Норвегия, теракт Андерса Брейвика: уроки для Украины

Больше всего говорят о том, что никто в мире нигде не может чувствовать себя защищенным и что даже в самом благополучном обществе есть масса сумасшедших.

На самом же деле благополучие или неблагополучие страны или отдельной личности имеет весьма отдаленное отношение к тому, что тот или иной человек или даже большинство общества решает, что экстремистские методы вполне приемлемы. И благополучные страны между собой разнятся. Согласно статистике, в Норвегии, начиная с 1970-го года и до сегодняшнего дня, произошло всего 15 террористических атак. Для сравнения, в США эта цифра достигала 2 347.

Да, между приходом к власти в Германии расиста Адольфа Гитлера и финансовым кризисом, унижением, испытанным немцами во время Веймарской республики — действительно существует несомненная связь.

Но в других случаях такая связь опосредована. Самый очевидный пример — мания влияния и мания величия, иначе говоря, мегаломания миллионера Усамы бен Ладена, бросившего, по его мнению, богатство ради победы в его мире над США.

Несомненные признаки меголамании, влияния одиночки, пожелавшего изменить мир, присутствуют в мотивах основателя “WikiLeaks” Джулиана Ассанджа, добившегося, правда, нескольких отставок и, иронизируя, новых контрактов для разработки систем связи ведущих производителей мировой оборонной промышленности…

Безусловно, каждый случай терроризма правомерно рассматривать как “отдельный”, но между всеми ними — много, очень много общего. Практика возникновения террористических, экстремистских настроений достаточно изучена.

В первую очередь должна существовать “идея”, сверхценная для отдельной личности или группы. “Сверхценная идея” — это термин, введенный в 1892 году немецким психиатром Карлом Вернике. Его характеристикой является то, что овладевшее сознанием человека суждение доминирует в его сознании над всеми остальными суждениями, нормами поведения, включая религиозные запреты. В психиатрии это состояние считалось заболеванием. Видимо, поэтому по делу Андерса Брейвика назначена психиатрическая экспертиза. “Сверхценная идея” — в случае с Брейвиком — “уберечь Европу от проникновения мусульман”.

Безусловно, следует считаться и с опасностью ультраправого экстремизма. Ведь случай Брейвика — отнюдь не выдающийся, просто последний во времени. В 1995 году бывший военнослужащий армии США Тимоти МакВей (награжденный Бронзовой звездой за войну в Персидском заливе) взорвал федеральное здание имени Альфреда Марра — в США, в Оклахома-Сити. Погибли 168 человек, в том числе 19 детей. Вспомним и атаки правых террористов в Лондоне, в 1995 году — это было на линиях метро.

Возможно что-либо похожее в Украине?

Безусловно, и недавний политический опыт нашей страны — тому свидетельство.

Март 2000 года. Десять юношей и одна девушка организации “Самостийна Украина” ворвались в помещение штаб-квартиры Компартии Украины. Облили помещение бензином, угрожали, что могут поджечь здание вместе с собой, если их попытаются захватить. Основные требования — запрет Компартии, выход Украины из СНГ, и дерусификация Украины. Их защищали представители правых политических партий Украины.

Март 2001 года. Возле здания администрации президента Украины состоялись столкновения участников акции “Украина без Кучмы” с милицией. Мотив акции — отставка президента Леонида Кучмы. Было задержано несколько сот протестантов, а 19 из них были осуждены за “организацию массовых беспорядков” на срок от 2 до 4,5 лет. Не амнистированы в период президентства Виктора Ющенко.

Август 2004 года. Взрыв на столичном Троещинском рынке. В больницу попали 11 человек, из них двое — в тяжелом положении. 24 августа один человек скончался. Украинская Народная Партия Юрия Костенко признала среди лиц, которых подозревали в совершении теракта, одну из “своих”. Осужденные по этому делу считали, что надо бороться с засильем иностранцев на рынках столицы.

Май 2011 года, Львов. Столкновения между представителями пророссийских движений “Дозор”, “Родина” и “Русское единство” с националистами из “Свободы”. Попытки перевернуть автобусы, закидывание камнями, бутылками и дымовыми шашками.

Во всех этих случаях, несомненно, присутствовала некая сверхценная идея. И, конечно, же, привлечение внимания, самораскрутка. В трех случаях экстремисты придерживались националистических убеждений, в одном — пророссийских.

Что беспокоит в этом контексте, так это “глухота” большей части украинского общества, неосуждение террористических методов, и, более того, готовность нашего общества мирится с правилом “цель оправдывает средства”. В Осло на демонстрацию после расстрела Брейвиком вышло 150 тысяч человек. После экстремистских акций в Украине никогда ничего подобного не происходило.

Часть общества восхищалась действиями националистов против коммунистов и Кучмы в марте 2000-го и 2001 года, против пророссийских организаций в мае 2011 года. Но и представители “Дозора”, “Родины” и “Русского единства” тоже получили немало сторонников — ваш автор сам слышал на Востоке Украины, мол, “правильно вломили этим бандерлогам” (призванная оскорбить игра слов, связанная с именем Степана Бандеры, человека-символа националистов и “гнусных обезьян” в интерпретации советским мультфильмом истории Маугли).

Все это доказывает, что питательное поле для возникновения крупных терактов в Украине действительно существует.

Примечательно, что в одной из публикаций львовский политолог Тарас Возняк, говоря о правой “Свободе”, пишет: “и сами лидеры “Свободы” не совсем понимают, что же делается в активно используемых ими как пушечное мясо футбольных фанклубах, клубах “качков”, виртуальных сообществах ультрас. А не хватает только щепотки безумия, несчастливого детства и легкой мании — и брейвик готов”. Возняк прав: главная опасность кроется как раз в последствиях радикального воспитания, при котором некий одиночка, проникнувшись сверхценными идеями, начнет их реализовывать. Члены “Самостийной Украины”, боевики “Украины без Кучмы” не были раскрученными политиками, они реализовали действием то, к чему политики их призывали. Их вообще никто не знал. И “прославились” они, пусть даже и на короткое время, и в весьма специфическом смысле, только этими экстремистскими выходками.

Многолетняя националистическая кампания на Западной Украине, включая ее недавнюю героизацию дивизии СС “Галичина”, с установкой бигбордов “СОКРОВИЩЕ НАЦИИ — УКРАИНСКАЯ Дивизия Галичина. Они защищали УКРАИНУ”, установление мемориальной доски одному из организаторов СС “Галичины” Дмитрию Палииву — она где-то всей Украине вылезет боком.

Покойный журналист Александр Кривенко как-то выразился, что “Галичина родила Украину, она же ее и похоронит”. Полагаю все же, что это художественное преувеличение, но кто может гарантировать, что подросток, одурманенный западноукраинскими националистами в стилистике нацистов — вспомните факельные шествия и использование нацистских шрифтов — завтра не будет стрелять и взрывать? Неужели не найдется одиночка, который всерьез озаботится реализацией программного положения “Свободы” о том, что государственные должности в Украине должны занимать только этнические украинцы?

С другой стороны, вполне вероятным становится и пророссийский экстремизм. Там тоже своя пропаганда. И понятно, что движения “Дозор”, “Родина” и “Русское единство” в мае 2011 года зарабатывали себе репутацию во Львове. Кто может поручиться, что одурманенные пропагандой нам неизвестные подростки из этих организаций завтра не будут взрывать и стрелять всех тех, кто “против исконной русской земли”? Сначала “хохлов-фашистов”, “бандеровцев”, а затем и крымских татар — мусульман? Может и до взрывов в мечетях дойдет? И не получим мы впоследствии уже мусульманский терроризм в Украине?

Еще одна “технологическая проблема” описана сайтом LB.ua печатает статью: “американцы готовы потратить миллионы, чтобы разобраться, как при помощи интернет-общения зарождаются революции. Пентагон хочет научиться отслеживать и предупреждать целенаправленные призывы к беспорядкам и экстремистским действиям в социальных сетях. Поводом стали недавние волнения в Египте, где Facebook и Twitter стали своеобразной пропагандистской и организационной площадкой для протестующих”. Насколько вероятно, что социальные сети могут стать системой общения радикалов из националистических и пророссийских кругов? Готовы ли спецслужбы Украины отслеживать такую активность?

И все лучшей и единственной гарантией упреждения активности террористов является не активность спецслужб — хотя и она необходима.

Такой гарантией является готовность самого общества жестко и недвусмысленно осуждать такие теракты. Но наше общество, повторю, такой готовности не демонстрирует. Местные выборы прошлого года показали, что массовый избиратель Галичины поддерживает “Свободу”. Я, кстати, не буду удивлен, если на следующих выборах неожиданно высокий результат в Одесской области и в Крыму продемонстрируют “Дозор”, “Родина” и “Русское единство”.

Проблема сложная, но, исходя из мирового опыта — имеет решение.

Проблема решается не выступлениями немногочисленных интеллектуалов, подобных Тарасу Возняку — его националисты просто объявят врагом. Против “Свободы” и, следовательно, против националистических настроений западноукраинцев должна выступить самая влиятельная общественная сила этого региона — Украинская Греко-Католическая Церковь. Нечто подобное, кстати, уже было в ее истории, когда митрополит Андрей Шептицкий выступил с пастырским посланием “Не убий” против националистов Степана Бандеры. Экстремистские настроения пророссийских организаций также должны быть осуждены влиятельными общественными силами в их “материнских регионах”.

Вячеслав ПИХОВШЕК