“Наша дружба строилась на моих выплатах”

Он выступает ответчиком по иску Бориса Березовского. Стороны объяснили, когда и почему разрушилась дружба двух бизнесменов. Подробности в онлайн-репортаже, который ведет “Газета.Ru”.

Роман Абрамович продолжает давать показания в Высоком суде Лондона на процессе по иску Бориса Березовского. Истец пытается доказать, что под давлением Абрамовича был вынужден продать в 2000—2003 годах доли в нескольких российских компаниях, в том числе в “Сибнефти” и “Русале”, по цене существенно ниже рыночной. Ущерб Березовский оценил в $5,6 млрд. По его мнению, Абрамович воспользовался изменением политической конъюнктуры — потерей влияния Березовского в Кремле и его эмиграцией в Лондон, чтобы форсировать сделки.

Адвокаты ответчика это опровергают, доказывая, что Березовский никогда не был реальным совладельцем бизнеса и получал выплаты от Абрамовича за стандартную для России 1990-х “крышу” и лоббистские услуги.

Седьмой день допроса Абрамовича начался опозданием на 10 минут. На нем, как только что выразился Николай Глушков, “партию скрипки исполняет Абрамович, а партию виолончели — дирижер Рабинович”.

Допрос начинает адвокат Березовского Лоуренс Рабинович. Он пытается выяснить, действительно ли Абрамович находился на Чукотке в период с 10 по 26 декабря 2000 года, утверждая, что Роман Абрамович лично принимал участие в сборе доказательств его пребывания на Чукотке в данный период. Таким образом, по мнению Рабиновича, своими “официальными запросами” Абрамович ставил под давление людей, предоставивших доказательства, рассчитывая таким образом получить именно те показания, которые ему нужны.

Рабинович утверждает, что эти показания были написаны “под диктовку” Абрамовича.

Но Абрамович отрицает, уверяя, что сам лично он этим не занимался, а запросы отправляли его подчиненные по его просьбе.

Судья задает вопрос: “Кто выбирал, кого попросить предоставить показания?”

Этот вопрос важен для юристов Березовского, так как истец утверждает, что встречался в это время с Абрамовичем во французском Ле-Бурже для обсуждения перспектив распределения долей в активах, в частности, в “Сибнефти”

Из ответа Абрамовича выясняется, что одним из участников в сборе показаний был его партнер Андрей Городилов.

Адвокат Абрамовича Джонатан Сампшн только что выступил с возражением против манеры Рабиновича задавать вопросы с намеками.

Судья Глостер поддержала Сампшна и попросила Рабиновича задавать вопросы прямо и по существу.

Отвечая на вопросы адвоката, Абрамович вдруг заговорил по-английски: “Я не хочу выглядеть arrogant” (бесцеремонным. — “Газета.Ru”).

Суд объявил перерыв на 10 минут.

После перерыва Рабинович обратил внимание на то, что в паспорте Абрамовича нет выездных штампов (речь идет о поездке во Францию 6 декабря), хотя таможенная служба предоставила справки, подтверждающие выезд Абрамовича из России.

Абрамович: “Это обычно маловероятно, но в конкретном случае произошел такой инцидент, так как ошибка, человеческий фактор всегда присутствует”.

Также у Абрамовича нет и французских выездных штампов от 6 декабря 2000 года. Это он объясняет тем, что не покидал здания аэропорта, и, как замечает Рабинович, есть штампы “нечитаемые”.

Выясняется, что в паспорте Абрамовича есть только два въездных штампа от 6 декабря 2000 года: сперва во Францию (Ле-Бурже) и потом в Россию. Выездные штампы по каким-то причинам отсутствуют, что, в принципе, не меняет сути дела, так как въездные штампы все равно подтверждают поездку Абрамовича в Ле-Бурже.

Абрамович не отрицает, что был во Франции 6 декабря, но настаивает, что в период 7 декабря по 2 января находился в России. В качестве доказательства он приводит сведения, что 7—9 декабря встречался с Давидом Давидовичем (партнер Абрамовича по фонду Milllhouse), Зурабовым (Михаил, посол России на Украине, экс-министр здравоохранения и социального развития) и Адамовым (Евгений, экс-глава Минатома).

Рабинович: “Давидович — ваш близкий соратник, не так ли?”

Абрамович: “Можно сказать и так”.

Рабинович: “И он несколько дней находился на слушаниях?”

Абрамович: “Он и сейчас находится в зале суда”.

Рабинович: “Он является вашим близким и верным другом?”

Абрамович: “Да”.

Рабинович: “В таком случае можете ли вы принять утверждение о том, что господин Давидович мог ошибаться с датой вашей встречи?”

Абрамович: “Нет, я не согласен. Я не помню точной даты этой встречи, но, реконструируя события, могу полагать, что встреча состоялась именно 7 декабря”.

Согласно показаниям Абрамовича, его встреча с Адамовым состоялась 8 декабря, но сам Абрамович этой встречи не помнит, а ссылается на Адамова.

Рабинович считает весьма странным, что сам Абрамович не помнит деталей этих встреч, но все люди, с которыми он встречался, очень хорошо помнят и могут назвать даже точные даты этих встреч, которые состоялись больше 10 лет назад.

Встреча Абрамовича с Зурабовым состоялась 8 декабря. В этот день Абрамович находился в Думе для голосования по проекту гимна. “Я этот день хорошо помню, потому что истории с собаками и бомбами нечастые в Думе, — говорит Абрамович. — Я не помню точную дату, но, реконструируя события, делаю вывод, что моя встреча с Зурабовым состоялась 8 декабря.”

Абрамович: “Я не отрицаю, что мои показания основаны в основном на реконструкции. А те доказательства, о которых говорит господин Рабинович (телефонные счета, бизнес-дневники), мы не смогли найти.”

Судья объявляет перерыв на час. После перерыва.

Абрамович продолжает отрицать, что был на какой-либо встрече во Франции в декабре, а именно в период с 7 по 9 декабря. Березовский в своих показаниях говорит об обратном: “он (Абрамович) приехал как посланник Кремля по просьбе Путина и Волошина”.

Согласно показаниям Березовского, Абрамович на этой встрече говорит, что “если они (Березовский и Патаркацишвили) не продадут свои акции, то господин Глушков будет долго сидеть в тюрьме. Если они согласятся, то Глушков скоро выйдет”. “Вы на этой встрече, — говорит Рабинович, — собирались заплатить $175 млн за акции, но потом сократили сумму до $150 млн. Березовский, по его показаниям, согласился передать управление ОРТ, если Глушкова отпустят. Березовский сказал в конце этой встречи, что чувствовал себя преданным вами и больше не желает вас видеть”.

Абрамович: “Все, что Березовский утверждает, — это неправда”.

Рабинович: “Причина, по которой вы покупали ОРТ, в том, что Путин хотел, чтобы Березовский отдал свои акции?”

Абрамович: “Путин хотел, чтобы из компании ушли Березовский и Патаркацишвили, чтобы они перестали влиять на содержание программ. Лицензия не принадлежала Березовскому, ему принадлежали только акции”.

Судья: “В чем причина вашей покупки акций OPT? Потому что Бадри вас попросил? Потому что Путин был озабочен?”

Абрамович: “Я с Березовским очень ассоциировался и, в принципе, был его тенью, и в конце концов мог бы пострадать я, и компания “Сибнефть” была бы нестабильна. Бадри предложил мне купить акции, чтобы Березовский успокоился”.

Рабинович: “Путин не хотел акции, но хотел, чтобы эти акции были отобраны у Березовского?”

Абрамович: “Я их не отбирал, я за них заплатил”.

Рабинович: “Почему президент Путин думал, что вы связаны с Березовским?”

Абрамович: “Это все знали!”

Судья: “Говорили ли вы президенту Путину или Волошину, что закроете сделку до конца года?”

Абрамович: “Я наверняка назвал какую-то дату, но точно не помню, чтобы называл срок до конца года”.

Рабинович: “Но в некоторых ваших показаниях вы утверждаете противное”.

Рабинович: “Правда в том, что вы позволили российскому правительству контролировать ОРТ и этот канал перестал быть независимым”.

Абрамович: “ Что такое независимый канал? Контрольный пакет всегда принадлежал государству! Генеральным директором остался тот же человек. Я не понимаю, как я должен был демонстрировать независимость канала?”

Рабинович: “Вы сами не назначали никаких представителей в совет директоров ОРТ, так?”

Абрамович: “Кажется, одно время был Бадри в совете директоров, потом Русин, потом наши юристы. Стал бы я вмешиваться в политические программы? Ну, конечно, нет! У меня мнения нет по этому поводу. Содержание программ меня не интересует.

Рабинович приводит пример статьи, в которой говорится, что Абрамович, приобретя акции, позволяет Кремлю назначить всех 11 членов совета директоров ОРТ, в том числе Лесина (Михаил Лесин в 1999—2004 годах был министром по делам печати, телерадиовещания и средств массовой коммуникации. — “Газета.Ru”) и Суркова (Владислав Сурков — с 1999 года заместитель, потом первый заместитель руководителя администрации президента. — “Газета.Ru”) .

Абрамович: “51% акций все равно принадлежит государству. Меня акции ОРТ вообще не интересовали, я тем самым спасал свой другой бизнес и помогал Бадри и Березовскому, я вообще не собирался покупать акции”.

Абрамович в своих показаниях утверждал, что была еще одна встреча в Куршевеле с Патаркацишвили в январе 2001 года, на которой тот предложил завершить отношения между ним и Березовским, с одной стороны, и Абрамовичем, с другой, в отношении “Сибнефти” и потребовал сделать последнюю большую выплату — $1,3 млрд.

Теперь Абрамович изменил свои предыдущие показания: была еще и встреча в Межеве, на которой присутствовал Березовский.

Абрамович: “Уровень встречи в Межеве был таким же, как при встрече в Ле-Бурже. Я не помню, чтобы мы обсуждали 1,3 миллиарда на этой встрече, по-моему, мне полтора предложили, я не помню”.

Судья: “А вы поехали в Межев специально, чтобы встретиться с Березовским и Патаркацишвили?”

Абрамович: “Я поехал туда специально, я прилетел из Куршевеля, переговорил с ними на вертолетной площадке и улетел в Женеву”.

На этой встрече, по утверждению Абрамовича, Березовский преимущественно молчал, все вопросы он обсуждал с Патаркацишвили.

Рабинович: “Трудно себе представить, чтобы Березовский на какой-то встрече молчал. Это вообще не в его характере. Не так ли?”

Абрамович: “Ничего существенного, что можно было бы запомнить, он на этой встрече не сказал”.

Рабинович: “Вы первый раз, по вашим показаниям, после ареста Глушкова встретились с Березовским, но вы никак не упоминаете Глушкова или его арест во время этой встречи. Но ведь Глушков и его арест — это краеугольный камень этого судебного разбирательства. Вы это ведь не оспариваете?”

Абрамович: “Нет, не оспариваю, но у меня другое представление краеугольного камня в этом деле”.

Рабинович: “Вы говорите, что на этой встрече Березовский и Бадри запросили вас о сумме выше миллиарда долларов. И эта сумма больше, чем вы заплатили им за последние пять лет. Я утверждаю, что эта встреча была для вас очень запоминающейся. Но память у вас какая-то мутная, нечеткая”.

Абрамович: “Я что, сейчас должен подтвердить, что у меня мутная память?”

Рабинович: “Вас с 1996 года приглашали на все вечеринки Березовского. Но на свой день рождения в конце января 2001 года Березовский вас не пригласил. Объясните, пожалуйста, почему, если у вас были дружеские встречи в Ле-Бурже, а потом в Межеве, ваши отношения разорвались и вы никогда больше не встречались с Березовским?”

Абрамович: “Это вопрос природы нашей дружбы. Наша дружба строилась на моих выплатах. Я дружу со своими товарищами много лет, мне не важно, где они работают, чем занимаются, а с господином Березовским дружба была основана только на выплатах. Понятия “настоящая мужская дружба” у нас не существовало. Более того, после событий с подлодкй “Курск” я стал совсем иначе смотреть на него. Это была большая трагедия для России, лодка затонула, а люди там были еще живы. Все это знали. А он это использовал, чтобы продемонстрировать президенту, кто самый главный, кого надо слушать, чьи рекомендации надо выполнять. И после этого я смотрю на него иначе. Этот разрыв происходил постепенно, а не в один момент. С ним перестали общаться все, с кем мы начинали.

Рабинович настаивает, что показания Абрамовича по поводу встречи в Межеве ложные. Так как, по мнению Рабиновича, разрыв отношений с Березовским не мог стать итогом этой “дружеской” встречи и встречи в Ле-Бурже. А вот как раз в Антибе, по показаниям Березовского, они и поругались.

Рабинович утверждает, что в истории с запугиванием Гусинского был задействован Лесин, который позже стал членом совета директоров ОРТ. Гусинского убедили продать “свои интересы” по цене, которую определил “Газпром”, в обмен на то, что все уголовные обвинения с него будут сняты. Березовский тогда сказал, что раз НТВ занимает антиправительственную позицию, то правительство не должно заниматься финансированием НТВ.

Следующее заседание состоится завтра.

Любава АЛТУХОВА