Навязанный социализм. Что происходит в атомной энергетике Украины

Достаточно только бросить взгляд на инфографику к этой статье, чтобы понять: Украина — ядерная держава. Ее атом необычайно мирный. А еще вернее — безобидный. За энергию урана здесь установлен самый низкий тариф в мире — менее 2 центов. Положение дел не сильно изменил запущенный в июле так называемый свободный рынок электроэнергии. Свободен он для всех, кроме АЭС. 90% произведенной энергии, а это почти половина всего энергорынка страны, Энергоатом обязан отпускать по цене вчетверо ниже, чем теплоэнергетики, которые жгут уголь, мазут или газ. “Мы же с вами в социальной стране живем”, — скорее жалуется, чем хвастается Владимир Пышный, вице-президент НАЭК Энергоатом.

Сегодня атомная энергетика Украины переживает самый драматичный эпизод в новейшей истории. Во-первых, практически все энергоблоки достигли предельного срока эксплуатации и теперь происходит их полная или частичная модернизация своими силами. “Мы без штанов останемся, если будем все покупать”, — искрит Пышный.

Во-вторых, и это уже со знаком плюс, впервые монополии российского ядерного топлива на 15 блоках четырех атомных станций нанесен маломальский удар. Атомщики переходят на ядерное топливо американской компании Westinghouse, выдавливая с насиженных мест Росатом (РФ), а также, где это возможно, любую продукцию made in Russia. “Импортозамещение развивается, — говорит Георгий Балакан, советник президента НАЭК Энергоатом. — До 2014‑го оно имело одно значение, теперь усиливается за счет новых процессов”.

В переработке отходов ядерного топлива (ОЯТ) украинские АЭС все еще крепко завязаны на РФ, куда и отправляют ОЯТ с трех из четырех своих станций. “Надо быть идиотом, чтобы отдавать отработанное топливо на сторону — это наш запас сырья на будущее”, — негодует Александр Депенчук, и. о. заместителя главного инженера по ядерной и радиационной безопасности Запорожской атомной электростанции (ЗАЭС). Чтобы не быть идиотом, ЗАЭС вот уже 18 лет консервирует ОЯТ, упаковывая его в бетонные капсулы.

Из предстоящих сверхзадач на выживание — возведение энергомоста Украина — ЕС для экспорта электроэнергии на Запад. Нужно опередить Россию, которая рвется туда же, но через Беларусь.

Замерла большая стройка двух энергоблоков на Хмельницкой АЭС. Здесь необходим крупный инвестор или надежный кредитор. Пока нет ни первого, ни второго. Нужно в срочном порядке достроить центральное хранилище отходов ядерного топлива (ЦХОЯТ) для нужд отечественных АЭС. Этому проекту уже 15 лет, и его смета безудержно растет. Иными словами, атомщикам сейчас не до социализма. Отступать некуда — позади Москва.

Замена топлива

А лександр Остаповец, гендиректор ЗАЭС, словно вихрь влетает в холл корпуса, где с недавних пор повышают свою квалификацию атомщики со всей Украины. Уникальный центр с рабочими тренажерами, полнейшая имитация функционала ядерного блока. Аналога ему нет во всем бывшем СССР.

Завидев начальство, охранник вскакивает с места, прикладывает вытянутую ладонь к козырьку. “Товарищ генеральный директор, на объекте без происшествий”, — рапортует он. Да и откуда им взяться? В центре ни души. Что очень кстати: в полной тишине Остаповец проводит экскурсию для НВ, демонстрируя рабочие тренажеры, макеты топливных кассет и сам реактор.

В соседнем помещении три полномасштабных тренажера — имитатора блочных щитов управления энергоблоков. Здесь в режиме, приближенном к действительности, обучаются те, кто управляет ядерным реактором. Первый такой класс появился здесь еще в 1995‑м. Другие два — точное отображение пульта управления первого и третьего блоков — в 2000‑х. “Очень дорогое удовольствие, — говорит Михаил Меренков, руководитель полномасштабного тренажера энергоблока № 3 (ЗАЭС). — Но станция пошла на такие расходы”.

Раньше украинские специалисты стажировались на Нововоронежской АЭС (РФ), рассказывает он. Украинская и российская атомная энергетика крепко связаны советскими и постсоветскими технологиями, монопольным положением на рынке и личными связями. Все 15 реакторов Украины, а это 13 типа ВВЭР-1000 и два ВВЭР-440, которые размещены на Ровенской АЭС, произведены в советской России и сконструированы исключительно под топливо производства российской компании ТВЭЛ. Нет второй подобной отрасли, где Украина испытывала бы такую тотальную зависимость от одного поставщика, вполне стабильного с экономической точки зрения, но не вполне надежного с политической.

Преодолеть изъяны этой монополии Украина пыталась на протяжении 20 лет. И только последняя пятилетка дала более-менее заметный результат. Два блока на Южно-Украинской станции (Николаевская обл.), один из них полностью, другой частично, перешли на американское топливо.

На ЗАЭС, этом европейском гиганте, в четыре из шести блоков советского производства теперь частично или полностью загружена продукция Westinghouse. Еще недавно по техническим, а еще больше по политическим причинам такая комбинация считалась невозможной. Она и теперь дается с трудом.

Например, в 2013 годуУкраина потратила $ 600,6 млн на приобретение ядерного топлива (ЯТ), закупив его лишь у Росатома. Уже в 2014‑м расходы на ЯТ распределились так: $ 588,8 млн отправились в Россию, $ 39,4 млн — в Швецию (Westinghouse Electric Sweden). В прошлом году пропорции изменились: $ 374,6 млн — РФ, $ 148,5 млн — Швеция. А вот и свежие данные Госкомстата за 2019‑й: за первые пять месяцев Энерго­атом приобрел у россиян партию ЯТ на $ 17,5 млн, а у шведских американцев — на $ 51,2 млн.

Безусловно, российский поставщик ЯТ — все еще самый крупный игрок на украинском рынке, но тренд сменился. Министр энергетики и угольной промышленности Игорь Насалик, выступая в парламенте нынешней зимой, пообещал, что к 2021 году доля покупаемого у Westinghouse топлива будет выше, чем у российского ТВЭЛа.

Поскольку реакторы российского образца ВВЭР-1000 и ВВЭР-440 еще с советских времен расставлены в самых разных странах Центральной и Восточной Европы, то украинский опыт не остается незамеченным и там, как и угроза российской монополии. В недавнем прошлом эксперт по энергетике Стратегической группы советников по поддержке реформ при Кабмине словак Карел Хирман рассказывал НВ, что Чехия уже пробовала несколько лет назад заменить у себя на АЭС в городе Темелин российское топливо на американское. Но тогда оно сработало плохо. Сегодня в Росатоме эту осечку используют как наглядное пособие по демонизации Westinghouse.

И хотя в американской корпорации работают далеко не ангелы, проколы случаются у всех и всегда. Медиадиректор ассоциации Украинский ядерный форум Ольга Кошарная знает тому множество подтверждений. “Качество не очень хорошее, — говорит она о ряде поставок ядерного топлива из России. — Отказов было много. Все это скрывалось. Я работала в Госатомрегулировании, поэтому знаю”.

По словам Кошарной, в период с 2000 по 2011 год российское топливо часто отбраковывалось из‑за негерметичности, а также по причине изменений своей геометрии и т. д. “У Westinghouse ни одного подобного случая не было”, — заключает она.

В продолжении темы Хирман добавляет: после того, как Украина сумела адаптировать американское топливо к советским блокам, чехи снова загорелись желанием вернуться к проекту по диверсификации поставок. И если он будет успешным, то их пример может стать заразительным.

“В Словакии мы имеем только [блоки] ВВЭР-440, и для них нужно подготовить чуть другое топливо, — заключает Хирман. — Были предложения от Энергоатома заказать у Westinghouse вместе (для Ровенской и словацкой АЭС), но пока не получилось”.

Не получилось сегодня — возможно, получится завтра. Кошарная напоминает, что в 2014 году в текст Европейской стратегии энергетической безопасности было внесено требование для реакторов неевропейского дизайна о необходимости второго поставщика.

“Конкуренция между двумя поставщиками — это всегда хорошо для цены, для технологической конкуренции, — поясняет она. — Чехи уже снова купили шесть сборок Westinghouse для опытно-промышленной эксплуатации”.

Перестройка

С тена боковой части энергоблока № 3 на ЗАЭС основательно разобрана. Возле нее копошатся рабочие, грохочет техника. Вот уже несколько месяцев происходит установка конденсатора исполинского размера и такой же исполинской стоимости — 400 млн грн. Два подобных гиганта установлены на соседних блоках и один — на Южно-Украинской АЭС.

Таким образом харьковский Турбоатом меняет старое оборудование Ленинградского металлического завода на свои разработки. Поставленная задача — повысить уровень производительности станций, чтобы добывать не 1000 МВт в час, а на 50−60 МВт больше. Это даст существенный прирост в пересчете на год, помноженный на все реакторы страны, где установлена и еще будет установлена подобная техника.

Метрах в 300‑х от “вспоротого” блока работает самый молодой энергоблок Украины. Он запущен в 1995‑м, ему 24 года. Пока он не нуждается в переоснащении, но близок к тому. Граничный срок эксплуатации подобных блоков — 30 лет. Все украинские АЭС уже перешагнули через эту черту. Да и не только они. В Старом Свете, да и в Новом тоже бум строительства атомных блоков пришелся на 1970‑е — 1980‑е. Так что теперь, 40 лет спустя, все они нуждаются в переоснащении.

Можно построить новые блоки. Но такую роскошь с трудом позволят себе даже сытые экономики. Стоимость строительства атомного блока уровня тех, что работают в Украине, — около $ 7 млрд. А поскольку требования к безопасности постоянно растут, финальная смета может выйти далеко за пределы $ 7 млрд.

Есть три очевидных решения этой проблемы. Решение первое и самое простое: ничего не делать и готовить отрасль к усыплению. Но в мире нет мощностей, притом экологически безопасных, способных в обозримом будущем компенсировать эти гигантские потери электроэнергии. А с учетом планетарного курса на сокращение выбросов углекислого газа в атмосферу, чем грешит практически вся теплогенерация — от угля до газа, решение закрывать АЭС представляется утопичным.

Решение № 2: строить новые АЭС. Частично оно реализуется. По всему миру сейчас возводится около 60 блоков. Почти все в Юго-Восточной Азии, на Среднем Востоке и совсем немного в Европе.

449 атомных блоков мира, работающих на уране, — мощнейший потенциал для маневра. И это решение третье, оно же единственно возможное: путь на модернизацию и обновление. Для сравнения: стоимость строительства новых энергоблоков колеблется в пределах $ 5 тыс. — $ 7 тыс. за кВт. Работы по продлению срока действующей АЭС требуют вложений от $ 80 до $ 90 за тот же кВт. Разница несопоставима, а результат неотличим.

Какой бы путь ни избрала планета, атомщики уже все за нас решили. В ближайшем будущем мировые объемы производств атомной энергетики резко возрастут. Сегодня все АЭС мира обладают суммарной мощностью 392 ГВт. А вот к 2035 году, по оценке Всемирной ядерной ассоциации, она возрастет в полтора раза — до 552 ГВт. Этот рост в основном обеспечат Китай и Индия, а заработать на нем постараются США и Россия. Впрочем, заполучить свою долю захотят все.

Прекрасное далеко?

О лег Габдуллин, начальник сухого хранилища отходов ядерного топлива ЗАЭС, сел за компьютер, чтобы показать журналисту НВ, какое количество компаний и научно-исследовательских лабораторий, гениев и шарлатанов работают над тем, чтобы найти новое сырье для подпитки атомной энергетики. А саму отрасль — научить довольствоваться малым, например, ураном низкого обогащения.

Где его взять? Сейчас Габдуллин покажет одно такое место. Натягиваем каски и идем в святая святых ЗАЭС — первое и пока единственное в Украине хранилище ядерных отходов. Легким нажатием на кнопку тяжело открываются огромные железные ворота. За ними на просторной площадке вырастают ряды бетонных контейнеров, внутри которых в специальных капсулах хранится ОЯТ.

Уран, который сберегается в топливной сборке, во время эксплуатации в ядерном реакторе сгорает всего на 3−4%. Остальные 96−97% сегодняшние технологии не позволяют использовать. Вот этот несгоревший заряд остается невостребованным. Кроме того, при сгорании топлива образуются радиоактивные химические элементы, пригодные для дальнейшей эксплуатации в самых разных сферах.

Вячеслав Болгарьев, руководитель центра подготовки ремонтного персонала ЗАЭС, говорит, что это, по сути, концентрированное полезное ископаемое. “Америций (извлекается из ОЯТ) — это вообще в сотни раз дороже урана 235, — продолжает он. — Батарейка из америция будет работать на фонарике 100 лет. Примерьте это к электронной промышленности, производству процессоров, IT-технологиям”.

По сути единственный украинский ЦХОЯТ — это, как его называют в официальных документах, “отложенное решение”, оно должно быть принято не позднее 2051 года. Все остальные украинские АЭС отправляют ОЯТ на переработку в РФ. Там и извлекается все полезное, что есть в отработанном ядерном топливе. За это Украина ежегодно платит России $ 200 млн.

“Это огромная экономия, — говорит Габдуллин о хранилище на ЗАЭС. — Миллиарды долларов. А сэкономил — значит заработал. Иначе деньги ушли бы за границу”.

Контракт на возведение ЦХОЯТа Энергоатом заключил с американской компанией Holtec International. Реальная работа по строительству проекта началась лишь в ноябре 2017‑го в зоне отчуждения на Чернобыльской АЭС. Запуск первого комплекса запланирован на следующий год. Здесь, в отличие от ЗАЭС, капсулы ОЯТ с других атомных станций Украины смогут храниться до 100 лет. Возможно, с учетом скорости развития технологий так долго ждать не придется и специалисты начнут использовать этот почти безграничный ресурс на энергоблоках нового типа.

“У нас есть сдерживающий фактор, — вдруг бьет по тормозам Пышный. — Мы госпредприятие. Очень много европейских фирм, хороших, успешных, готовы хоть сейчас с нами создавать СП для организации производства. Они хотят зайти на эти рынки. Но должны быть гарантии”.

В Украине есть крупные залежи урана, мощные атомные реакторы, хранилища ОЯТ, тяжелое и среднее машиностроение, их обслуживающие, специалисты самых широких профилей, рынок внутренний и близость внешнего денежного рынка. Есть все. Нет только гарантий.

Например, сейчас украинские АЭС поставлены в исключительные условия. По требованию законодателей электроэнергия, добытая на АЭС, не может стоить дороже 54,5 коп за 1 кВт / час. Тепловая генерация продает тот же кВт вчетверо дороже. Атомщики говорят, что если бы им разрешили поднять цену хотя бы до 90 коп, то этих средств хватило бы, например, на строительство двух новых блоков на Хмельницкой АЭС или на модернизацию отрасли, а может, и на то, и на другое. Что связано не только с экономической, но и с геополитической безопасностью страны.

“Если импортозамещение с узлами, с топливом получится, то у России исчезает последний инструмент давления”, — оптимистично заключает Балакан.

Александр ПАСХОВЕР