российских эмигрантов коснулся и довольно отдаленных стран — более состоятельные россияне поехали в Аргентину, причем многие — с целью родить там ребенка. Аргентина дает гражданство по праву рождения. Родители же смогут по упрощенной процедуре получить ВНЖ, а затем сами подать документы на гражданство.

В конце 2022 года российские эмигранты начали жаловаться, что им приходят отказы на пребывание в Аргентине без визы сроком больше чем на 90 дней в течение полугода. До этого, в течение “военного” года, сложилась практика, при которой россиянам спокойно разрешали оставаться дольше. Правда, большинство в итоге обжаловало отказы и получило продление.

С начала 2022 года к началу марта 2023-го в Аргентину въехали более 22 тысяч россиян, сообщал Bloomberg со ссылкой на данные аргентинского Министерства иммиграции. Больше половины из них, правда, затем покинули страну.

Возможно, в этом и была проблема. В феврале 2023 года, комментируя ситуацию вокруг российских женщин, которых задержали в аэропорту Буэнос-Айреса, глава Национального управления по миграции Флоренсия Кариньяно сетовала: “Приехать [в Аргентину], чтобы завести ребенка, не является преступлением, если вы делаете это с визой и в соответствии с обязательными правилами. Проблема, которую мы видим с этими людьми, заключается в том, что они приезжают, рожают детей, записывают их как аргентинцев […], уезжают из Аргентины и никогда не возвращаются”.

Ужесточили правила пребывания и въезда россиян даже в Индонезии — состоятельные россияне часто выбирали Бали для того, чтобы переждать мобилизацию и нестабильность. В 2022 году в Индонезию приехали около 58 тыс. российских туристов (данные CNN). Въехать туда можно было по туристической визе и жить по ней 30 дней, а затем продлить ее на 60 дней.

В середине марта этого года губернатор Бали Ваян Костер объявил о планах отменить выдачу виз по прибытии для туристов из России и Украины, заявив, что многие люди из этих двух стран “стекались на Бали” во время войны, но часто не соблюдали местные правила. В начале мая он же заявил, что намерен выступить с предложением вовсе отказаться от массового иностранного туризма на 100 лет из-за частых случаев правонарушений и неуважения к местным традициям со стороны иностранцев.

В итоге в конце марта Индонезия депортировала 47 иностранных туристов, включая 13 россиян, в рамках борьбы с различными нарушениями и злоупотреблением визами со стороны граждан других государств.

Ограничения коснулись и известных россиян. Юмористу Михаилу Шацу пришлось отменить свой концерт — более того, его депортировали из Индонезии. В России Шац признан “иноагентом”.

Роccия без “предателей”. Какой урон нанесла стране эмиграция

У российских чиновников явно нет единой позиции в отношении людей, уехавших из страны из-за войны и мобилизации. Для некоторых, как, например, для председателя Госдумы Вячеслава Володина, они совершили “предательство по отношению к стране”. Для зампреда Совбеза и бывшего президента России Дмитрия Медведева они — “свинтившие уроды” и “враги общества”.

А вот премьер-министр Михаил Мишустин, наоборот, пытается найти способ вернуть часть уехавших обратно в Россию. И это понятная позиция: Мишустин, в отличие от Медведева и Володина, занимается практическими вопросами управления страной, в том числе ее экономикой. А массовый отъезд людей — это как раз потеря того самого человеческого капитала, который, по сути, является основой любой экономической системы.

• Одним из первых почувствовал на себе влияние эмиграции и мобилизации бизнес. Уже в первый месяц появились жалобы: где-то на фронт отправляли ценных сотрудников, а у кого-то просто часть сотрудников уехала за границу и больше не может работать.

• На уровне макроэкономики это видно на рынке труда — там уже несколько месяцев фиксируется рекордно низкая безработица. Этим очень гордится президент России Владимир Путин. Но только президент не упоминает о том, что компании жалуются на кадровый голод.

В октябре 2022 года эксперты Института экономической политики им. Гайдара представили опрос предприятий о том, хватает ли им персонала. Предсказуемо выяснили, что нет — и это худшие значения за всю историю наблюдения с апреля 1996 года. Сильнее всего дефицит кадров коснулся предприятий легкой промышленности, машиностроения и пищевых производств.

В конце 2022 года на рынке труда сложился рекордный дефицит соискателей, сообщала аналитическая служба аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza. Так, в четвертом квартале на каждого безработного приходилось 2,5 вакансии — аналитики называют этот показатель максимальным с 2005 года.

Директор по управлению персоналом Ростеха, на предприятия которого пришлась большая часть исполнения гособоронзаказа, заявлял о том, что на рынке труда РФ наблюдается острый дефицит IT-специалистов и кадров радиоэлектронного комплекса различного профиля.

В 2023 году Альфа-банк приводил оценку, согласно которой, “нельзя исключать”, что с учетом всплеска миграции в феврале-марте 2022 года, речь может идти об отъезде порядка 1,5% всей рабочей силы России.

Самый серьезный отток вкладов из российских банков после начала войны произошел в феврале — россияне забрали со счетов 1,2 трлн рублей, сообщал Центробанк. Это был максимум со времен кризисного 2008 года.

Миграционный отток, судя по всему, является, по сути, оттоком среднего класса, считают в Альфа-банке.

Средний класс — это обычно люди с хорошим образованием, которые получают высокие доходы и, соответственно, довольно много тратят. Их отъезд приведет, например, к снижению спроса. Но пострадает не только он.

Россию ждет откат по уровню технологического развития и потребления, говорил ранее в разговоре с Би-би-си доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН Сергей Смирнов.

В свою очередь, это приведет к тому, что на рынке труда более востребованными станут сотрудники меньшей квалификации.

“Рынок труда потребует рабочие места, чтобы производить одежду и обувь, еду, ремонтировать автомобили. Российскую экономику может ожидать снижение производительности труда, но я не сторонник апокалиптических прогнозов”, — отмечает эксперт.

Квалифицированных специалистов такая экономика будет вытеснять. Молодые высококвалифицированные работники в это время будут делать все, чтобы найти хорошее рабочее место, отмечает Сергей Смирнов. “Они уже выстраивают среднесрочные перспективы — и эти сценарии, скорее, за пределами страны”, — говорит эксперт.

От массовой эмиграции могут пострадать в первую очередь большие города, Москва и Санкт-Петербург, считает Смирнов. “Большая же часть России в территориальном смысле не очень заметит эти изменения, потому что уровень жизни во многих малых городах и сельских местностях был и остается очень низким”, — говорит он.

Российские власти пока не придумали план, как вернуть уехавших обратно. В конце февраля в Госдуме предложили запретить удаленное сотрудничество специалистов по нескольким специальностям с российскими компаниями. Ограничения могут коснуться, например, сотрудников, которые обслуживают государственные информационные системы, или связанных с оборотом персональных данных.

По данным Минцифры на конец 2022 года, после начала полномасштабной войны за границу уехали 10% российских айтишников. Из около 100 тысяч специалистов, находившихся за пределами страны, 80% продолжали работать на российские компании — часть из них могут пострадать от запрета на “удаленку”.

Еще один способ вернуть уехавших — заставить их платить налоги в двух странах. В начале марта МИД и Минфин России предложили президенту Владимиру Путину издать указ о приостановке действия соглашений об избежании двойного налогообложения со всеми “недружественными странами”, которые ввели санкции против России.

Такие соглашения сейчас действуют между Россией и более 80 странами, в том числе с США и примерно двумя десятками европейских государств.

В 2022 году Украина приняла решение о расторжении такого договора с Россией, а Латвия — о приостановке (хотя такой процедуры договор не предусматривал, его можно только денонсировать). В ответ Россия соглашения с обеими странами денонсировала, они перестали действовать с 2023 года, платить налог с одних и тех же доходов сразу в двух странах россиянам придется с 2024 года.

В конце апреля много шума наделал законопроект, который предполагал, что с тех фрилансеров (работающих не по найму, а по договору так называемого ГПХ), которые покинули страну и продолжили удаленно работать с российскими работодателями, могут начать взимать налог по ставке в 30%. В итоге проект закона удалили из базы для доработки. Минфин после заявил, что фрилансеры будут платить налоги по ставке в 13%.

Для тех, кто не работает на российские компании, у властей остались в основном угрозы. Например, сенатор Сергей Цеков предложил изымать имущество у россиян, которые уехали и критикуют страну.

Заставило ли это кого-то вернуться? Подсчитать достаточно сложно. Судя по данным о въездах и выездах, приведенным выше, многие в 2022 году буквально постоянно ездили из России в соседние страны и обратно. Возможно, кто-то из них вернулся, а кто-то, наоборот, заезжал в Россию, чтобы завершить дела.

В середине мая 2022 года глава Минцифры Максут Шадаев говорил о том, что 80% обладателей сим-карт, которые уехали из России после начала полномасштабного вторжения, вернулись обратно в страну.

Шадаев не одинок в своем оптимизме. Володин, называвший уехавших “предателями”, накануне годовщины войны заявил, что 60% из них вернулись обратно.

Оценки независимых от властей проектов скромнее. По данным проекта OutRush, около 16% россиян, уехавших в первый месяц после начала полномасштабной войны, до сентября вернулись обратно. Для большинства из них этот приезд был временным: люди планировали завершить дела и покинуть страну снова.

***

2022 год стал годом сразу нескольких крупных волн миграции в Европе. Самая многочисленная — это украинцы, вынужденные уехать из-за войны. По данным ООН на май 2023 года, в странах Европы были зарегистрированы более 8,2 млн беженцев из Украины. По данным на январь 2023-го, около 5,3 млн человек переезжали внутри страны.

В мирное время эмиграция — это совершенно нормальный процесс. Люди ездят из страны в страну, учатся, ищут работу — иногда возвращаются на родину, а иногда нет.

В 2022 году эмиграция приняла болезненные формы. Люди уезжают из-за страха за свою безопасность. Из России уезжают и по идеологическим причинам. И если многие украинцы хотят вернуться домой после войны, то многие уехавшие россияне не рассматривают для себя такую возможность — по крайней мере, пока в стране что-то не изменится.

“Проблема не в том, что эмиграция — это плохо. Плохо, когда она в одну сторону и когда нет возврата”, — подчеркивает демограф Юлия Флоринская.

Редактор: Ольга Шамина

При оформлении использовались фотографии героев статьи, Getty Images и Би-би-си

*Источники: Турция: Президентство по управлению миграцией МВД. Грузия: МВД. Аргентина: Bloomberg. США: The Moscow Times. Израиль: Haaretz. Монголия: Министерство окружающей среды и туризма. Армения: МВД. Узбекистан: МВД. Казахстан: El.kz, Ranking.kz. Кыргызстан: 24.kg. Сербия: Статистическое управление Республики Сербии, ИН4С. Черногория: МВД. ЕС: Frontex. ОАЭ: АТОР.