На кого ставим, крепостные?

Феодальное, с рудиментами крепостничества, украинское село после запойных Нового года, Рождества, Василия Великого потянется к Крещению на избирательные участки. Не из прорубей, а из теплых домов, размеренно, важно… Крестьяне не торопятся. Так было на предыдущих разноуровневых выборах, так будет и на предстоящих, президентских. Поскольку спеши не спеши, а из неволи, как Шевченко, тебя никто не вызволит. Как и не сметет возмужавшую земельную аристократию, которая ведет счет своим собственным гектарам уже не на сотнями, а на тысячи.

Нет недостатка в обещаниях изменить ситуацию. Но вряд ли жители сел вдумчиво вчитывались в программы будущих президентов, хотя бы в ту часть — аграрную, которая отчасти касается и их. Они не делят кандидатов на группы: либеральная, консервативная, демократическая или застойная. Не уточняют, кто из них в своей деятельности будет опираться на постсоветский опыт, а кто — на европейский. По большому счету, крестьяне из собственной жизни знают, что все заискивающие разглагольствования о расцвете села так и останутся обещаниями. Поэтому, как на ипподроме, будут ставить исходя из личных симпатий на ту или иную “лошадку”. Поставят, а перед прорезью избирательной урны в который раз засомневаются: а вдруг “проскачка”?

Если говорить о “тягловой силе”, то многим из этих “лошадок” руководящее ярмо успело натереть шею, а кто-то до сих пор стонет под его бременем. Квинтэссенцией подобного “коллективизма” стало нынешнее положение дел в агропромышленном комплексе, украинском селе с его жителями.

Как его охарактеризовать? Процветающим? Застойным? Прогрессивным? Регрессивным? Собственно, если исходить из этапности развития общества, то сельское хозяйство откатилось к уже известные ему феодальные позиции. В тени оборачивается 40—45% сельхозпродукции, не ликвидирована натуральная оплата труда, процветает бартер… Чистейший феодализм, причем с примесью крепостничества. А как еще можно назвать положение крестьян, когда их, не спросив даже фамилии, вместе с их же паями один арендатор “перепродает” другому? И не поодиночке, а целыми селами…

По-научному такую ротацию называют субарендой, механизм которой очень прост. Более расторопный арендатор, собрав вместе, к примеру, 5 тыс. гектаров пашни, не дожидается окончания десятилетнего срока аренды, а переоформляет документы на другого “пана”. Украинца или иностранца. Правопреемник за эту “дармовщину” платит 200—300 долл. за гектар. Конечно же, не “крепостным крестьянам”. Поэтому мне понятна некоторая досада земельных магнатов, которые в лучшие времена могли бы прибрать к рукам сотни тысяч гектаров (если бы знать!) и теперь торговали бы ими для собственного обогащения.

Здесь речь идет уже не о выплате-невыплате 1,5—3% арендной платы конкретным арендодателям наделов, а о кардинальном усовершенствовании арендных отношений в Украине, выбросившем ее в отхожее место за клуней. Это если смотреть на наше государство с европейского холма или Капитолийского… Все тем же перегноем разит и от сельхозпроизводства, земельных отношений и социальных “благоденствий”.

Именно между этими основными реперами и пытается лавировать подавляющее большинство очередных соискателей скипетра и державы, бросаясь избитыми тезисами типа “самые жирные черноземы”, “житница Европы”, “накормим полмира”… Украина действительно была таковой, но переродилась. Самые жирные черноземы теперь стали постными, а для Европы из поставщиков ржи мы превратились в “фуражиров”…

Голод — не Европа…

Возможно, для кого-то она — и мать родна, но для большинства украинцев точно не тетка. О каком родстве может идти речь, если Еврокомиссия в марте прошлого года утвердила пакет проектов на сумму 314 млн. евро для поддержки сельского хозяйства и улучшения продовольственной безопасности в 23 развивающихся странах, но Украины в этом списке не оказалось. Жаль! Между тем довольно большая часть соотечественников наряду с жителями беднейших Эритреи, Гамбии, Эфиопии также не прочь подкормиться подачками с европейского стола.

Президенту хочется как можно быстрее увидеть Украину в европейской оправе. Но каким бриллиантом и на сколько карат мы заиграем в ней, если государство скатилось на последнее место в Европе по зарплатам в долларовом эквиваленте? В то же время уровень цен у нас почти такой же, как в других беднейших странах Европы, а по жилью — даже выше. Поэтому мы еще долго будем пожирать голодными глазами чужое благосостояние. И стар, и млад…

В сложный кризисный период Бразилия ввела для детей бесплатные завтраки с морепродуктами. ЕС выделяет 600 млн. евро в год на бесплатное обеспечение детей овощами и фруктами. А чем можем похвастаться мы? Смертями на уроках? И вместо того, чтобы сбалансировать питание наших детей, чиновники советуют… сократить уроки физкультуры. Или же, скажем, исключить из рациона кефир, поскольку он привел к отравлению. Смоделируйте в 3D, как ослабленная иммунная система борется с вирусом гриппа! Забавный выйдет мультфильм…

Из-за разных условий жизни и питания граждане Южной Кореи живут на шесть лет дольше северных соседей. И на десять сантиметров они выше… Нам тоже угрожает пигмейство, поскольку большинство показателей потребления основных продуктов питания на душу населения ниже не только рациональных норм, но и минимальных. Мяса и мясопродуктов украинцы потребляют 45,7 килограмма на одного человека при минимальной норме 52, молока и молочных продуктов — 213 и 321 кг, соответственно, плодов, ягод и винограда — 42 и 68.

Единственным продуктом, по которому мы вдвое перекрыли минимальные нормы потребления, является подсолнечное масло. Масложировая промышленность ежемесячно производит его в три раза больше, чем в советское время. Хоть в этом есть некоторое утешение и надежда на то, что нацию не подкосит рахит, которому противостоит витамин D, не снизится репродуктивная функция, которую контролирует витамин Е и, к тому же, замедляет развитие болезни Альцгеймера.

Так что будущему президенту Украины нужно употреблять в пищу побольше подсолнечного масла и думать не о сытости чужих народов, а прежде всего — своего. Кормить его не иностранным мясом, а родным, выращенным на собственных кормах. А то — сплошной алогизм!

Из одесского порта отчаливает “панамакс” с фуражным зерном, а рядом швартуется рефрижератор с курятиной и свининой, на производство которых идет свыше 80% того же зернофуража. Преодолев тысячи километров, мясо реализуют в торговой сети на треть дешевле отечественного. Значит, выгодно ввозить, даже потратившись на доставку из-за океана? И это при том, что собственного фуража — “Жуй! Не хочу!” Столько свободных, безработных рук, которые так нужны в животноводстве! Транспортное плечо — ничто по сравнению с трансатлантическими расстояниями. Сплошные плюсы, а качественной продукции животноводства — с гулькин нос.

Эту нишу быстро заполняет продовольствие сомнительного качества, генно-модифицированное. Бороться с ним обещают будущие соискатели президентских штандартов. Если Инна Богословская клянется “решительно закрыть украинский рынок для некачественных продуктов, в том числе генно-модифицированной продукции”, то Олег Тягнибок предлагает “упорядочить продажу генетически модифицированных продуктов”. Несколько избирательно подходит к этой проблеме Владимир Литвин: “полный запрет ввоза в Украину генетически модифицированных продуктов”, но “обязательная маркировка украинской продукции, содержащей ГМО”. Как будто украинский ГМО “чище” заграничного!

Экономические пороги

Собственно, на аграрной теме спекулируют почти все претенденты на президентское кресло. И из-за незнания специфики часто спотыкаются о все видимые и невидимые пороги. По крайней мере, тот же зерновой…

Из-за непонимания конъюнктуры внутреннего и внешнего рынков руководители государства порой прибегают к неадекватным действиям. Именно боязнь остаться без хлеба, а не трезвый баланс зерна, заставила тогдашнего премьера Виктора Януковича запретить экспорт зерна. И эти ограничительные действия продлила новый руководитель Кабмина Юлия Тимошенко. А потом необоснованно сдержала еще и вывоз подсолнечного масла.

На долю Юлии Владимировны выпали два урожайных года. Это с учетом отрапортованного “сырого” зерна. И хотя после доработки и учета “лежащего” на элеваторах вал существенно сократился, это уже никого не волнует. Чтобы цифра впечатляла, рекрутируют и хозяйства населения. Начиная с 2000 года доля крестьян в общем производстве зерна составляет в среднем… 25%. По годам эти проценты колеблются: уменьшаются, когда прибавляют крупные аграрные формирования, и, наоборот, растут, когда у гигантов с зернопроизводством швах.

Конечно, можно порадоваться за крестьянство: сознательный класс, его волнуют проблемы продовольственной безопасности страны. Но, во-первых, из “приусадебного” урожая национальный каравай не испечешь, поскольку качество его не всегда дотягивает до хлебопекарных кондиций, да и никто не свозит зерно с подворий в общегосударственные закрома. Оно — вне организованного рынка. Отсюда возникает “во-вторых”: зачем крестьянам продуцировать неликвидное зерно, если выгоднее культивировать ходовые — подсолнечник, рапс? Тем более что в 1991 году хозяйства населения в зернопроизводстве занимали свою скромную и правдивую нишу в 5—7%.

Разница в 15—17% и является той статистической “погрешностью” (а точнее — враньем), которой власти удачно манипулируют, чтобы снискать амбициозные лавры косарей-рекордсменов и жниц-рекордисток. И тот, кто с косой, и та, которая с серпом, могут возразить: выращенным зерном крестьяне кормят домашнюю живность! На что выдвину свой контраргумент: это ж какими по величине должны быть куры, свиньи и бычки, если скармливать им четверть собранного в Украине урожая?!

Да, премьеры с аграрными министрами непобедимы в создании зернового вала, зато капитулируют перед качеством. Независимо от динамики производства зерна доля продовольственного остается практически неизменной. Собрано ли 35 млн. тонн, или, наоборот, 53, из них 10—12 млн. тонн — продовольственное. Так стоит ли обижаться на нашу “фуражирскую” миссию в мировом сообществе? Рентабельность зернопроизводства с 380% в 1991 году упала до ноля.

Ни один из кандидатов в президенты даже не заикнулся — каким он видит зерновое хозяйство независимой Украины? При минимальных нормах потребления нужно производить около 720 кг зерна на душу населения, при рациональных — 970, или, соответственно, 34 и 46 млн. тонн. Это — с учетом животноводства, которое ученые мужи называют мультипликатором зернопроизводства. Вопрос — какого именно зерна? Не овса или битого вперемешку с половой… Качественного!

Мы самостоятельно можем решить не только проблему продовольственной безопасности, но и продовольственной независимости. Да еще и с лихвой. Что касается зерна, то сначала нужно полностью удовлетворить собственные потребности в продовольствии, кормах для животноводства, производстве биоэтанола, а то, что в остатке, — на экспорт.

Эта задача вполне посильна для Украины и без Зернового союза с Россией и Казахстаном, за который ратует Инна Богословская, кандидат в президенты. Именно создание Зернового союза не будет способствовать автоматическому поступлению инвестиций, как ошибочно считает Инна Германовна. И не будет гарантировать твердые цены, зажиточность крестьян… Нужно учитывать инфраструктурный потенциал каждого из этой зерновой триады: емкость элеваторов — линейных и портовых, пропускную способность железных дорог, портов… А также учитывать, что при самом искреннем “союзничестве” все же каждая страна по отдельности — известный игрок и конкурент на мировом рынке. Даже между собой…

И не одним только зерном следует заниматься. Земля страдает от засилья подсолнечника и рапса. И если уж терроризировать пашню этими культурами, то хотя бы в полной мере перерабатывать собранное на собственных мощностях, недостатка в которых нет. Украина может потерять эту возможность, поскольку торговое партнерство с Евросоюзом предполагает полную отмену экспортных пошлин. Поэтому полностью разделяю позицию кандидата в президенты Анатолия Гриценко: “Мы не будем истощать землю ради экспорта подсолнечника и рапса. Будем производить конечную продукцию!”

Собственно, общий антураж развития АПК создают зерновые, подсолнечник и рапс. Остальное — в минусе. В двух минусах — животноводство. Еще трепыхается птицеводство, но два последних года отрасль убыточна. Если так, то каким образом мы будем конкурировать в Европе?

Власть дохазяйничалась до того, что в фонде потребления мясной продукции почти четверть ее — импортного производства. О воспроизводстве поголовья и говорить не приходится: ни кредитов, ни животноводческих помещений. Не буду перемывать косточки виновным в упадке отрасли. Лучше помяну 270 тыс. голов крупного рогатого скота, в том числе и 185 тыс. коров, без которых осиротело всеукраинское стадо. А это, считай, прожили сутки и — нет фермы на 350 голов. Такие вот темпы “прироста”!

Понимают ли претенденты, и не “тільки один...”, какое аграрное наследие достанется им в случае победы в президентской гонке? Уверен, не совсем. Ведь в агитках можно пообещать совершить революцию в АПК и на селе, а на деле ни одного указа экономического характера не издашь. Такая привилегия оборвалась на Леониде Кучме. И что остается новоизбранному президенту? Переписываться с премьером или же обмениваться SMS-ками?

Еще один значимый рычаг, на который налегают выдвиженцы на пост президента, — финансирование АПК. Накануне нового года Кабмин приготовил аграриям подарок — выделил из стабилизационного фонда 1,2 млрд. грн. на удешевление кредитов и поддержку некоторых проектов в агропромышленном комплексе. Распоряжение №1556-р издано 8 декабря, а обнародовано лишь 21-го. Пока средства (если они реальные!) дошли на места, в казначейства, финансовый год закончился. И крестьян поманили, и деньги целы!

Хотя в программных положениях Юлии Тимошенко написано правильно: “Главный приоритет — переход от несистемного финансирования аграрного производства к полноценному долгосрочному кредитованию под полный технологический цикл, включая закупку сельхозтехники”. Но именно с кредитами было туго в прошлом году, а в нынешнем — в общем фонде (так и не принятого бюджета) на действенный финансовый инструментарий вообще не заложено ни копейки. Что не помешало Юлии Владимировне автоматически перенести нереализованную премьерскую программу в президентскую. Можно предположить, что и эффект от перестановки слагаемых останется таким же нулевым.

Из программы Владимира Литвина исчезла избитая “десятина” — финансировать АПК в размере 10% бюджета страны. Взамен у Владимира Михайловича появилось новшество — “создать Фонд поддержки села для финансирования новых рабочих мест, улучшения качества жизни, содействия сельскому туризму”.

Собственно, идея фонда была заложена еще в черновом варианте “Комплексной программы поддержки развития украинского села на период до 2015 года”. В него должны было поступать 1—1,5% от “аграрного” налога со всех предприятий. Однако запротестовал Минфин. А вот в Беларуси такой фонд действует — Фонд поддержки АПК, который наполняется за счет 3% сбора от продажи всех товаров на территории страны. Средства направляются на поддержку сельхозмашиностроения, удешевление техники, минудобрений, кредитов, лизинга, развитие социальной инфраструктуры на селе.

Не забыли крестьяне и того, с какой поспешностью Литвин убрал аббревиатуру возглавляемой ним АПУ — Аграрной партии Украины, переименовав ее в Народную. А в то время Аграрная партия была единственной в парламенте, которая хотя бы по названию приближалась к сельской проблематике.

Несколько урезанным, аморфным получился аграрный блок и в программе Виктора Януковича. За ним не видно будущего президента-агрария, который признал бы свои ошибки, допущенные на должности премьера. И с утроенной энергией начал бы развивать сельские территории, сделав не только “Украину — для людей”, но и “Село — для Украины”.

Земельные узлы

Рынок сельскохозяйственных земель — это тот вечевой колокол, который звучит едва ли не у всех претендентов в президенты. От крайних левых до крайних правых. От коммунистического “восстановим народную собственность на землю, вернем землю труженикам села”, “запрета торговли землей сельскохозяйственного назначения” Олега Тягнибока, юношеского максимализма Александра Пабата “Я верну Украине землю!” до Ющенковского “мы внедрим прозрачный рынок земли, базирующийся на современном земельном кадастре”.

Нынешний глава государства последовательно отстаивал свою позицию на протяжении пяти лет. Но реализовать ее не хватило духу и настойчивости. К сожалению, Виктор Андреевич все это время почивал на начатых Кучмой реформах вместо того, чтобы направить их в цивилизованное русло, создать систему механизмов, которые, с одной стороны, обеспечили бы прозрачное движение земельных участков, а с другой — юридически защитили бы собственников паев.

Мораторий на куплю-продажу земли, который тревожили ежегодно, пробуждал все заинтересованные стороны от спячки, заставлял их в очередной раз подискутировать по поводу двух противоречивых законопроектов — о Государственном земельном кадастре и о рынке земель. Но узаконенная норма, согласно которой мораторий снимут только в случае принятия этих двух законов, успокаивала спорщиков и отдаляла надежду Ющенко еще до окончания нынешней каденции запустить земельный рынок. Виктор Андреевич, как и его преемник, теперь полностью зависит от настроений Верховной Рады.

Но даже если депутаты, обуреваемые желанием, примут оба закона завтра, для создания системы земельного кадастра понадобится минимум 2,5 года. Такой срок определил Гевин Адлингтон, эксперт Всемирного банка, оценив темпы реализации проекта “Выдача государственных актов на право собственности на землю в сельской местности и развитие системы кадастра” и состояние законодательной базы в Украине. Нам предстоит разработать не только индексные кадастровые карты на всю территорию, но и, что самое сложное и самое важное, — создать информационную систему с последующим вводом в нее всей необходимой информации.

Нет рынка земли — нет инвестиций. ЕБРР готов вложить в развитие агропромышленного сектора Украины порядка 150—200 млн. евро, но отказывается от проектов до тех пор, пока будет действовать мораторий на куплю-продажу земель сельскохозяйственного назначения.

Не удался блицкриг с выдачей государственных актов на право земельной собственности и Юлии Тимошенко. Намеченный срок — конец прошлого года — пришлось продлить не только по причине нехватки бюджетных средств, но и из-за сопротивления руководства райземуправлений. Смена руководства Государственной службы геодезии, картографии и кадастра, увольнение более чем 400 “земельных” чиновников разных уровней, блокировавших процесс выдачи актов землепользования гражданам Украины, еще раз показали гнилость системы Госкомзема, ее неуправляемость.

Специалисты, продолжительное время работавшие в ней, приходят к категорическому выводу: данную структуру реанимировать невозможно. Ее нужно полностью разрушить и построить новую, цивилизованную систему земельных взаимоотношений.

Однако такой убийственный вердикт совсем не огорчает Виктора Ющенко. Находясь с официальным визитом в Объединенных Арабских Эмиратах, Виктор Андреевич распорядился украинской землей по своему усмотрению: на 50—100 гектарах арабы будут выращивать для собственных потребностей ячмень и подсолнечник. И “самые жирные черноземы” снова будут продуцировать фураж.

Сколько ни всматривайся, крестьянин вряд ли найдет среди кандидатов в президенты “своего в доску”, того, кто горой встанет на его защиту. Придется выбирать между уже апробированными и атрофированными властью и не испорченными ею. Больше всего крестьяне боятся того, как бы при смене гаранта не попасть из крепостных крестьян в еще более низкую касту — рабов.

Владимир ЧОПЕНКО