Nabucco расстраивает российский механизм абсолютного манипулирования

Так же изменяются и карта энергопотоков Евразийского континента, их направление и наполняемость. Разница лишь в масштабе и во временном лаге. И в том, что энергетический калейдоскоп находится в руках прагматичных и расчетливых людей, которые просчитывают, когда, сколько и каких движений следует сделать, чтобы сложилась нужная им картинка. Потом они разыгрывают пьесу по собственному сценарию. В ней зачастую имена героев первого акта забываются еще до начала второго. А зрители не подозревают, что они — действующие лица. И вместо получения гонорара — платят за билет.

Современный расклад на энергопространстве между Северным и Каспийским морями — результат действий и противодействий заинтересованных сторон, предпринятых еще в конце прошлого века. Четыре десятка лет “Газпром” окутывал газовой паутиной не столько пространство бывшего СССР, сколько ту часть Европы, куда мог дотянуться. И в результате стал лидером на европейском рынке газа, умело блокируя появление на нем конкурентов из числа Прикаспийских государств. Настал момент, когда лидер вознамерился стать абсолютным монополистом. Но и европейские „зрители“ прозрели. Именно сейчас наступает время „Ч“ для всех участников энергорынка. Как они поведут себя, что планируют и чем это для всех обернется, — об этом разговор с директором энергетических программ центра „Номос“ Михаилом ГОНЧАРОМ.

Nabucco призван стать проектом-символом успеха ЕС

— Михаил Михайлович, давайте для начала поясним, что представляет собой Южный газовый коридор? Какие конкретно газотранспортные проекты он включает и какова их разноудаленность от достижения главной цели — возможности переброски энергоресурсов в Европу?

— Южный газовый коридор рассчитан на все потенциальные потоки газа, которые возможно получить и транспортировать через территорию Турции в Европу. Речь идет о поставках газа из Азербайджана, Туркменистана, Ирана, Ирака, в более отдаленной перспективе — из Египта, общим объемом 60 млрд. кубометров.

К числу проектов в „обойме“ Южного газового коридора следует отнести Nabucco, интерконнектор Турция—Греция—Италия (ITGI) в связке с Трансадриатическим газопроводом (TAP), „Белый поток“, Транскаспийский газопровод, а также иранский и иракский коннекторы для поставок газа в Европу.

Базовым проектом Южного газового коридора следует считать Nabucco как наиболее продвинутый и подготовленный к дальнейшей реализации, поскольку консорциумом Nabucco, учрежденным в 2004 году, к настоящему времени проведена серьезная подготовительная и организационная работа. Одним из важных факторов в пользу этого проекта является достаточно последовательная поддержка со стороны Европейской комиссии. В настоящее время она мобилизовала все усилия на поддержку именно Nabucco, так как он призван стать пилотным проектом успеха Еврокомиссии и разработанной ею концепции единой энергетической политики Европейского Союза.

— Хотя единая энергополитика Евросоюза, к сожалению, все еще существует пока только на бумаге.

— В Европе нет single voice — единого голоса. В этом и заключается основная слабость и проекта Nabucco, и Южного газового коридора в целом.

Да, проект определен как приоритетный для ЕС. Но далеко не все страны-члены поддерживают его реально, а не декларативно. Никто не выступает против, но при этом целый ряд стран позиционируют себя одновременно и как участники проекта Nabucco, и как участники противоположного ему по идеологии российского проекта „Южный поток“ (South Stream). А Европейская комиссия, к сожалению, не имеет такого мандата, чтобы все ее решения и рекомендации автоматически становились обязательными для выполнения государствами — членами Европейского Союза. Поэтому Nabucco продвигается группой компаний из стран — членов ЕС плюс Турция при поддержке Европейской комиссии. Но у основных игроков из числа членов Евросоюза есть свои приоритеты.

— И проект Nabucco к ним не относится…

— Для одних Nabucco — не главный, другие к нему равнодушны, еще кто-то — заангажирован в российские проекты. Понятно, что превалировать будет проект, инициированный и поддерживаемый компанией — владельцем газа, с которой есть больший объем отношений, — имею в виду „Газпром“. Поэтому Nabucco так сложно и продвигается.

Что касается интерконнектора Турция—Греция—Италия и Трансадриатического проекта, то хотя эти газопроводы технологически образуют логическую цепочку поставки газа в Южную Европу, но они не имеют такого мобилизационного уровня готовности к реализации, как Nabucco. Правда, сейчас определенные заинтересованные стороны пытаются форсировать именно адриатический вектор развития Южного газового коридора. Почему так происходит, поговорим чуть позже.

— Далее — „Белый поток“ (или White Stream). В последнее время о нем слышно все меньше.

— К сожалению, его статус не повысился. Во многом это связано с тем, что часто этот проект рассматривают как конкурирующий с Nabucco, хотя это не соответствует действительности. На самом деле он является дополняющим, своеобразным северо-западным ответвлением Nabucco. Из-за перманентно неопределенной позиции Украины реализация этого проекта в украинском направлении по сути заморожена. Международная компания White Stream Pipeline Co. перенаправила проект в сторону Румынии. А это означает самую большую протяженность морского участка газопровода (1105 км) по сравнению с „Южным потоком“ (900 км) или „Голубым потоком-2“ (444 км), максимальные глубины укладки труб (2 км) и, соответственно, усложнение экономики проекта и дальнейшие его неясные перспективы.

„Южный поток“ — киллер для Nabucco!

— При этом ахиллесовой пятой Южного газового коридора является ресурсная база.

— Конечно, наиболее успешно этот интегрированный проект и, прежде всего его авангардный элемент Nabucco приближался бы к реализации, если бы был решен вопрос с поставками иранского газа. Но в связи с тем, что ЕС, как и США, занял особую позицию в отношении Ирана в плане прекращения с ним сотрудничества в энергетической сфере из-за его ядерной программы, активизировалось продвижение остальных проектов, не связанных с Ираном. Иранский газ мог сыграть роль ускорителя для развития Южного газового коридора в целом, но, к сожалению, иранский политический фактор сыграл противоположную, тормозящую роль для Nabucco.

— Но ведь это не означает, что иранский газ навсегда отошел на второй план?

— Он может попасть в Nabucco посредством двух промежуточных операций. Во-первых, по схеме замещения туркменского газа. Туркменский газ и прежде поставлялся в Иран, и хорошо известно, что Туркменистан и Иран в прошлом году увеличили пропускные мощности газопровода, соединяющего обе эти страны. Во-вторых, иранский газ может поставляться в Nabucco через Азербайджан и Грузию по существующему с 1971 года, со времен шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, газопроводу Иран—Астара—Газах сначала в Азербайджан, а затем с переключением на действующий Южнокавказский газопровод Баку—Тбилиси—Эрзерум. Тем более что азербайджанская сторона приложила усилия для реанимации трубопроводной системы, построенной в 70-е годы прошлого столетия. Газопровод существует и может использоваться.

По крайней мере, объем поставляемого для Nabucco газа мог бы составить до 10 млрд. кубометров в год, что является вполне адекватной величиной для первого этапа этого проекта общей мощностью 31 млрд. кубометров газа в год. При этом все сохраняют политическое лицо. ЕС не работает напрямую с Ираном, не отступая от своей позиции неприятия ядерной программы Тегерана, не вступает в противоречие с США. Азербайджан и Грузия не покупают иранский газ, а лишь предоставляют транзитные услуги. Кстати, стоит обратить внимание, что отношения в треугольнике Тегеран—Баку—Тбилиси в 2010 году отличались возросшей интенсивностью контактов на высоком уровне.

Второй фактор, который может помешать реализации Nabucco, — это попытки лоббистов от газовых монополий „протолкнуть“ ITGI и TAP впереди Nabucco. Этому способствует позиция норвежской компании Statoil, которая вместе с ВР разрабатывает азербайджанское месторождение Шах Дениз и входит в состав акционеров ТАР, куда, кстати, пожелал войти и немецкий E.ON Ruhrhas. Норвежцы, которые успешно расширяют свой газовый рынок в Европе и прочно заняли второе место после „Газпрома“ среди поставщиков в ЕС, используя промахи российского монополиста, пытаются не допустить появления „избыточного“ газа в центре континента. Конечная точка Nabucco — это хаб Баумгартен в Австрии, занимающий одну из ключевых позиций для торговли газом в Европе. Появление там дополнительного предложения ресурса из Nabucco может серьезно сбивать цены на газ.

Из интервью председателя правления ОАО „Газпром“ Алексея Миллера журналу Der Spiegel (Германия), 18 января 2011 года.

Der Spiegel. — Нас учили, что цена определяется соотношением спроса и предложения.

А.Миллер. — Тому, что мы увидели во время финансового кризиса, никто никого никогда не учил. Мир, и в частности Европу, тряхнуло так, что до сих пор прийти в себя не могут. Видно, не слишком хорошие были у вас учителя.

— Это хорошо для потребителей, но, очевидно, этого хотят избежать поставщики и продавцы газа, в том числе и немецкие.

— И третий фактор, фактор риска, связан с тем, что трасса газопроводов, которые должны обеспечить поставку газового ресурса в Nabucco, проходят через недостаточно стабильную зону Южного Кавказа, т.е. через Азербайджан и Грузию, где присутствуют серьезные замороженные конфликты, имеющие свойство „внезапно“ размораживаться. Это, в свою очередь, увеличивает политические риски проектов Южного газового коридора. Достаточно вспомнить в этом контексте события августа 2008 года.

Конечно, не стоит драматизировать этот фактор риска, но и преуменьшать его недальновидно. Потому что целый ряд действующих и проектируемых маршрутов транспортировки энергоносителей проходит по территории стран и регионов с высокими политическими и военными рисками. Можно в этом смысле вспомнить Западную Африку, иракско-турецкий нефтепровод Киркук—Джейхан…

Четвертый фактор влияния на Южный газовый коридор в целом и Nabucco в частности — скрытое противодействие со стороны Российской Федерации и „Газпрома“, которые „проталкивают“ реализацию собственного диверсификационного проекта — „Южного потока“ (South Stream).

— При этом свои отношения с „Газпромом“ имеет каждая из компаний и каждая из стран — членов ЕС. Причем объем их отношений с „Газпромом“ в денежном эквиваленте превышает, условно говоря, тот уровень энергонезависимости, которого они могли бы достичь в случае реализации проекта Nabucco. Это является серьезным внутренним тормозящим фактором для ЕС. Отсюда и такое медленное восприятие политики Европейской комиссии относительно Nabucco.

— Хотя в последнее время российская сторона не заявляет о своем невосприятии проекта Nabucco, а говорит только о том, что якобы Nabucco не имеет ресурсной базы и поэтому бесперспективен. Хочу обратить внимание на тот факт, что „Южный поток“ является киллером для Nabucco!

Даже если смотреть на ключевые даты, то „Южный поток“ появился после учреждения в 2004 году консорциума Nabucco, который к 2007 году получил хорошую начальную динамику. 23 июня 2007 года „Газпром“ и Eni подписали Меморандум о взаимопонимании по „Южному потоку“. Это можно считать точкой отсчета.

А 18 января 2008 года в швейцарском кантоне Цуг (там же, где с 2004-го функционирует хорошо известное и „дорогое“ каждому украинцу „РосУкрЭнерго“) итальянской Eni и российским „Газпромом“ была создана компания South Stream AG для реализации проекта строительства „Южного потока“.

И теперь — самое главное: Nabucco расстраивает российскую стратегию, направленную на создание механизма транснационального манипулирования направлениями, потоками и ценами экспортируемого газа.

Если „Газпром“ будет иметь „Северный поток“ и „Южный поток“, а к имеющемуся газопроводу Ямал—Европа и 50% в хабе Баумгартен прибавится контроль над ГТС Украины, — он получит идеальную систему для панъевропейских газовых манипуляций. А Nabucco, не контролируемый „Газпромом“, с выходом в австрийском хабе обеспечит высокий уровень конкуренции. Ресурс „Газпрома“ с большой долей вероятности окажется неконкурентным, учитывая его традиционную политику максимизации экспортных цен.

Но Nabucco с ресурсами газа, неконтролируемыми „Газпромом“ (азербайджанский, туркменский и др.), означает, что европейские покупатели получат возможность играть не по правилам „Газпрома“, а по правилам конкурентного рынка.

Поэтому внешнее противодействие „Газпрома“ и РФ направлено на то, чтобы любой ценой помешать реализации проекта Nabucco, даже если словесно высказываются нейтральные или игнорирующие оценки.

— В контексте вышесказанного получается, что именно фактор внешнего противодействия „Газпрома“ и РФ — основная угроза Южному газовому коридору в целом и Nabucco в частности.

— Да. И к факторам внешнего противодействия следует отнести не только воздействие „Газпрома“, который небезуспешно пытается на протяжении последних трех лет закупить по максимуму газ из месторождения Шах Дениз, но и противодействие норвежской Statoil, о чем говорилось выше. Именно эта компания активно лоббирует развитие ITGI и ТАР — вместо Nabucco.

На первый взгляд, это выглядит странным, но мотивация Statoil сродни газпромовской — не допустить на европейском рынке некоего „избыточного“ газа. Поэтому норвежцы предпринимают попытки „увести“ потенциально избыточный газ из Nabucco в Южную Европу, на Балканы, в Италию, не допуская его в Австрию, откуда он автоматически сможет попадать на рынки стран Центральной Европы. Это еще одна интрига последнего периода противодействия Nabucco, которая становится все более очевидной. Норвежцев тут вряд ли можно в чем-то упрекнуть, ведь Норвегия не является членом ЕС и не обязана проводить энергетическую политику по указке из Брюсселя.

— С учетом норвежского фактора Nabucco оказался в очень непростой ситуации. И для его спасения понадобилось экстренное вмешательство Еврокомиссии и беспрецедентный визит главы Еврокомиссии вместе с еврокомиссаром по вопросам энергетики в Баку и Ашгабате.

— Это правильный, хотя и несколько запоздалый шаг, так как в подобных ситуациях необходимо действовать быстро, решительно и жестко. Чем европейцы, к сожалению, никогда не отличались.

В отличие от периода реализации трубопровода Баку—Тбилиси—Джейхан и газопровода Баку—Тбилиси—Эрзурум, которые имели мощную поддержку со стороны США, благодаря чему и были реализованы, Nabucco не имеет такой поддержки в связи с отсутствием единого голоса в энергетической политике ЕС. И Европейской комиссии приходится самой делать все возможное и невозможное, чтобы не только спасти проект, но и продвинуть его.

Борьба титанов, или Перетягивание „газового“ каната

— Давайте разберемся, почему именно в начале 2011-го активно заговорили о возможности конвергенции и даже замены Nabucco пропагандируемым россиянами проектом „Южный поток“? Чем это, на ваш взгляд, вызвано? И что это может означать для основных поддерживающих названные проекты сторон: для России, ЕС, для потенциальных покупателей газа в Европе? И отдельно — для Украины?

— О возможном сценарии конвергенции двух проектов — Nabucco и „Южного потока“ — впервые было сказано еще в 2009 году. Активно о нем заговорили в 2010-м, потому что оба проекта столкнулись с серьезными проблемами. Силы поддержки и одного и другого проектов неравны. Попытки россиян добиться от Европейской комиссии того, чтобы „Южный поток“ был признан приоритетным для Евросоюза, не имели успеха. Несмотря на то, что с осени прошлого года такие попытки были очень частыми и разноуровневыми — правительство, „Газпром“, переговоры различных рабочих групп. Российская сторона хотела бы получить такой же статус для „Южного потока“, какого в свое время добилась для „Северного“, который стал приоритетным в рамках Энергетического диалога Россия—ЕС. Но позиция Брюсселя относительно приоритетов осталась неизменной — Nabucco. Поэтому „Южный поток“ по сути остается двусторонним российско-итальянским проектом, в который вовлекаются более слабые страны Южной Европы, поскольку по их территории должны пройти соответствующие магистрали, прежде чем трубопровод достигнет Италии.

С другой стороны, были очевидны и проблемы Nabucco — не все шло гладко. Поэтому не случайно, что впервые о слиянии Nabucco и „Южного потока“ заговорили именно итальянцы в марте 2010 года, что было сходу отвергнуто „Газпромом“.

Но при всей неоднозначности ситуации определенную фору получает Nabucco. „Южный поток“ после газового кризиса, устроенного Россией в январе 2009-го, вызывает много сомнений у европейцев.

Кстати, обратите внимание, этот проект не поддерживает такой важный партнер „Газпрома“, как Германия. Берлин не возражает против „Южного потока“ публично, но неофициально не поддерживает его.

— На первый взгляд, это выглядит странно, ведь Германия — совладелец „Северного потока“ вместе с „Газпромом“. Но…

— Если будет только „Северный поток“ и не будет „Южного“, то сценарий будет называться „Русские в плену у немцев“. Потому что в этом случае газ может поставляться в Германию и страны Центральной и Западной Европы по трем маршрутам — по газопроводам „Северный поток“, Ямал—Европа и по украинско-словацкому направлению. А если появляется еще и Nabucco, который может доставить альтернативный российский газ в австрийский хаб Баумгартен, то этот газовый поток начнет понижающе влиять на цены рынков в странах региона и в Германии в том числе. Таким образом получается, что все названные маршруты так или иначе ведут в Германию. При таком сценарии правила игры будут диктовать рынок и потребительский спрос в Германии, поскольку он крупнейший в этом регионе. Не столько „Газпром“ сможет диктовать свои условия, сколько его закадычные немецкие партнеры.

В случае появления у России в придачу к „Северному потоку“ еще и „Южного“ сценарий будет называться „Европейцы в плену у русских“. Потому что в этом случае россияне создают грандиозную транснациональную систему манипулирования газовыми рынками стран ЕС и прежде всего крупнейшим из них, со всеми вытекающими последствиями.

Поэтому идея конвергенции Nabucco и „Южного потока“ теоретически позволяет обеим сторонам сохранить лицо и согласиться на ничью в „битве трубами“. Более того, продемонстрировать, что найден компромисс интересов и т.д., чтобы каждая из сторон смогла достойно выглядеть (или выйти из игры, это уж как у кого получится). И в этом смысле конвергенция антагонистических проектов означала бы вероятную реализацию второй очереди российского „Голубого потока“, до слияния с трассой Nabucco на территории Турции, а дальше — по предусмотренному им маршруту.

Сегодня такой вариант конвергенции Nabucco и „Южного потока“ выглядит виртуальным. Но в каждом маловероятном сценарии есть отличная от нуля вероятность его реализации.

На этом фоне характерно поведение Италии — основного партнера „Газпрома“ по реализации „Южного потока“. В течение прошлого года они активно увеличивали закупки нероссийского газа. Что ставит под сомнение их готовность идти до конца в реализации российско-итальянского проекта, перспективы которого отнюдь не улучшатся в случае ухода с поста премьер-министра С.Берлускони. И даже если он, подобно бывшему немецкому канцлеру Г.Шредеру, окажется во главе проекта, это вряд ли простимулирует его развитие.

— Безусловно, итальянцев интересуют деньги из бюджета „Южного потока“. А кого они не интересуют? Как правило, основными лоббистами проектов подобного рода выступают не столько сами газовые компании, сколько подрядчики (строители, производители труб, инжиниринговые компании).

— Известно, что итальянцы хорошо сработали в партнерстве с „Газпромом“ по реализации и „Северного“, и „Голубого потока“. Основным подрядчиком по укладке морской части была итальянская „дочка“ Eni. Она же будет заниматься и „Южным потоком“. То есть не столько газовый, сколько финансовый интерес через строительные подряды присутствует у итальянцев. Это обстоятельство надо принимать во внимание.

Нет победителей и нет побежденных

— Сегодня определенно можно сказать одно — чем успешнее будет продвигаться реализация Nabucco или сопряженных с ним проектов Южного газового коридора, тем большая вероятность провоцирования различного рода конфликтов и даже военных инцидентов в створе этого транспортного коридора. Поскольку такая ситуация порождает серьезное противодействие со стороны газового монополиста.

— И поэтому вариантами решения вопроса конкуренции проектов является либо принуждение со стороны ЕС к отказу России от реализации экономически затратного „Южного потока“, либо конвергенция с Nabuccо, при которой задействована стратегия win-win: нет победителей и нет побежденных. Но… Россию никогда не устраивала такая стратегия, для нее важно продвижение только своих интересов.

Конечно, целый ряд рисков уже надежно просчитаны и могут быть компенсированы. Но это то, что лежит на поверхности. Существует и ряд других, не настолько явных сценариев возможного внешнего воздействия на существующие уязвимые объекты трубопроводной инфраструктуры, чтобы сорвать планы строительства новой. Но это тема отдельного разговора.

— Итак, каково значение всего вышесказанного для Украины? Что мы должны извлечь и как действовать? И что нам сулит реализация одного из двух сценариев — „русские в плену у немцев“ или же „европейцы в плену у русских“. При развитии любого сценария Украина оказывается в зоне „боевых действий“ и тех, и других. Но только в одном случае она может выиграть.

— Почему я достаточно пессимистичен в вопросе эффективности функционирования обоих потоков — „Северного“ и „Южного“. Потому что если удастся реализовать все проекты — и „Северный поток“, и „Южный“, и Nabuccо, то, по сути, преимущественное положение в условиях конкуренции газовых поставок получит тот маршрут, который будет гарантировать минимальные издержки. А это будет украинский маршрут. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на карту. С этой точки зрения Украина однозначно заинтересована в реализации проекта Nabuccо, поскольку поставки по нему будут балансировать неуемные аппетиты газовых монополистов и их картелей, что будет ставить в выигрышное положение именно традиционные маршруты — через Украину и Словакию.

— Одновременно это объясняет, зачем России и „Газпрому“ нужны „ржавые“ украинские газопроводы. Если они такие „ржавые“ и ненужные, то почему они так за них борются?!

— Именно так. Потому что, конечно, „Газпром“, используя свой монопольный статус, может добиться от Российского государства отмены экспортной пошлины на газ, транспортируемый по „Северному“ и „Южному потоку“. Но… Боюсь, что этого будет недостаточно: даже в случае отмены экспортной пошлины транспортный тариф будет выше, чем при транспортировке газа в Европу по украинской ГТС или по газопроводу Ямал—Европа. Этим и объясняется повышенный интерес „Газпрома“ к газотранспортным системам Беларуси и Украины: они тоже необходимы для создания транснациональной системы манипулирования поставками. А манипулировать можно тогда, когда ты контролируешь все входы на газовый рынок ЕС, который не является интегрированным.

В этом смысле Nabuccо полезен для Украины, потому что он будет заставлять поставщика газа выбирать наиболее экономичные маршруты транспортировки, чтобы не попасть „в плен к немцам“. А наиболее экономичны как раз те, которые будут проходить по уже существующей системе газопроводов, где давным-давно компенсированы все инвестиционные затраты и существуют достаточно лояльные транзитные тарифы. Поэтому „сказки“ о том, что Nabuccо уводит или уведет от и в обход Украины в Европу какие-то ресурсы центральноазиатского газа, — это что-то в стиле пропаганды а-ля „Газпром“. Потому что, во-первых, если посмотреть на географическую карту (и публикуемую схему), то очевидно, что кратчайший маршрут между Каспийским регионом и Европой пролегает примерно по трассе Nabuccо, в ее европейском варианте. А во-вторых, в результате внедрения схем имени „РосУкрЭнерго“ в свое время Украину просто лишили транзита центральноазиатского газа.

— А если все же Nabuccо не будет реализован, а оба обходных „потока“ появятся?

— На фоне серьезных проблем таких титанических проектов ЕС, как единая европейская валюта евро, система глобальной спутниковой навигации „Галилео“, Еврокомиссия не имеет права на провал Nabucco и Южного газового коридора. Неуспех Nabucco может стать не только и не столько символом краха европейской энергетической политики, но и символом нефункциональности Евросоюза как такового. Также ЕС не должен допускать попадания украинской ГТС под контроль российского монополиста, поскольку это создаст угрозу эскалации ценовой политики экспорта сибирского газа в Европу.

Для Украины и ЕС важно осознать еще одну проблему, о которой мало говорят, сводя ее только к несомненно важному, но не исчерпывающему вопросу отсутствия гарантий объемов транзита газа из РФ в Европу. Низкий уровень транзитной загрузки может привести к дисфункциональности ГТС Украины. Недостаточность объемов транзитного газа не позволит транспортировать газ собственной добычи из районов Харьковской, Полтавской и Сумской областей по территории Украины, не будет обеспечено и достаточное давление для поставки газа на Словакию и далее через хаб Баумгартен в страны ЕС. Оперирование украинским газовым „краном“ российским монополистом даст возможность создавать искусственные дефициты (не провоцируя без надобности газовые кризисы) с тем, чтобы самим же их восполнять через другой маршрут по более высокой цене.

Из интервью председателя правления ОАО „Газпром“ Алексея Миллера журналу Der Spiegel (Германия), 18 января 2011 года.

Der Spiegel. — Для чего в дополнение к „Северному потоку“ вы параллельно строите „Южный поток“ — еще один трубопровод между Востоком и Западом — стоимостью до 24 млрд. евро, по которому c 2015 года планируется снабжать газом юг Европы через Черное море?

А.Миллер. — Оба трубопровода полностью вписываются в рамки нашей стратегии, которая, кстати, соответствует и стратегии Евросоюза — речь идет о диверсификации газотранспортных маршрутов. „Северный поток“ и „Южный поток“ направлены на создание дополнительных газотранспортных коридоров в Европу. Пока 80% российского газа идет через территорию Украины. Есть хорошая русская поговорка: нельзя складывать все яйца в одну корзину.

Der Spiegel. — У нас она тоже есть. И поэтому европейцы поддерживают альтернативный проект Nabucco, задуманный в том числе и в противовес „Газпрому“.

А.Миллер. — Мы совсем не против Nabucco.

Der Spiegel. — Тем не менее вы делаете все, чтобы сорвать его реализацию. Предполагается, что „Южный поток“ и Nabucco будут поставлять газ из одного и того же региона, из таких стран, как Туркменистан и Азербайджан. „Газпром“ покупает азербайджанский газ дороже, чем вам обходится его производство в России. Похоже, вы пытаетесь заблаговременно не допустить наполняемости Nabucco.

А.Миллер. — Нет, мы делаем это, чтобы обеспечить поставки газа на юг России, в регионы, сопредельные с Азербайджаном. Газ с Ямала, с севера России нам выгоднее поставлять не на юг страны, а в Европу.

Der Spiegel. — Консорциуму Nabucco будет нелегко наполнить свой газопровод, если вы выкупите из-под носа у европейцев весь газ для „Южного потока“.

А.Миллер. — Как и в случае с „Северным потоком“, мы газ сначала продаем и только потом добываем и транспортируем. По этим 63 млрд. кубометров для „Южного потока“ мы ни с кем не конкурируем. Мы лишь удовлетворяем спрос наших потребителей на российский газ. Ведь мы не будем сначала строить трубу, а потом думать, что делать с такими объемами газа.

Der Spiegel. — Для „Южного потока“ и “Газпрома” это неплохо. Но Nabucco остается ни с чем.

А.Миллер. — Если европейцы хотят, пусть строят Nabucco. Мы не против. Это их проблема. Наша задача — поставить газ нашим потребителям по своим же контрактам.

Алла ЕРЕМЕНКО