Москва готовится к последнему наступлению

В этом году исполняется 100 лет так называемому Брусиловскому прорыву — последнему удачному наступлению империи Романовых в Первой мировой войне. Несмотря на изначальный успех этого рывка (между прочим, его политическая подоплека чем-то похожа на нынешние движения вокруг Сирии, ставшие следствием попытки выбраться из украинской западни: то наступление было предпринято как реакция на тяжелое поражение союзных итальянских войск под Тренто), в итоге Россия исчерпала свой ресурс стабильности. Менее чем через полгода император Николай II отрекся от престола в результате Февральской революции. Несомненно, параллели нередко вводят в заблуждение, а история никогда не повторяется в точности, но вместе с тем присущую общественным процессам цикличность становится все труднее отрицать.

Послевкусие Мюнхенской конференции по безопасности, в нынешнем году проходящей под грохот канонады на северо-западе Сирии и на восточном Донбассе, несет в себе черты предсмертной ремиссии государства, претендующего (насколько это уместно — вопрос другой) в том числе и на наследие “белых царей”. Коррекция цены на нефть и некоторые нюансы психики действующего американского руководства, многие годы стремящегося к максимальному избежанию рисков и “мирным дипломатическим решениям”, для которых Мюнхен в силу своей печальной дипломатической славы подходит как нельзя лучше, создают пространство для повторения, конечно, в гибридной постмодернистской форме, событий вековой давности.

Так что последнее наступление империи как на сирийском, так и на украинском театре военных действий, очевидно, неминуемо. В чем оно может выражаться и почему станет последним?

Во-первых, Москва — в том числе и в рамках переговоров с Вашингтоном, для которых тот сам предоставляет площадку, в частности, и посредством личных звонков Обамы Путину — продолжает оказывать давление на Киев, обвиняя Украину якобы в невыполнении минских договоренностей. Которые, напомним, Россия трактует в контексте создания на территории Украины конфедеративного государства-паралитика по модели Боснии и Герцеговины, политической легитимации и амнистии террористов, а также передачи под их контроль (в качестве военнослужащих страны — члена конфедерации) границы в двух областях. А также в прекращении дискуссии вокруг принадлежности Крыма.

Вероятно, такое понимание Кремлем ежедневно нарушаемых им многострадальных договоренностей лишь относительно недавно было осознано западными лидерами, как и то, что ослабленная спадом цен на нефть и бегством капитала Россия продолжает вести себя враждебно и неуступчиво как в Украине, так и в Сирии, а также злоумышлять против политических режимов западных стран на их собственной территории.

Поэтому, во-вторых, проявления вооруженной, экономической и информационной агрессии со стороны России на протяжении первой половины 2016 г. будут только нарастать. Однако лишь слегка подмороженный крах банковской системы РФ, о котором сообщают все ведущие профильные издания (один только ВЭБ нуждается не менее чем в $17 млрд), еще в этом году перейдет в неконтролируемое состояние хотя бы в силу тотальной фальсификации отчетности крупнейшими банками. К примеру, ведущий российский экономист Вячеслав Иноземцев указывает, что только в банке “Российский кредит”, лицензия которого была отозвана прошлым летом, “реально работающими активами” были признаны всего 17 млрд руб. из 186 млрд, то есть дыра достигала 90,8% совокупных активов.

При этом надежда на валютные резервы Банка России, Минфина и двух резервных фондов теперь призрачна. Мало того, что все эти учреждения связаны между собой и склонны считать известные средства общими, так и помощь крупным банкам требуется не в рублях, обязательствах или ценных бумагах, а в материальных долларах и евро, которых Москва испытывает острый дефицит. И если до лета Кремль не добьется снятия ограничений на рефинансирование, с осени начнутся технические дефолты крупнейших банков по международным валютным обязательствам.

Примечательно, что стачечная активность в нынешней России даже более высока, чем в 1916 г., а все более людоедская экономическая и авантюрная внешняя политика режима Путина ускоряет бег страны по исторической колее.

Вполне во власти США и их союзников — об этом прямо заявил председатель сенатского комитета по вооружениям Джон Маккейн — быстро ухудшить нынешнее и без того трудное положение России (речь идет о международной системе платежей, разновидностях эмбарго, лишении доступа к возможностям государственных финансов США, таких как казначейские облигации, а также о внеэкономических методах принуждения). Поэтому предоставление России поля для все более разрушительных действий может оказаться и хитроумным капканом, рассчитанным, в частности, на то, чтобы в случае обострения ситуации поставить европейских союзников перед фактом.

Впрочем, такая макиавеллистская комбинация вряд ли соотносится с образом доверчивых отличников из Лиги Плюща, которые сегодня руководят Америкой (единственное исключение составляет Джо Байден, закончивший крепкие провинциальные вузы, что, по-видимому, отчасти объясняет политический реализм вице-президента). В то же время, невзирая на заметную инфильтрацию российскими агентами влияния и трамбующую пропаганду Кремля, новый виток кризиса вынудит западный альянс действовать быстрее и убедительнее, а ту небольшую часть российской элиты, которая лишена суицидального синдрома, — проявить свои творческие способности.

В своих воспоминаниях генерал Алексей Брусилов назвал свой прорыв “операцией, которая не дала никаких стратегических результатов и дать их не могла” в силу неспособности верховного командования управлять. А таковая неспособность, как подразумевалось, была вызвана политической слепотой и параличом системы принятия решений. Поэтому от украинского общества в сложившейся ситуации требуются только терпение и эффективная трансформация в единый организм с вооруженными силами. Точно так же — преимущественно на себя — начали опираться в истеблишменте Турции (в особенности после громкой размолвки с Америкой в курдском вопросе) и Саудовской Аравии (после очевидного дефицита поддержки Вашингтона как против иранских клиентов в Йемене, так и в целом по иранской проблематике). Давно готов к такому повороту Израиль, чьи отношения с Соединенными Штатами медленно, но верно остывали все годы правления Обамы. Ведь речь в последнее время идет не только о ядерной программе Ирана, опасения в отношении которой не только не сняты, а и усилились после северокорейского запуска ракетоносителя, но и об отсутствующей или неохотной реакции США на факт участия в защите режима Асада регулярных иранских войск и террористической организации “Хизбалла”.

Вполне вероятно, к саудо-турецкому альянсу через некоторое время присоединится и Египет, а также группа небольших, но богатых и хорошо вооруженных монархий залива. На украинском фронте следует ожидать, в свою очередь, аналогичного усиления взаимодействия Киева со странами Вышеградской четверки, Балтии, Восточных Балкан и той же Турцией, премьер которой недавно провел результативный визит в украинскую столицу. Исторический опыт показывает, что, несмотря на терапевтическую необходимость военных поражений для возвращения российского руководства в рамки приличий, главный удар по московскому ирредентизму будет нанесен изнутри.

Максим МИХАЙЛЕНКО