Могут ли силовики свергнуть Путина

Война началась с трансляции заседания Совета Безопасности, где Путин публично унизил главу СВР Сергея Нарышкина. Через две недели, когда российские войска столкнулись с неожиданным сопротивлением и большим количеством потерь, Путин отправил двух генералов ФСБ под домашний арест и запустил расследование, которое должно выяснить, почему он получал недостоверные разведданные о ситуации на Украине, а также куда делись средства, выделенные на поддержку прокремлевских политиков и агентуры. Президент также отправил в отставку замдиректора Росгвардии. В начале апреля стало известно, что Сергея Беседу, руководителя 5-ой службы ФСБ перевели из-под домашнего ареста в СИЗО Лефортово.

Затем настала очередь военных. В течение почти двух недель в марте на фоне слухов, что Путин пришел в ярость из-за провала начальной стадии военной операции, министр обороны Сергей Шойгу исчез из публичного поля. Когда Шойгу, наконец, появился, сначала на видеозаписи заседания Совета Безопасности, а затем на совещании в Минобороны, он выглядел мрачным и подавленным.

В конце марта спецслужбы США предположили, что Минобороны России не дает Путину правдивой картины войны, возможно, из-за страха перед последствиями. И только 9 апреля Путин реорганизовал военное командование, назначив генерала Александра Дворникова руководить военной операцией в Украине.

На первый взгляд, эти события говорят о больших переменах. Долгие годы силовики были главной опорой путинского режима. Как бывший офицер КГБ, Путин всегда полагался на спецслужбы, которые обеспечивали контроль над элитами и населением страны, хотя в последние годы чекистов несколько затмил Сергей Шойгу и его Минобороны. Но никогда еще Путин не был так недоволен спецслужбами и военными, как сейчас.

На фоне начавшихся репрессий уместен вопрос: как долго военные и спецслужбы готовы терпеть, что президент перекладывает на них ответственность за свои стратегические ошибки?

Однако даже в условиях нынешней напряженности шансы на то, что генералы предпримут что-то против Путина, очень невелики. Чтобы понять почему, надо вспомнить историю отношений между армией, спецслужбами и Кремлем.

***

В отличие от других милитаризованных обществ, в истории России было очень мало успешных военных переворотов. Самая знаменитая попытка открытого мятежа — это восстание декабристов против Николая I — и она закончилась катастрофическим провалом.

У российской армии также нет опыта создания мощных тайных организаций, таких, как например, египетские “Свободные офицеры”, которые свергли короля Фарука в 1952 году. Несколько раз после распада Советского Союза военные пытались создать политические организации, но каждый раз терпели неудачу.

В октябре 1993 года группа военных, объединенных в “Союз офицеров”, попыталась принять участие в вооруженном мятеже против Ельцина, но их арестовали еще до начала полномасштабного противостояния. Четыре года спустя российский боевой генерал Лев Рохлин сформировал политическую партию “Движение в поддержку армии”. Партия быстро набирала популярность, но в 1998 году произошла трагедия — жена Рохлина застрелила его во время семейной ссоры на даче. Убийство породило многочисленные конспирологические теории, но одно известно точно: движение Рохлина не пережило его смерти.

При этом в 1990-е годы российское правительство было столь слабым, что Кремль был вынужден постоянно лавировать между конкурирующими группами. Если у генералов возникали политические идеи, они знали к кому идти.

Владимир Путин устранил эту угрозу. В России не осталось сильной оппозиции: политических оппонентов Путина либо убивают, как Бориса Немцова, либо бросают в тюрьму, как Алексея Навального, который только что получил новый срок. Многие были вынуждены эмигрировать, как Сергей Алексашенко, бывший замглавы Центробанка, Андрей Козырев, бывший министр иностранных дел России, и почти вся команда Навального, включая Владимира Милова, бывшего замминистра энергетики.

В редких случаях, когда военные пытались бросить вызов Путину, их легко останавливали. Например, в 2005 году Владимир Квачков, полковник ГРУ в отставке, организовал покушение на Анатолия Чубайса, одного из авторов скандальной российской приватизации 1990-х годов. В начале 2000-х Чубайс был все еще близок к Путину и по-прежнему пользовался его поддержкой. Группа Квачкова подорвала бомбу на пути следования машины Чубайса и обстреляла его автомобиль из автоматов. Покушение провалилось: Чубайс не пострадал, а Квачкова с товарищами посадили в тюрьму.

Когда Квачков освободился, он попытался организовать что-то вроде политической партии, но вскоре был снова арестован. Правда, к тому времени его популярность ограничивалась советскими отставниками, которые считали, что Советский Союз разрушился в результате еврейского заговора. Действущие офицеры презирали его за провал в организации покушения на Чубайса. Один из авторов этой статьи однажды пришел на вступление Квачкова и стал свидетелем того, как офицеры спецназа переговаривались между собой: “Зачем нам его слушать, если ему не удалось организовать обычную засаду, то, что он должен был отработать еще в Афганистане?”

Помимо систематического уничтожения оппозиции, существует более глубокая причина неспособности военных бросить реальный вызов Кремлю. В советские годы контрразведка держала армию под пристальным наблюдением. Уже в 1918 году, менее чем через год после большевистской революции, ЧК, предшественница КГБ, сформировала подразделение для борьбы с вольнодумством в Красной Армии. Сталин и его преемники крепко держали армию в своих руках: в каждой военной части были действовали партийные органы, а КГБ содержал огромный аппарат военной контрразведки для слежки за военными.

Российские спецслужбы многое унаследовали от КГБ, включая аппарат особистов. После прихода к власти Путин сразу расширил возможности ФСБ для контроля за вооруженными силами. Еще в начале 2000 года, будучи исполняющим обязанности президента, Путин подписал новое “Положение об управлениях ФСБ в Вооруженных Силах”, расширившее функции военной контрразведки.  Путинский указ дал новые полномочия офицерам ФСБ, прикомандированным к армейским формированиям: теперь они занимались выявлением потенциальных угроз режиму.  Кроме того, они должны были бороться с “незаконными военными формированиями, преступными группами, отдельными лицами и общественными объединениями, ставящими своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, насильственный захват или насильственное удержание власти”.

В 2004 году военную контрразведку преобразовали в Департамент военной контрразведки ФСБ. Сегодня ему подчиняются Управления и отделы ФСБ по военным округам и флотам, Росгвардии и другим войскам и воинским формированиям. Военная контрразведка является крупнейшим подразделением ФСБ.

В результате российская армия сегодня буквально переполнена сотрудниками и агентами ФСБ. Существуют нормативы, определяющие, сколько агентов ФСБ должно быть закреплено за каждой воинской частью и каждым военным объектом. Например, небольшая авиабаза Росгвардии в Ермолино в Калужской области, на которой размещается всего шесть самолетов и дюжина вертолетов, должна иметь “резидента ФСБ” (прикомандированный офицер), а также 20 завербованных агентов и 16 “доверительных оперативных контактов”.

В войне c Украиной ФСБ в том числе следит за тем, чтобы российские войска не подвергались саботажу. ФСБ также отвечает за установление политического контроля на оккупированных территориях и мониторит настроения в войсках. При таком тотальном надзоре российская армия никогда не могла породить офицеров, способных возглавить успешное восстание.

А как же сами сотрудники ФСБ? Как ясно сегодня, в отличие от военных, КГБ все-таки сумел произвести по крайней мере одного лидера страны. Поэтому выглядит вполне логично, что многие сегодня считают, что самая большая угроза для Путина может исходить от спецслужбы, полномочия которой он расширял на протяжении многих лет: офицеров на Лубянке.

Однако чекистские генералы, всегда склонные к коррупции, никогда не умели формировать собственную клиентелу (большие группы офицеров, финансово зависимых от начальства и лично им преданным) внутри Лубянки. ФСБ устроена так, что офицеры, как правило, лояльны должности, а не конкретным старшим офицерам; если генерал ФСБ теряет свою должность, он не может рассчитывать на преданность своих бывших подчиненных.

Сотрудники ФСБ также прекрасно осознают, что они тоже могут попасть под репрессии. Сегодня десятки сотрудников ФСБ сидят под следствием или в колонии по обвинению в коррупции и государственной измене (часто в связи с предполагаемым шпионажем в пользу США). В результате внутри ФСБ офицеры среднего звена не доверяют генералам, а генералы не доверяют своим подчиненным.

Кроме того, многие помнят, что путч 1991 года под руководством председателя КГБ Владимира Крючкова провалился, потому что рядовые офицеры решили переждать кризис и не приняли участия в заговоре.

Нынешнее поколение сотрудников ФСБ, тридцати- и сорокалетние офицеры, не помнят другого президента, кроме Путина, и большую часть своей карьеры прослужили под руководством одного директора Александра Бортникова, который возглавляет службу с 2007 года. Они представляют собой разительный контраст с предыдущим поколением, служившим в 1990-е годы, когда сотрудники ФСБ были вынуждены постоянно лавировать между различными политическими группами. В наши дни офицеры ФСБ служат только президенту, выполняя приказы. Их основная функция — бороться с любыми источниками инакомыслия, не задавая вопросов.

***

Не имея политического опыта и не рассчитывая на безоговорочную поддержку среди рядовых офицеров, чекисты и военные вряд ли способны самостоятельно организовать государственный переворот. Однако силовики как группа будут защищать свои интересы. И если экономические проблемы спровоцируют губернаторов в регионах на сопротивление вертикали власти, то тогда силовики могут решить, что Кремль теряет контроль и их собственное будущее находится под угрозой. И в этом случае они могут отойти в сторону или даже протянуть руку помощи новой политической силе.

Андрей СОЛДАТОВ, Ирина БОРОГАН