“Мирские” договоренности: как энергетический кризис объединил Порошенко с Ахметовым

Паралич торгового сообщения Украины с зоной АТО официально признан национальным бедствием: страна теряет деньги, население — рабочие места.

Но блокада также начала расставлять точки над “і” в отношениях элит.

Первый процесс уже запущен: команда Петра Порошенко стала открыто бороться за сохранение бизнеса Рината Ахметова.

Правда, отстаивая интересы донецкого олигарха, окружение президента автоматически защищает и свои.

Один из них — возобновление коммерческих операций с неприличной рентабельностью между государственной генерацией и производителями угля из зоны АТО.

Впрочем, команда гаранта останется в выигрыше, даже если эта ставка не сыграет.

Правила этикета

Эффективность авторов перекрытия железных дорог легче всего измерять в абсолютных цифрах: за полтора месяца они “произвели” около 600 тыс тонн заблокированных товаров разной номенклатуры.

Параллельно блокадники обросли примерно таким же тоннажем различных слухов. Звучали версии, что за этим стоит Андрей Садовой, окружение Петра Порошенка или даже Россия. Последняя вариация была популярна среди представителей власти.

В качестве аргумента в пользу “президентской” версии часто используется тот факт, что за полтора месяца блокады исполнительная власть не предприняла ни одной серьезной попытки зачистить ж/д полотно от палаток и костров.

То есть власть ведет себя так же, как и полтора года назад, когда с ее молчаливого согласия украинские активисты отрезали оккупированный Крым от энергоснабжения с материка.

Тем не мене, на Банковой есть достойный ответ тем, кто считает ее причастной к блокаде: аппарат Порошенко уже предпринял несколько конкретных шагов, демонстрирующих его отдаленность от прекращения торгового сообщения между Украиной и зоной АТО.

Об этом свидетельствует кампания президентской команды по поддержке Рината Ахметова. Есть минимум два примера, которые на это указывают.

Первый. Около двух недель назад Кабмин отклонил предложение установить временный мораторий на экспорт украинской электроэнергии в Европу, которым занимается ДТЭК.

Авторы этого предложения настаивали: в рамках энергобаланса страны это поможет замедлить темпы сжигания угля антрацитовых марок, ставших дефицитными из-за блокады. Однако правительство этот довод не приняло.

“Мы год держали экспортный рынок в убыток. Терять его сейчас и с ним валютные поступления — глупость”, — заявил ЭП один из представителей Ахметова.

Второй. 1 марта, в день, когда боевики “ЛДНР” объявили о начале “национализации” местных предприятий, на заседании координационного центра под председательством вице-премьера Владимира Кистиона было одобрено предложение ДТЭК об установлении запрета на импорт угля энергетических марок из России.

Это сделано для того, чтобы исключить возможность продажи угля попавших в список “национализации” ахметовских “Ровенькиантрацит”, “Свердловантрацит” и “Комсомолец Донбасса” по так называемому большому кругу, подразумевающему вывоз продукции этих объединений из Луганской области на хаотичные сортировочные склады Ростовской области, а оттуда — его сбыта в Украину через Харьковскую область.

Поддержка Ахметова властью — идеальный повод для ее критики, но те, кто спешат воспользоваться этой опцией, неправильно расставляют акценты.

“Они спешат упрекнуть хозяина Администрации президента в сговоре с владельцем СКМ, а в действительности речь идет всего лишь о паразитировании: у Порошенко используют Ахметова для решения собственных задач”, — говорит один из собеседников ЭП.

Тут стоит также посмотреть на результаты блокады сквозь призму последней государственной компании в секторе тепловой генерации — ПАО “Центрэнерго”.

С одной стороны, эта компания, как и остальные ТЭС, потеряла основной канал поставок угля, с другой — “Центрэнерго” также перестала быть генератором теневого заработка. Так, цена закупки угля “Центрэнерго” может превышать себестоимость его добычи в три раза.

Так было, например, в относительно недавнем эпизоде, когда “Центрэнерго” покупала уголь у ГП “Луганскуголь” по 1 320 грн за тонну. Однако это предприятие не добывает антрацит, а закупает его по 460 грн за тонну у захваченного оккупантами ГП “Антрацит”.

Разница между этими двумя цифрами — чистая прибыль, которую делят между собой представители сегодняшних команд власти в Киеве и в “ЛНР”.

Собственно, эта же математика объясняет, почему на Печерских холмах так чувствительно реагируют на блокаду торгового сообщения с оккупированными районами Донецкой и Луганской областей.

Обидно, но привыкаешь

Весной 2016 года НКРЭКУ приняла известную формулу определения стоимости угля “Роттердам+”, которая вызвала шквал критики со стороны экспертной среды и общественности.

Первые имиджевые “шишки” по этому поводу посыпались как раз на ДТЭК, чья тепловая генерация получила дополнительный заработок в виде повышения тарифа, в своей основе зависящего от подросших котировок угля.

Команда Порошенко тогда тоже использовала конъюнктуру: незадолго до принятия “Роттердам+” близкая к гаранту группа ICU Макара Пасенюка скупила облигации ДТЭК, которые выросли вслед за тарифами.

Факт сговора на почве “роттердамской формулы” тогда обе стороны отрицали. Правда, вызванный текущей блокадой дефицит угля показал, что антрацит закупается не в далеких Нидерландах, а в том же Донбассе, тем самым намекая, что “Роттердам+” был принят не для решения проблемы диверсификации источников поставок угля, а ради обоснования повышения его цены.

В общем, получилось, что блокада стала еще и своеобразным проявителем этой схемы.

А в этом контексте ситуация уже выглядит так: чем агрессивнее правительство будет пытаться снять осаду торгового сообщения через так называемую линию разграничения, тем охотнее электорат будет верить в личный финансовый интерес чиновников от восстановления торговых операций с оккупированным Донбассом.

Поэтому на Банковой никто и не идет в лобовую, предпочитая преподносить инициативу о восстановлении торговых отношений с “ЛДНР” как заботу о третьем лице — местном населении и бизнесменах, безусловным лидером среди которых является Ахметов.

Конкретный пример заботы о владельце СКМ появится уже на днях: по данным источников ЭП, на этой неделе министр энергетики Игорь Насалык выполнит спущенное на него сверху решение — подпишет приказ об упомянутом запрете импорта энергетического угля из РФ в Украину.

Правда, даже если этот шаг не остудит горячие головы в Москве и не заставит их отказаться от идеи “национализации” промышленности в “ЛДНР”, у Порошенко все равно есть повод для оптимизма.

Прекращение торговых отношений с зоной АТО означает, что тамошняя местная промышленность де-факто будет вынуждена переходить на работу с украинским контрагентами через чужеродные посреднические структуры. То есть де-юре потеряет в Украине свою субъектность, а значит — и долю на рынке.

Прикладной пример: в условиях транспортной блокады Донбасса уголь с шахт Ахметова сможет поступать на склады украинской тепловой генерации только через Россию (через Харьковскую область).

Однако в этом случае он будет заходить в Украину уже как “российский” или “африканский” уголь, тем самым снижая официальную роль “ДТЭК” на украинском энергорынке, а вместе с этим — влияние своего владельца на принятие решений в стране.

Подобные схемы Россия отработала уже давно. Лучший пример — Придестровье, с которым часто сравнивают “ЛДНР”. Оборудование тамошнего тираспольского завода ЗАО НП “Электромаш” под видом своей продукции продает зарегистрированное в Москве ООО “ТД “Электромашсервис”.

Чтобы экстраполировать этот опыт работы РФ в Молдавии на Украину, нужно только согласие президента на отмену упомянутого запрета импорта антрацита из России.

Дмитрий РЯСНОЙ