Необходимость в воображении, необходимость в институциях

Польско-украинские отношения переживают самые тяжелые времена с 1991 г. 

В этот раз, в отличие от последних лет, ситуация не вернется к нормальному состоянию просто потому, что возрождение национализма стало проблемой в масштабах всего Запада, а Польша и Украина поддались этому тренду. В обеих странах появились политические группы, заинтересованные в поддержке скептических настроений по поводу соседа. 

В Польше возрождаются политические круги, которые опираются на  программу Народной демократической партии. Сегодня у них нет большой поддержки, но они могут влиять на политику и побуждать государственную власть к определенному поведению. Критическая позиция относительно Украины или постоянная полемика с украинскими политиками, а также атака на польских политиков, содействующих взаимопониманию, — это топливо для такой среды. Они формируют свою идентичность, внушают общественному мнению, например, что, вполне возможно, Польша будет решать, кого украинцы сделают героем, и т.п. 

Парадокс в том, что во время рекордного роста количества поляков, выражающих симпатию к украинцам, словно параллельно с обеих сторон границы растет количество маргиналов, говорящих этому сотрудничеству “нет”. Знаменательный факт, что на разгромленных украинских могилах в Польше, Германии и на польских — в Украине появляются украинские надписи с русизмами. Националистические настроения в Украине и Польше с радостью на все 100% приветствует один центр — Кремль. Если обратить внимание на очередные случаи, то ясно видно, что не всегда можно подтвердить активность “третьей силы”, но почти все, кажется, подтверждает этот след.

В свою очередь, в Украине часть политических кругов хочет строить современную идентичность украинского народа, опираясь главным образом на бандеровскую идеологию. Сегодня, как правило, это не направлено против поляков, а носит антироссийский, антикоммунистический характер. Сохраняется напряженность, но это может измениться. И прежде всего надо учитывать следующий факт: в политике многое решает восприятие. А с исторической точки зрения в Польше бандеровская идеология воспринимается однозначно — это убийства польского населения на Волыни и в Восточной Галичине. Следовательно, Украина с Бандерой на флаге будет иметь гарантированные проблемы при вхождении в западные структуры — как в ЕС, так и в НАТО.

Каждый из этих подходов — польских и украинских националистов — опирается на историю. Но если они будут усиливать свое влияние на политику двух народов, то в отношениях Польши и Украины каждый раз будет больше баталий. Если польско-украинские отношения будут опираться на сильный националистический эгоизм двух государств, они не смогут развиваться. Если у двух сторон, вместо склонности к согласию, возникнет неуступчивость, то неминуемы обострения, которые будут вести прямо к очередному конфликту. Надо только еще раз прочитать слова Иоанна Павла ІІ о польско-украинских отношениях и опасности национализма, чтобы понять механизм, который ведет два народа к неприятностям. 

Состояние польско-украинских отношений следующее: в 2014 г. польская дипломатия оказалась в стороне от переговорного процесса по Минским соглашениям. С того времени польско-украинские отношения не вернулись на прежние рельсы, и преобладать стали исторические вопросы. Как правительство “Гражданской платформы” под руководством Эвы Копач, так и кабинет Беаты Шидло, сформированный “Правом и справедливостью”, сняли украинский вопрос с наиболее акцентированных политических проблем. В Украине же возник соблазн обходить Польшу.

И в Польше, и в Украине есть проблема: как выстоять во время нынешнего кризиса без серьезных потерь. Возникает вопрос: какие ошибки допустили элиты обоих государств, из-за которых нынешние колебания политической конъюнктуры в большой степени угрожают хорошим отношениям между Польшей и Украиной? 

В Польше можно услышать, что принцип невозможности существования независимой Польши без свободной Украины был ошибкой, а в Украине все чаще даже известные эксперты повторяют, что Украина не нуждается в польской поддержке, поскольку ей проще объясниться непосредственно с Германией или другими европейскими государствами. Встречи политиков превратились в семинары по истории, во время которых повторяются одни и те же общие фразы. 

Ни один из политических лидеров не готов брать на себя полную ответственность, чтобы положить конец этой тенденции. Немногие замечают, что, если ее не остановить, она понемногу будет распространяться и на другие сферы сотрудничества: экономику, науку, инфраструктуру. Механизм следующий: политика определяет путь всем другим сегментам сотрудничества — или его останавливает. В то же время в период острой неоимперской политики России хороший климат польско-украинских отношений становится делом национальной безопасности.

Чего не хватает польско-украинским отношениям, по сравнению с польско-немецкими? Политических контактов, встреч? После 1991 г. их было немало. Президенты Украины и Польши (как и парламентарии, главы политических партий и т.п.) сделали многое, чтобы построить польско-украинские отношения во времена независимости после распада Советского Союза. 

Если образцовой считать модель польско-немецкого примирения, то польско-украинское было не худшим ни в политическом плане, ни в религиозном. Действительно, в Польше много говорят о том, какую большую роль в польско-немецких отношениях сыграли церкви — римо-католическая и протестантская в Польше и Германии. Цитата “Прощаем и просим прощения” в послании польских епископов к немецким епископам в 1965 г. стала обязательной частью политического языка в Польше и других государствах региона.

Если посмотреть на польско-украинские церковные отношения, они не кажутся хуже, чем польско-немецкие. В нынешнем году — 30-летие со времени первой встречи глав католических церквей Польши и Украины — кардиналов Глемпа и Любачивского, которая, по инициативе Иоанна Павла ІІ, состоялась в 1987 г. в Риме. Польско-украинские церковные отношения характеризуются многими знаменательными жестами. Таким было решение Папы, чтобы греко-католики могли в 1988 г. отмечать на Ясной Горе в Ченстохове 1000-летие Крещения Руси. За последние несколько десятков лет католические церкви в Польше и Украине провозгласили несколько пастырских писем и обращений в деле польско-украинского примирения. Если прибавить к этому многочисленные слова Иоанна Павла ІІ, в частности проповеди из Перемышля в 1991 г. и Львова в 2001 г., а также папские послания по поводу годовщины геноцида на Волыни, то легко можно убедиться, что как политическая сфера польско-украинских отношений, так и духовная вовсе неплохая — она бы даже могла быть образцом для многих европейских стран.

Чего же тогда не хватило? Не хватило политического воображения, что конъюнктура на хорошие польско-украинские отношения может закончиться, и в таком случае ключом станет умение контактировать с широким кругом лидеров общественного мнения — журналистами, духовенством, учеными, соответствующими профессиональными группами и прежде всего — с молодежью. Для польской и украинской политических культур характерно низкое стремление строить институции. Сегодня, через четверть века, видно, что именно их не хватило. 

Самым большим дефицитом была поддержка крупных инициатив молодежного сотрудничества и культурного обмена со стороны государственных фондов. Нельзя сказать, что этого в целом не было, но ключевым является все же эффект масштаба и систематической работы для достижения объединения тысяч людей. Были и работают на почве польско-украинских отношений немало общественных проектов; активность многих неправительственных организаций поражает. Но в течение 25 лет не хватало действий, которые дали бы эффект, соответствующий масштабу двух все же крупных европейских государств. Насколько большие потери были допущены, можно увидеть именно на примере масштаба польско-немецкого обмена и его общественного результата.

Системный, поддерживаемый государственными средствами двух стран польско-украинский обмен молодежи, в сущности, начал работать несколько месяцев назад. Поразительно слабо выглядит сотрудничество историков. Для наблюдателей польско-украинских отношений, очевидно, неопровержимым является факт, что больше всего недоразумений возникает именно в сфере истории. И, что парадоксально, именно она является особенно заброшенной. Возникали важные общественные инициативы в плоскости истории, к которым была привлечена среда ветеранов Армии Крайовой, издавались книги, проходили конференции. Но за государственные средства не создали ни одной институции, которая бы постоянно организовывала такое сотрудничество. 

Даже в несравненно более сложных польско-российских отношениях родились похожие инициативы сотрудничества: одна — в Москве, вторая — в Варшаве. В польско-немецких отношениях исторические вопросы так много значили, что стали почти решающими. Как видим, в польско-украинских отношениях история также является главным фактором, но не был основан даже совместный исследовательский институт.

Общественное отношение становилось своеобразным предохранителем в случае ухудшения политической конъюнктуры. Дело в том, что сеть человеческих интересов — общих контрактов, исследовательских проектов, начатых книг — действует как лучший союз политики. В ситуации, когда их нет, ухудшаются и политические отношения, а затем — распадаются другие участки сотрудничества. 

Бесспорно, польско-украинские отношения оказались на распутье. Но речь все же не идет о возвращении Польши к роли “адвоката” Украины в ЕС. Очевидно, это слово надо на определенное время вычеркнуть из польско-украинского политического словаря. Где-то глубоко оно означает, что наши отношения должны базироваться на идее “помощи более слабому”. Теперь нужны общий план и партнерство — как в хороших отношениях между братьями и сестрами или в бизнесе. 

Представим, что в каком-то важном польском государственном офисе некий отважный аналитик предоставил бы анализ, из которого следовало, что Украина достигнет исторического успеха — войдет в ЕС и НАТО. Такая Украина перестает быть только “щитом” Польши перед российским империализмом и бенефициаром нашей “поддержки”. Такой сосед становится вызовом. Такая Украина, на которую мы посмотрим другими глазами, становится партнером. Партнера надо поддерживать во время бедствия, но главное — чтобы был общий план. Так же в Украине: представим, что какой-то киевский аналитический центр придет к такому же выводу, как Джордж Фридман несколько лет назад в известном труде “Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века”, что Польша по разным причинам станет одним из самых важных игроков на Западе. Будет ли тогда смысл так же доказывать, что европейскую политику Украины можно свести к телефонной связи с Берлином? 

Будущее польско-украинских отношений нуждается в союзнике — политическом воображении. Неизвестно, произойдет ли это, но для польско-украинского союза мы должны посмотреть на себя не как на брак по расчету, а как на вызов. В ближайшее время нас ожидает 100-летие независимости Польши, 100-летие провозглашения соборности Украины, 100-летие союза Юзефа Пилсудского с Симоном Петлюрой. По этому случаю будут проходить большие исторические конференции, банкеты и речи. А что, если бы в связи с этим подписать какое-то новое польско-украинское соглашение — план совместных мероприятий университетов, научных центров? 

Польша и Украина нуждаются в институциях, но еще больше — в работе воображения.

Павел КОВАЛЬ (политолог, историк, публицист. Экс-депутат Европарламента и польского Сейма. Научный сотрудник Института политических студий Польской академии наук, работает в Европейской коллегии в Натолине, читает лекции в Центре восточноевропейских студий Варшавского университета. Сотрудничает с Антиохским университетом в США, руководит научным советом Представительства Польской академии наук в Киеве. Соучредитель Музея Варшавского восстания)