Низкообогащенный визит

Долгожданное парафирование Соглашения об ассоциации с Евросоюзом (а оно должно было состояться еще на декабрьском саммите Украина—ЕС в Киеве) прошло вчера в Брюсселе очень буднично, без помпезности: “в деловой обстановке” главы переговорных делегаций поставили свои подписи на страницах объемного документа. Европейская сторона намеренно решила избежать даже намеков на какое-либо торжество, чтобы техническая процедура никоим образом не воспринималась как подарок официальному Киеву, благодаря действиям которого отношения Украины и Евросоюза оказались в состоянии анабиоза. И парафирование Соглашения, увы, не станет выходом из него. Да, стороны начнут техническую подготовку к подписанию документа, но когда оно состоится, не берется прогнозировать никто. Так что как минимум до выборов о каких-либо подвижках в евроинтеграции можно и не помышлять. И хотя наши дипломаты призывают не опускать руки и говорят о том, что даже в это смутное время можно многое сделать и в энергетической сфере, и в безвизовом диалоге, они откровенно признают: политический контекст чрезвычайно мешает работе.

След погасшей “звезды”

Тень украинских внутриполитических проблем не дала блеснуть и президенту Украины на втором саммите по ядерной безопасности в столице Южной Кореи, хотя страна сделала многое в этой сфере, чтобы в мире оценили ее заслуги. В Сеуле Виктор Янукович уже не был “звездой саммита”, как два года назад в Вашингтоне. Разумеется, он сам, как и чиновники его администрации, объявили участие в этом мероприятии “большим успехом”. Да, глава Украины выступил перед высокими представителями более 50 государств, провел несколько двусторонних встреч. Но все это не идет ни в какое сравнение с вниманием, оказанным Януковичу в Вашингтоне, хотя тогда он объявил лишь о намерении Украины избавиться от всех своих запасов высокообогащенного урана (ВОУ), а в Сеуле уже отрапортовал о выполнении нашей страной данного обязательства. Даже такая огромная заслуга Украины перед миром не смогла затмить “заслуг” президента Януковича перед своей страной. В отличие от Вашингтонского саммита, его уже не приглашали в гости Меркель и Саркози, к нему не выстраивались в очередь западные журналисты, а руководство Евросоюза в лице Баррозу и ван Ромпея стыдливо не афишировало свою мимолетную встречу с Януковичем. Даже главный инициатор саммита — Барак Обама, так тепло и радостно приветствовавший украинского президента два года назад и посвятивший ему тогда более тридцати минут в своем неимоверно плотном графике, на этот раз долго колебался: встречаться ли ему с Януковичем вообще (да еще в разгар собственной президентской кампании).

Но у американцев все же было несколько причин, чтобы таки согласиться на настойчивые просьбы украинской стороны организовать в Сеуле тет-а-тет Обама—Янукович. Во-первых, какой бы Янукович ни был, он свое обещание по поводу вывоза высокообогащенного урана выполнил, чем подсобил Обаме в его кампании за безъядерный мир (и президентской, соответственно, тоже). А мог ведь и передумать в последний момент. Обещанные остатки ВОУ из Украины вывезли на прошлой неделе всего за несколько дней до саммита… Вон Лукашенко обиделся на американцев за критику и санкции и остановил в августе минувшего года программу замены высокообогащенного урана на низкообогащенный (НОУ). Хотя в декабре 2010 г. Беларусь тоже официально пообещала ликвидировать все свои запасы высокообогащенного урана к следующему саммиту по ядерной безопасности, т.е. к весне 2012 г.

Во-вторых, в Кремле скоро появится новый-старый президент Путин, и накануне очередных “перезагрузок” в отношениях Вашингтон—Москва и Киев—Москва Вашингтон не хочет демонстративно отталкивать жаждущего общения властителя Украины.

В-третьих, и в Госдепе, и в Белом доме все еще считают, что “говорить лучше, чем изолировать”. Хотя беседы становятся все более краткими. А о чем, собственно, говорить? На встрече с Обамой в Вашингтоне новоиспеченный президент Янукович рисовал радужные картины будущих украинских реформ, обещал бороться с коррупцией, улучшить бизнес-климат, привлечь инвестиции, сотрудничать с МВФ, развивать демократию. Спустя два года американцы отнюдь не впечатлены украинскими реформами, в ужасе от размаха нашей коррупции, раздражены проблемами, возникающими у американского бизнеса в украинских судах и на таможне, удручены украинской регуляторной политикой, возмущены сворачиванием демократии и избирательным правосудием.

О чем говорить с партнером, который тебя не слышит? Рассказывают, что Хиллари Клинтон вышла весьма недовольной после встречи с Януковичем, состоявшейся в феврале в Мюнхене. Госсекретарь очень четко изложила американскую позицию относительно ситуации с демократией в Украине и преследования лидеров оппозиции. Но вразумительного ответа на свои мессиджи не получила. Вместо этого она услышала… просьбу об американской поддержке в МВФ. Наши источники утверждают, что эту “плодотворную” встречу Клинтон покинула, бормоча под нос: “Какое нахальство!”

Так что рассчитывать на полноценное общение с Обамой в Сеуле Януковичу не стоило. Американский президент был более чем краток: он отметил вклад Украины в сфере ядерной безопасности, после чего выразил “обеспокоенность США относительно избирательного преследования политической оппозиции в Украине” и подчеркнул, что “для Украины важно продемонстрировать жизнеспособность украинской демократии путем проведения свободных, честных и прозрачных парламентских выборов в октябре”.

Можно предположить, что с вывозом последних из обещанных килограмм высокообогащенного урана с территории нашей страны и с приближением выборов как в Украине, так и в США, заявления Вашингтона в адрес Киева станут жестче. Ведь на вербальные мессиджи в Киеве практически не реагируют.

Что касается поддержки в МВФ, то даже процветай в Украине идеальная демократия, Вашингтону все равно сложно было бы замолвить за нас словечко, поскольку наши керманичи такого намутили с решением проблемы цен на газ для населения и с субвенциями из госбюджета, что это никак не поддается разумению американцев. Они не понимают, как будут работать эти субвенции, и хотели бы видеть построение стройной системы, четкую последовательность шагов, а не отдельные суетливые шажки.

Введение санкций, даже точечных, в американской столице пока не обсуждают. Хотя некоторые наши собеседники свидетельствуют, что как и в 2004 г., ближе к выборам Вашингтон непублично, но очень четко может предупредить, что и кого ожидает в случае, если…

Украинская же оппозиция вызывает в Штатах очевидный скепсис: в Вашингтоне не верят в возможность объединения оппозиционных сил и не видят в их рядах лидеров, способных успешно конкурировать с властью. По поводу будущих парламентских выборов в США иллюзий тоже нет, там не верят в их “честность и прозрачность”, хотя, понятно, публично об этом и не говорят. Как свидетельствуют наши источники, американская сторона не ставит условием признания легитимности результатов наших выборов участие в них Тимошенко и Луценко, американцы вообще стараются не персонифицировать политику, а выступают за баланс сил в эффективной демократической политической системе.

В общем же стоит признать, что стратегии или хотя бы четко выработанной линии поведения относительно Украины у американцев нет. Позиция США, безусловно, могла бы быть жестче и эффективнее. Но что-то их сдерживает. Что? Коммерческие интересы в Украине? Или нежелание подталкивать нашу страну в объятия России? Или то и другое?

Американцы не знают, что с нами делать. Да и, если откровенно, особо раздумывать над этим у них нет ни желания, ни времени, ни ресурсов. Европа в целом уже менее интересна США, чем даже десять лет назад, а уж Украина и подавно. Хотя и утверждать, что Соединенные Штаты абсолютно равнодушны к нашей стране, тоже нельзя. Америку в Украине по-прежнему интересуют следующие аспекты: сохранение и развитие демократии (как бы там ни было, Украина в глазах Вашингтона все еще остается демократическим маяком на постсоветском пространстве); вопросы безопасности (во всем их многообразии); энергетика (и с геополитической точки зрения, и с коммерческой); а также условия для работы американских компаний.

Но политика Соединенных Штатов относительно Украины будет становиться все более прагматичной и точечной: хотите что-то получить, потрудитесь сделать то-то и то-то. Не сделали — не получили.

Что тормозит “нейтронный поток”?

Печально, но порой у нас выходит так, что когда Украина чего-то хочет и даже что-то делает, то все равно умудряется не получить желаемого в срок даже при полном содействии партнеров. Пример на злобу дня — эпопея с вывозом высокообогащенного урана и созданием в Харькове уникальной ядерной установки. (О том, почему наша страна все-таки отказалась от ВОУ, зачем ей новейший источник нейтронов и какие обязательства взяли на себя Соединенные Штаты, мы подробно рассказывали в публикациях “Высокообогащенный визит” (ZN.UA №15 от 17.04.10), “Что на блюдечке с урановой каемочкой?” (ZN.UA №2 от 21.01.11) и “Уран-патриотизм, или Почему Грищенко не подписал меморандум с Клинтон” (ZN.UA №24 от 01.07.11).

Вкратце напомним, что в подписанном в конце концов 26 сентября 2011 г. Меморандуме о взаимопонимании между правительством Украины и правительством США относительно сотрудничества по вопросам ядерной безопасности (текст документа есть в распоряжении ZN.UA), Соединенные Штаты среди прочего взяли на себя обязательство предоставить Украине эквивалентный объем НОУ взамен вывезенного ВОУ, а также “выполнить основные этапы строительства ядерной установки „Источник нейтронов, основанный на подкритической сборке, управляемой линейным ускорителем электронов“ в Национальном научном центре „Харьковский физико-технический институт“, до саммита по ядерной безопасности, запланированного на март 2012 г., и полностью ввести его в эксплуатацию не позднее апреля 2014 г.”.

Украина со своей стороны обязалась вывезти остатки ВОУ до 26 марта 2012 г., но “не ранее завершения строительства помещения для современного источника нейтронов, изготовления и доставки основных компонентов указанного источника в Национальный научный центр „ХФТИ“ и доставки дополнительного количества НОУ в Киевский институт ядерных исследований и ХФТИ”. Украинская сторона также пообещала “приложить усилия для обеспечения получения на протяжении 2011 г. всех необходимых разрешений для того, чтобы начать создание этого объекта в 2011 г.”

Как известно, на прошлой неделе последняя партия ВОУ покинула Украину. Насколько полно украинская и американская стороны выполнили свои обязательства, мы поинтересовались у руководителя проекта ядерной установки, доктора физико-математических наук, члена-корреспондента НАНУ Ивана Карнаухова:

— Иван Михайлович, выполнили ли американцы свои обязательства? Поставлен ли в полном объеме низкообогащенный уран взамен вывезенного высокообогащенного? Выполнены ли основные этапы строительства ядерной установки: возведено ли здание для источника нейтронов, изготовлены ли и поставлены основные компоненты установки?

— Обязательства американской стороны охватывают период не только до вывоза высокообогащенного урана из Украины в Россию. Они также предусматривают целый ряд действий по разработке ядерной установки, называемой “Источник нейтронов, основанный на подкритической сборке, управляемой линейным ускорителем электронов”. Как известно, согласно Меморандуму, пуск этой установки запланирован на апрель 2014 года. Американцы в данном документе обязуются запустить эту установку (разумеется, совместно с нами) к этому времени.

Теперь что касается обязательств до вывоза ВОУ. Первое: американцы обещали поставить нам эквивалентное количество низкообогащенного урана (по урану-235). Это успешно осуществлено. Второе. Было обязательство с их стороны завершить сооружение основных конструкций и зданий. Но в силу того, что источник нейтронов — это ядерная установка, а в Украине их создание регулируется специальным законодательством, в первую очередь, законом об использовании ядерной энергии и радиационной безопасности, то чтобы начать строить, необходимо получить очень много разрешительных документов на разных стадиях реализации. Самое главное, чтобы проект установки прошел комплексную государственную экспертизу. На ее основании проект должен быть утвержден Кабинетом министров. И уже после этого нам нужно получить лицензию от Государственной инспекции ядерного регулирования на сооружение и ввод в эксплуатацию ядерной установки — источник нейтронов.

— Но, насколько я знаю, всего этого пока нет?

— На сегодня у нас есть следующие разрешения: постановление Кабмина об утверждении технико-экономического обоснования (ТЭО), в нем определено место размещения ядерной установки. А в минувшую среду правительство своим постановлением назначило наш институт эксплуатирующей организацией ядерной установки — источник нейтронов. Проект был направлен в соответствующие инстанции, занимающиеся комплексной государственной экспертизой. И в целом прошел ее, но имеется несколько замечаний, которые устраним в ближайшие две недели. Надеемся, что после этого мы получим позитивное заключение по всем компонентам нашего проекта, и уже не будет препятствий для его утверждения Кабинетом министров и получения лицензии на сооружение и ввод в эксплуатацию.

На основании экспертизы ТЭО мы получили разрешение на подготовительные работы и проведение строительных работ нулевого цикла. Сегодня мы близки к их завершению на территории размещения будущей установки. Наверное, в течение первой половины апреля мы получим окончательное решение, и тогда будут проведены все остальные работы.

Так что в силу всех перечисленных выше причин сооружение здания несколько откладывается и будет завершено в ноябре текущего года. Но действующий контракт на сооружение этого здания подписан, и нет никаких сомнений, что американцы его выполнят, поскольку это юридически обязывающий документ.

Некоторые компоненты установки уже изготовлены и приняты нами у разработчиков из разных стран — Великобритании, Швейцарии, Германии, России, Китая, Украины. Но большая часть заказов уже размещена в нашей стране. На сегодняшний день американской стороной подписано контрактов на 67,5 млн. долл.
(это сумма по всем указанным странам).

— А необходимые контракты уже все заключены? Меморандум обязывал сделать это до марта 2012 г.

— Еще не подготовлены необходимые контракты на 5,5 млн. долл., поскольку мы не провели соответствующие разработки, это опять же наше упущение. Точнее, даже не упущение, это просто невозможно было сделать. Поскольку, чтобы заключить контракт на научное оборудование, необходимо провести огромную работу. Нам достался чрезвычайно большой объем работ. А заключить контракт, чтобы получить абы что, а затем это выбросить, мы на такой вариант не пошли.

Но еще до вывоза ВОУ мы попросили американскую сторону, и она взяла соответствующие обязательства — в письме в наш институт от госсекретаря США и в ноте в Министерство иностранных дел Украины — о том, что Соединенные Штаты обязуются заключить эти контракты. Мы в этом абсолютно уверены, так как у американцев эти деньги уже выделены.

— Но почему так затянулись все эти экспертизы? Украинская сторона ведь тоже брала на себя обязательства провести необходимую подготовительную работу. Кто же виноват в срыве сроков?

— Обвинять кого-то я не имею даже морального права. Дело в том, что Украина до сих пор использовала реакторы российской разработки. На Южноукраинской АЭС используется еще и американское топливо. А мы создаем (хотя и с помощью многих стран) первую украинскую ядерную установку. Возникают огромные проблемы, которые постоянно необходимо преодолевать. Это объективные трудности создания первой отечественной установки, наработка опыта. Естественно, и мы делали ошибки в обосновывающих документах, и другие. Тем более что и новая нормативная база также создавалась в рамках нашего проекта. То есть, повторюсь, существуют объективные трудности. К тому же безопасность в ядерных делах превыше всего. Поэтому понятно, что организации, проводившие экспертизу, а это, прежде всего, Государственная инспекция ядерного регулирования, Укргосстройэкспертиза, Минэкологии, Минздрав, МЧС, были весьма придирчивы. Мы впервые столкнулись с подобным проектом, потому и произошли такие задержки.

— Какие экспертизы еще не завершены?

— У нас уже есть позитивное заключение по экологии и почти завершена ядерно-радиационная экспертиза. Существуют небольшие проблемы со строительными конструкциями, обеспечивающими устойчивость к землетрясениям и целому набору факторов воздействия, которые здание должно выдержать и обеспечить безопасность установки. Конечно, есть и неожиданности. Например, мы не думали, что Украина может когда-нибудь подвергнуться бомбардировкам и что, согласно требованиям МЧС, надо проработать вопрос гражданской обороны на такой случай.

— Как вы считаете, учитывая все эти сложности, реально успеть запустить установку к апрелю 2014 года?

— Поскольку проект финансируется американской стороной, то разработку всех систем без исключения мы начали без задержек. И все разработчики с гарантированным запасом времени поставляют нам оборудование. А строительством у нас занята очень мощная строительная организация, поэтому мы не сомневаемся, что в этом году у нас будет готовое здание и мы сможем начать монтаж оборудования. Часть его уже на месте, часть еще ожидаем, но где-то летом мы начнем монтаж крупногабаритного оборудования в этом здании — до завершения строительства крыши (иначе мы потом это оборудование туда не занесем).

— А что с тендером на системы контроля и управления? Его уже провели?

— Да, он уже проведен. Поскольку все финансируют американцы, то за это они взялись сами. Разумеется, по украинским правилам проведения тендеров, но выбор делали они, и потом сообщили нам. Но мы, в принципе, довольны их выбором. Система контроля и управления нашей установкой будет разрабатываться харьковским “Хартроном”. Это одно из ведущих украинских предприятий, имеющее достаточный опыт в ядерной сфере. Кроме того, нам хотелось (и мы высказывали наше пожелание американцам), чтобы это предприятие находилось у нас под боком, потому что в дальнейшем необходима будет отладка, проверка работоспособности, требующая участия его специалистов. Да и чрезвычайно сложное программное обеспечение также потребует отладки. Но не думайте, что у нас тут процветает местничество. Например, систему охлаждения нам будет делать Северодонецк.

— В Меморандуме американцы берут на себя обязательство завезти в Украину 55 топливных сборок с НОУ для первой загрузки источника нейтронов. Вы уже получили их?

— Эти топливные сборки приняты нами на заводах России, они готовы, но при заключении Меморандума его разработчики, конечно, не могли полностью учесть сложности экспорта-импорта ядерных материалов. Например, чтобы ввезти из Германии даже не уран, а реакторный графит (сразу оговорюсь, чтобы не было спекуляций: мы не делаем реактор, но используем специальный графит) требуется решение федерального правительства Германии. Так и здесь, чтобы завезти эти сборки в Украину, от нас нужен целый пакет документов, утвержденных на высоком уровне. Это и импортная лицензия, для получения которой необходимо разрешение очень многих инстанций. И сертификат конечного пользователя — документ, подтверждающий гарантии государства, что эти материалы не попадут в третьи руки. Мы передали эти документы российской стороне, и она теперь готовит документы на вывоз. Там тоже решения принимаются на очень высоком уровне. Мы ожидаем, что в течение апреля они будут приняты, и где-то в мае мы завезем в Украину эти сборки. Это уже наша собственность, но она пока находится в России на ответственном хранении. Мы все оплатили в полном объеме.

Когда россияне получат необходимые документы на вывоз, мы должны будем получить воздушный коридор для транспортировки, разрешение на посадку в Харьковском аэропорту, обеспечить перевозку с обеспечением необходимых мер безопасности и т.д. и т.п. Так что, как вы понимаете, иметь дело с ядерными материалами очень сложно и хлопотно.

— Украинские СМИ заявили, что из нашей страны вывезен весь ВОУ. Но Меморандум гласит, что небольшая часть высокообогащенного урана все же останется в Украине “для проведения фундаментальных исследований, а также для успешного строительства новейшего источника нейтронов с НОУ”. Сколько ВОУ у вас осталось и для каких нужд он вам требуется?

— Цифру я вам, разумеется, не назову, поскольку это конфиденциальная информация. Но скажу, что мы долго торговались с американцами и отстаивали каждую позицию, где нам нужен высокообогащенный уран. Мы оставили необходимое количество ВОУ — столько, сколько, мы считаем, достаточно для научных целей, но гораздо меньше, чем требуется для изготовления ядерного оружия, чтобы террористы не охотились за ним.

Что касается работ, где требуется ВОУ, то, например, нам необходимо калибровать аппаратуру в широком диапазоне. Когда мы загружаем материал для ядерной установки, нам необходимо измерить его обогащение, реальное количество загруженного материала, для этого аппаратура должна быть откалибрована должным образом. Есть и другие нужды, в частности, в создании нашего источника нейтронов. Так что оставшийся ВОУ — это большая ценность для страны и для нашего института. Но в мирном использовании в Украине и многих других странах в соответствии с решениями МАГАТЭ в основном будет использоваться только низкообогащенный уран. Другое дело, что страны — обладатели ядерного оружия будут работать с высокообогащенным ураном.

Татьяна СИЛИНА