Новая глава. Почему в войне с Россией назрела ревизия целей и средств

Крайне сложное наступление ВСУ, грядущие выборы в США и предполагаемые действия Трампа в Белом доме, если он победит, выход России из зерновой сделки, удары по украинским портам и ответные удары Украины, неоднозначная встреча в Джидде и нарастающие проблемы внутри России… Всё это образует картину новой реальности, требующей пересмотра стоящих перед нами задач. Конечная цель, разумеется, остаётся та же: ликвидация России как силы, несущей глобальную угрозу демократии, правам человека, и, по большому счету, существованию человечества.

Наступление: медленно, затратно, закономерно

Нынешнее украинское наступление, без господства в воздухе, без дальнобойных ракет, в достаточном для разгрома тылов противника количестве, без насыщения передовых частей средствами разминирования и фронтового ПВО, по стандартам НАТО вообще невозможно. Методички НАТО не предвидели и масштаба минирования полос обороны, которые сегодня взламывают ВСУ. “Когда этой весной Украина начала масштабное контрнаступление, западные военные чиновники знали, что у Киева нет ни подготовки, ни оружия — от снарядов до боевых самолетов, которые необходимы для вытеснения российских войск. Но они надеялись, что мужество и находчивость украинцев возьмут верх”, — пишет The Wall Street Journal.

Как тут не вспомнить классику: Рядовой Иванов, огонь! — Нет патронов, тщ политрук! — Ты же коммунист, Иванов! … и пулемёт застрочил с новой силой.

Честь и слава нашим героям, которые даже в таких условиях продвигаются вперед. Но замена части военной помощи на их мужество и находчивость обходится нам очень дорого. Если Россия сжигает в “СВО” отбросы, то, мы, к сожалению, теряем лучших. При таком затратном способе нам может не хватить человеческих ресурсов, для освобождения всей оккупированной территории, не говоря уже о послевоенном восстановлении. А, чтобы вышвырнуть оккупантов, используя преимущество в вооружении и технике, и минимизировав потери в людях, уровень западных поставок должен быть по количеству — на порядок большим, а по номенклатуре — качественно иным.

Но помощь приходит медленно, и в недостаточных объёмах, а по ряду позиций не поставляется вообще. Цифры западных СМИ, той же The Washington Post, о военной помощи США примерно в $43,1 млрд не учитывают, что по факту оружия и военной техники из этой суммы предоставлено только на $17,54 млрд. Большая же часть помощи хотя и выделена, но ещё не материализована в виде дошедших до ВСУ поставок.

Нет смысла упрекать в этом Запад — он таков, какой есть, с зависимостью от короткого электорального цикла и бюрократической неповоротливостью. К тому же, общий объём помощи, оказанной Украине, превысил за 18 месяцев $ 160 млрд, правда, с той же оговоркой: если даже выделено, не обязательно сразу получено. Тем не менее, это всё равно много: так, Украина стала крупнейшим получателем помощи от США со времен Второй мировой войны. То есть, в эпоху локальных войн.

Но военные расходы России составляют в среднем $12,1 млрд в месяц, Украины — $3,8 млрд, без учета западной помощи. И даже с западной помощью Украина не выходит хотя бы на 50% российских расходов, закрывая разрыв мужеством и находчивостью, а значит — уровнем потерь.

Вопрос о том, много или мало помощи получает Украина, упирается в восприятие российско-украинской войны на Западе. Для локального конфликта помощь, получаемая Украиной, довольно большая. Для войны, сравнимой с началом 2МВ, с участием одной из крупнейших армий мира и тенденцией к расширенному продолжению — недостаточная. Глобальное продолжение предполагает неизбежность вовлечения стран, имеющих глобальное влияние, и экзистенциальную основу конфликта, который нельзя завершить win-win, или заморозить, как 70 лет назад была заморожена локальная война в Корее. Китай это сознает и наращивает мощность ОПК. Впрочем, он, как и Россия, входит в группу стран, атакующих современный мировой порядок. А на Западе всё ещё в ходу мнение, что в Украине всё можно решить локально, задвинув Россию в границы 1991 года. Возможно, получить от неё какие-то компенсации, добиться выдачи десятка-другого военных преступников, принять Украину в НАТО — но всё это уже не точно. После чего, считая проблему решенной, с облегчением вернуться к ностальгическому business as usual с Москвой. На Западе не сформировано видение войны в Украине как последней отсрочки для подготовки к большой войне, в которой будет предпринята попытка сноса западного миропорядка.

Энергичная подготовка Запада к такому конфликту всё ещё может предотвратить его, переведя в экономическую и дипломатическую форму. В таких видах противостояния город-Запад всегда побеждает тоталитарно-патриархальную деревню, мнящую себя тоже-городом. Но, чтобы убедительно готовиться, Западу нужно перезапустить ОПК в режиме военного времени. Это требует пересмотра системы госзаказов с кратко- на долговременные, без чего инвестиции в ОПК не пойдут, и производство упрется в потолок, рассчитанный на ведение только локальных войн. Кроме того, уже начавшиеся в рамках глобального противостояния конфликты-затравки должны завершаться убедительной победой прозападных сил, с предельно тяжелыми и долговременными последствиями для проигравшей стороны, чтобы другим неповадно было.

Разворот экономики и общественного мнения на военные рельсы — принципиальное политическое решение, чреватое множеством проблем. А, в случае успешного предотвращения 3МВ, возникнет вопрос о том, зачем понадобились миллиардные затраты на производство огромных запасов оружия и обратную конверсию промышленности, если войны всё равно не было.

Впрочем, до этого ещё далеко. Запад пока не видит настолько серьёзного противника в четверке стран образовавших ядро антизападного блока: это РФ, КНДР и Иран, жмущиеся к Китаю. Вопрос может закрыть только разгром, по меньшей мере, трех из них, выставленных в авангард. Китай пока выжидает, он ещё не уверен в успехе, но скверная экономическая ситуация внутри страны может подтолкнуть Си Цзиньпина снизить планку неприемлемого риска.

Цель КНР на данном этапе — контроль над Тайванем. Если операция удастся, то дальнейшее расширение сферы влияния Китая будет стремительным, порог применения военной силы критически снизится, а антизападный блок прирастет странами, которые сейчас выжидают, чтобы примкнуть к победителям.

Война в Украине стала для Китая источником сведений о Западе: о реальной мощности и возможностях расширения его ВПК, а также о политической готовности сражаться, или хотя бы всерьёз потратиться на вооружение Украины. У Пекина много претензий к авантюрным, без анализа последствий для Китая, действиям Москвы, но он успешно использует её для ведения разведки боем. В расчете на расширение военного противостояния с Западом, Китай держит в резерве КНДР и Иран, которыми намерен при надобности манипулировать, а на случай затяжной экономической войны расширяет влияние в Центральной Азии, включая Пакистан и Афганистан, цементируя её вокруг себя, и нацеливаясь на превращение этих стран в своих сателлитов.

Итак, военная помощь Украине недостаточна для устойчивого перехода к наступательным операциям, в конце которых должно наступить решительное поражения России. Запад к расширению помощи до достаточного объёма и номенклатуры изделий ещё не готов, ни политически, ни фактически. На что же рассчитывали те, кто настоял на наступлении недовооруженной украинской армии? Идея эта, вопреки распространенному мнению, исходила от Киева, и была… Нет, нельзя сказать, что неверной. Но, несомненно, крайне неоднозначной, и сопряженной с большими рисками. Не только военными, но и информационными, поскольку ожидания, которые слишком широко анонсируемое наступление посеяло в обществе, как украинском, так и западном, оказались сильно завышены, и оторвались от реальности. Здесь, кстати, надо заметить, что при всём уважении к свободе прессы, и праву общества знать, что происходит, публичность обсуждения военных планов и графика поставок вооружений было бы уместно урезать.

Решение наступать, которое, без особого, кстати, энтузиазма, и, после долгих колебаний, поддержали союзники, имело, как политические, так и военные измерения. С политической точки зрения налицо было желание ОП повторить успех весны-лета 2022 года, и вырасти в глазах союзников, продемонстрировав эффективность их помощи. Не лишним было поднять и настроение в украинском обществе. В итоге, информационную составляющую сильно перегрузили. Что касается военных планов, которые тоже оказались завышенными, то в них, по-видимому, сошлось много факторов: эйфория от возросших возможностей ВСУ, память о былом успехе,, который все же был скорее военно-политическим, чем чисто военным, и, наконец, объективная необходимость подвинуть линию противостояния в сторону России. Были недооценены и возможности российской армии, которая, несмотря на потери кадрового состава и убыль советских военных запасов, за 18 месяцев войны стала эффективнее, хотя заваливание противника мясом остается ее главной тактикой. Непонятным образом была недооценена и протяженность минных полей, хотя не заметить плотное и масштабное минирование было невозможно.

В итоге, маятник качнулся от эйфории к унынию, чем, естественно, пользуется российская пропаганда. Но и без неё критических оценок хватает. Западные СМИ, ни разу не пророссийские, упрекают ВСУ в пренебрежении стандартами НАТО, рассуждают об утомленной нации, и, неизбежно, упираются в вопрос о том, что же делать дальше? Нужно ли нам наращивать помощь Украине, или стоит подумать о склонении её к перемирию ценой потери части территорий.

Конечно, не все на Западе согласны с этим. Во многих публикациях, подробно объясняется, почему прекращение огня вдоль демаркационной линии в корейском стиле не сработает для Украины. Проблема в том, что публикаций, аргументированно объясняющих, почему это не сработает для Запада практически нет.

Для нас из этого следуют два вывода. Первый: не стоит забывать о том, что мы сейчас зажаты между двумя жерновами. Кроме, как от Запада, нам неоткуда ждать помощи, но, если нас перемелют, Запад забудет о нас в тот же день. А, если Запад не увидит, что это его война, за его выживание, то нас и перемелют, поскольку помощь “маленькой гордой стране”, в чужой для Запада войне, исход которой не имеет для него принципиальных последствий, рано или поздно будет обрезана. То есть, единственная наша надежда — продержаться до момента, когда Запад переосмыслит видение этой войны, притом, на уровне практических действий, а не экспертных рассуждений.

Впрочем, и тогда расслабляться не стоит. Отношение к нам уже не равно отношению к Чехословакии 1938 года, когда наши союзники были уверены, что Украина не продержится и недели, но и статуса Польши, из-за нападения на которую Великобритания и Франция объявили Германии войну, мы пока не достигли. Кстати, Польшу, в итоге, все равно отдали на изнасилование Сталину, о чём нам тоже нужно помнить.

Второй вывод следует из первого: при нынешнем уровне военной помощи наступления на сильно укрепленные полосы слишком дорого нам обходятся. Можно согласится с тем, что нынешнее наступление было вызвано крайней необходимостью выйти на более удачные позиции, но второе такое же будет явным перебором. Мы можем просто надорваться. А, чтобы цена наступлений на российские линии обороны была хоть сколь-нибудь приемлемой, подготовка и снабжение ВСУ должны, как минимум, соответствовать методичкам НАТО, без поправок на “массовый героизм”. Пока этого нет, мы должны находить менее затратные для нас альтернативы, достаточно болезненные для москалей, политически приемлемые для Запада, и посильные для его, по-прежнему слабого, ВПК.

Собачатина Кимовщина глубокой заморозки нам не подойдет

Как уже сказано, 70-летие заморозки Корейской войны по 38-й параллели, на фоне трудностей украинского наступления и проекции Кореи на Украину, вызвало множество публикаций о неизбежности перемирия по-корейски, ввиду очевидного пата. Этот массовый вброс выглядит подозрительно — хотя искренние идиоты, пишущие “от чистого сердца”, тоже вероятно, внесли в него свой вклад.

Официальная кремлевская пропаганда отреагировала полным неприятием этой идеи, в духе “нет, только война до полной денацификации, всех украинцев нужно убить за сатанизм”. Тем не менее, идея раскрутки корейского варианта, похоже, исходила от одной из башен Кремля. Москва пролоббировать её вброс с Запада, с тем, чтобы получить наилучшие позиции при последующем торге. 

Для России такая передышка сейчас крайне желанна. Она позволила бы взять паузу для дальнейшего укрепления линии обороны на захваченной украинской территории. Избежать широкой мобилизации перед стартом электорального цикла: в сентябре в РФ назначены местные выборы, а следующем году дурдом опять проголосует за Путина. Потому и “СВО”, а не война: во время войны выборы не проводят, а без них статус мирового изгоя и международного уголовника дополнит отсутствие даже призрачной легитимности. Еще, воспользовавшись паузой, можно наделать ракет из контрабандных комплектующих, прикупив что-нибудь у КНДР и Ирана. Вероятно, у Китая тоже, но Пекин держит покерфейс за мир во всем мире, и на прямой конфликт с Западом из-за России не идет.

Оккупанты ведут замену населения на оккупированной территории: вытесняют украинцев и завозят собственные отбросы, а также сброд, законтрактованный в Центральной Азии. Кроме того, неурегулированный территориальный спор и перемирие без мирного договора заблокировали бы вступление Украины в НАТО. Но, даже если бы Украина смирилась с утратой части территорий, как была вынуждена смириться Финляндия, и была принята в НАТО в урезанном виде, это не принесло бы продолжительного мира. Несуществование Украины носит для России экзистенциальный характер. Переведя дух после Первой Украинской, Москва неизбежно начала бы Вторую, как это было с Чечней, независимость которой была для Москвы неприемлемой в меньшей степени, чем существование Украины. Именно по этой причине существование России в нынешнем виде неприемлемо для нас. А НАТО… а что НАТО? Даже если Украину примут в Альянс, статью 5 его Устава можно толковать очень широко, а ОПК останется на уровне мирного времени… И мы вернемся в исходную точку, но на худших условиях.

И ещё: при всех трудностях украинского наступления пата всё-таки нет. Украина выдавливает оккупантов, хотя и медленно, и очень дорогой ценой.