Миссия Украины

На одном не очень открытом семинаре в Брюсселе, посвященном обсуждению программы Восточного партнерства, я поинтересовался у польских коллег: “А зачем вам вообще Украина в ЕС?” “Нам нужен буфер”, — честно ответили они, на мгновение оставив поучающий тон. На вопрос “между кем и кем буфер?” ответа не последовало. “И вы еще удивляетесь, почему украинцы недостаточно поддерживают идею вступления Украины в ЕС? — спросил я. — Вы хотите, чтобы мы мечтали стать “буфером”?”

Евросоюз переживает далеко не лучшие времена. Страны еврозоны не могут преодолеть самую затяжную рецессию со времен Второй мировой войны, в то время как экономики США и Японии на подъеме (в I квартале 2013 года их ВВП вырос на 2,5 и 3,5% соответственно). В апреле безработица в еврозоне достигла 12,1% (7,5% — в США, 4,1% — в Японии). Причина — в снижении конкурентоспособности экономики Евросоюза по сравнению с Северной Америкой и Восточной Азией. За примерами не нужно ходить далеко: сравнить хотя бы Nokia с Apple и Samsung. Вы бы видели глаза корейцев, когда они слышат о французской 35‑часовой рабочей неделе или пятинедельном отпуске. В этих глазах отражается вся палитра эмоций: удивление, непонимание, радость, сочувствие французам, корейцам и многое другое.

Француз Морис Леви, генеральный директор Publicis Groupe, рассуждает в Financial Times: “Наша экономика неповоротлива, с архаичными и непостижимыми административными структурами и непомерно дорогой системой социального обеспечения”. “Господин Олланд немедленно должен доказать избирателям необходимость изменений, — пишет The Economist о задачах французского президента. — Он должен “продать” идею, что французам следует работать дольше и интенсивнее, чтобы оплатить свои социальные льготы и пенсию”.

В такой ситуации Украина европейцев интересует меньше всего. Мы для Европы — часть проблемы, а не решения.

На расширение Европы есть брюссельский взгляд и есть московский. Есть вашингтонский и есть варшавский. Мы с коллегами в Киевской школе экономики спросили себя, а каким должен быть киевский взгляд на эту проблему (вариант с буфером не рассматривался).

Так вот — киевский взгляд состоит в том, что мы вместе с Турцией можем и должны стать частью решения европейских проблем. Динамичные, быстрорастущие, дерегулированные, инновационные, с огромными рынками сбыта и труда Украина и Турция могут стать дополнительными мощными локомотивами европейской экономики. Сейчас эту роль играет только Германия, к ней приближается Польша. Вас удивляет, почему Украина (с Турцией все ясно) способна помочь европейской экономике? Если амбиции европейского тигра есть у Польши с ее 39 млн человек населения, то почему бы им не быть у 46‑миллионной Украины с ее уникальным географическим положением?

Образ локомотива меня лично привлекает значительно больше, чем образ буфера. Я настоятельно советовал и советую политикам Евросоюза и Украины поменять тон дискуссии с депрессивно‑буферного на более вдохновляющий.

Проблема только в том, что Турция уже стала экономикой, которая может претендовать на роль локомотива Европы: динамичная, быстрорастущая (+3,5% роста в I квартале 2013 года, +5% роста в среднем за последнее десятилетие), дерегулированная, инновационная. Министр экономики Зафер Чаглаян говорит, что за 80 лет — от основания Турецкой Республики в 1923‑м до 2003 года — иностранные инвесторы вложили в ее экономику $14,6 млрд. В 2003—2012 годах прямые иностранные инвестиции достигли $123,7 млрд. Другими словами, Турция за последние 10 лет привлекла в 8,5 раза больше инвестиций, чем за предыдущие 80. Страна собирает не только телевизоры и автомобили, но и истребители F‑16. Turkish Airlines, признанная лучшей авиакомпанией Европы, летает в 99 стран: такого охвата нет ни у одной другой авиакомпании мира. Неудивительно, что Стамбул строит третий аэропорт, который должен стать крупнейшим пассажирским в мире с шестью взлетно-посадочными полосами.

Украина пока не стала динамичной, быстрорастущей, дерегулированной, инновационной экономикой. Нам нужно выполнить “домашнее задание”. Перед тем как спасать старушку Европу…

Павло ШЕРЕМЕТА