Михаил Зыгарь: Горизонт планирования в России — кончина Путина

Американский заговор в голове у Владимира Путина, первая серьезная психологическая травма российского президента в Украине и другие подробности из жизни кремлевского диктатора — об этом и многом другом в интервью для ЛІГА.net рассказал бывший главный редактор телеканала Дождь, российский писатель, режиссер, автор книги “Вся кремлевская рать” Михаил Зыгарь, который приехал в Украину представлять украинское переиздание своего бестселлера.

Украина: болезненный и очень личный вопрос

В 2007-м году у многих было ощущение, что эпоха Путина заканчивается, что он уходит, Владимир Владимирович собирался передать власть преемнику. Именно тогда у меня возникла идея написать книгу, подводящую итог путинского правления. Мне показалось, что нам известно довольно мало о том, почему на самом деле происходили те или иные события. Вокруг настолько быстро свистят новости, что очень часто журналисты просто не успевают докопаться до первопричины принятия решений.   

Книга условно делится на четыре части — четыре этапа правления Путина. Когда случился Крым, стало очевидно, что пора ее заканчивать. В тот момент мы оказались в ситуации, когда все уже забыли, как мы дожили до такой жизни. Было совершенно непонятно, даже россиянам, как все это могло произойти. Люди забыли, с чего все начиналось, что в самом начале путинского правления, курс был совсем в другую сторону, и стратегия изначально была совершенно иной.

Для Путина украинский вопрос всегда был очень важен. В первые годы своего президентства он регулярно, практически на всех внутренних заседаниях, говорил: “Мы должны заниматься Украиной, иначе мы ее потеряем”.

Важно то, что именно в Украине в 2004-м году Путин получил первую серьезную психологическую травму. Тогда Владимир Владимирович впервые убедился, что существует страшный американский заговор, жертвой которого он является. У Путина не было никаких сомнений в том, что Оранжевая революция — это американская спецоперация. Он так решил потому, что выделил огромные деньги и отправил из Москвы в Украину очень много специалистов. Те долго тут сидели, поделили все деньги, до самого последнего момента телеграфируя, что удерживают контроль. Когда же оказалось, что не все так хорошо, то эти специалисты не могли признаться, что разворовали выделенный бюджет, ничего не делая. Поэтому объяснили все просто: враг потратил еще больше.

Именно с этого момента Путин начал убеждаться, что существует заокеанский враг, который плетет интриги в Украине и пытается ею овладеть. И чем дальше, тем больше он в своем мнении утверждался. Оттого Украина — это очень личный и болезненный вопрос.

Непогрешимость

Я никогда не делаю прогнозов и не считаю себя знатоком психологии. Вот эта очень популярная в России забава — мозговедение и попытка проникнуть к президенту в голову — это тоже не для меня. Но я могу рассказать о том, что говорят люди, приближенные к нему.

Конечно же, Путин не собирается покинуть нас в ближайшее время. Он однажды попробовал передать власть преемнику и, очевидно, ему это не понравилось. Очевидно, Владимир Владимирович считает тот эксперимент ошибкой и повторять ее снова не планирует — в 2018 году никому ничего отдавать не собирается. Четвертый срок Путина нам вполне грозит.

Он считает, что все знает и во всем разбирается лучше других. Немногим советникам, которые пытаются с ним спорить, говорит: “Просто ты многого не знаешь. Если бы ты знал то, что знаю я, то говорил бы иначе”. Это необратимое изменение личности. 

У меня даже есть история об этом. 10 лет назад, в 2007-м году, в России проходил саммит Большой восьмерки. Хозяин встречи, президент Путин принимал у себя восемь журналистов из восьми ведущих мировых СМИ — это такой традиционный ритуал. Отвечая на вопрос немецкого журналиста, считает ли он себя демократом, Владимир Владимирович ответил, что он демократ чистой воды, другого такого демократа, как он, в мире не найдешь, а после смерти Махатмы Ганди и поговорить ему больше не с кем. Все тогда очень смеялись, восприняли это как шутку, самоиронию.

Но спустя 10 лет, в прошлом году, на 63-й день рождения министр иностранных дел Сергей Лавров подарил ему подарок — бронзовую статую Ганди в натуральную величину. Чтобы было с кем поговорить. И сейчас это уже не шутка. Вот та шутка фактически забронзовела и Путин больше не считает, что тогда пошутил. Для Путина он сам и Ганди — это одинаковые исторические личности.

Родственная душа. Медведчук

У Путина как советского человека есть убеждение, что он очень хорошо знает и понимает Украину. Ведь как: несколько раз там был, в Крыму отдыхал, Ротару слушал — общий культурный бекграунд. Когда он говорит, что мы — единый народ, то абсолютно верит в это. 

Кроме того, у Путина есть Виктор Медведчук, который всегда готов это подтвердить. Вот Путин и Медведчук — это один народ. Такая родственная душа, когда познакомились с человеком уже во взрослом возрасте, но кажется, что знали его всю жизнь. На самом деле это просто похожее образование, похожие книжки, похожая карьера.

26 мая, в день обмена Надежды Савченко  на сайте Кремля появился очень любопытный ролик. Медведчук в нем — как рояль из кустов — появляется вдруг в роли посредника между гражданками России и президентом страны. Что ж, самый краткий путь.

Коллективный Путин и десять на десять

Не нужно весь народ мазать одной краской. Не может быть у всех людей в стране одинаковое отношение к чему-либо. У каждого человека есть свобода воли и совесть, каждый отвечает только сам за себя.

Что такое вся кремлевская рать? Это армия чиновников, которые хотят и готовы угадывать волю начальства. Это люди, которым не нужно давать инструкции, что делать и как себя вести. Они рады жить чужим умом, готовы ловить на лету, чувствуют, как должны поступать.

Есть отличная история осени 2012-го года. Владимир Владимирович заболел и в течение двух месяцев не выходил на связь, не общался с Песковым, не отвечал на вопросы министров. И никто ничего не заметил. Пресс-релизы публиковались, заявления появлялись. Все, кто надо, принимали решения так, как это сделал бы Путин, и его пропажи никто не заметил. То, что происходит в стране — работа не конкретного человека, а “коллективного Путина”, все шестеренки вертятся.

В России есть разные группы и не надо их смешивать. Есть люди, для которых очень важна имперская идея. Это большая группа, в системе ценностей которой самым важным является величие родины и гордость за нее. Не знаю, сколько их — может, 10% или чуть больше. А есть другая большая, влиятельная, очень громкая группа людей, для которой главные ценности — человеческая жизнь, индивидуальные права и свободы. Их тоже примерно 10%. Именно противоборство этих примерно 20% населения, двух их систем ценностей и составляют историю России.

И еще есть 80% людей, которые не думают и хотят, чтобы их оставили в покое, которые не верят, что могут вмешаться в политику, что от них что-то зависит. Они поддержат кого угодно, лишь бы только до них не докапывались.

Жизнь после смерти

Одна из моих коллег, выступая на большой конференции в Лондоне, сказала: “Вы знаете, я боюсь думать о том, что будет после Путина, и никогда этого не делаю, чтобы не расстраиваться”.

Почти все мои собеседники тоже в своем прогнозировании упираются конкретно в точку его смерти. Говорят, что все поменяется, когда он умрет. Конечно, они изъясняются по-другому, используя эвфемизмы: “когда произойдет что-то необратимое”, “когда президент улетит на Альфу Центавра” или что-то в этом роде. В общем, горизонт планирования — это кончина Путина.

Можно предположить, что будет после него, используя примеры других стран. Есть сценарий Пиночета — он классный. Когда на выборах или референдуме действующая власть проигрывает, признает поражение и уходит.

Есть другой вариант — сценарий Франко. Когда диктатор уже старенький и начинает думать о смерти, подбирает не одного преемника, а целый институт, способный скрепить страну, и постепенно передает ему власть. Но есть опасение, что этот сценарий для нас уже в прошлом, поскольку фактически реализовывался в виде президентства Медведева.

Еще есть третий сценарий — пакистанский. Когда в ядерной стране власть переходит от одного лидера к другому. В Пакистане практически все люди, которые достигают какого-то положения, отправляют своих детей за границу. Это такой приятный для детей, но не очень полезный для страны отрицательный естественный отбор, когда все, кто может себе позволить смотаться из страны, уже это делают.

“Никакой оппозиции в России нет”

У Конан Дойла есть повесть “Отравленный пояс” о профессоре Челленджере. Там суть вот в чем: профессор и его друзья, наблюдая за космическими объектами, обнаружили, что совсем скоро Земля влетит в атмосферный пояс из ядовитого газа и все люди уснут. Они запасаются кислородными масками и наблюдают, как население планеты одновременно засыпает. Кто-то — у себя дома, сидя в кресле. Другие едут в поезде и разбиваются насмерть, потому что машинист уснул. Те, кто шел по дороге, прикорнули на обочине. И это же сейчас происходит в России.

Трагедия книги в том, что они не знают вообще, вылетит ли когда-нибудь Земля из ядовитого пояса или застрянет в нем навсегда. Мы тоже не знаем этого о России. В таких условиях люди выстраивают разные модели поведения. Все, кто мог бы заниматься политикой, прекрасно понимают, что не надо сейчас садиться в кабину самолета и взлетать. Потому что это бессмысленно, никто не увидит твоего геройства — все спят. Надо переждать, пока появится кислород.

Многие из тех, кто называет себя оппозиционными активистами, искренне делают, что могут. Некоторые берегут себя до лучших дней, а другие зарабатывают репутацию, полагая, что когда все расцветет, то в их резюме уже будет 30 лет бескомпромиссной борьбы.

Савченко и ГРУшники

Обмен Савченко на Александрова и Ерофеева — это часть тактики, никак не продуманной и не подготовленной, четкий пример политики как шахмат вслепую. Нет сомнения, если бы у Кремля была стратегия на обмен, то изначальное отношение к Александрову и Ерофееву было бы другим.

У меня нет никакого инсайда, кто помогал, посредничал в обмене, но думаю, что Ангела Меркель приложила усилия. Это как раз в ее стиле. Она — человек высоких моральных стандартов, очень человеколюбивый, поэтому нет никаких сомнений, что каждый свой разговор с Путиным она начинала с Надежды Савченко и заканчивала ею. Думаю, во многом освобождение является ее заслугой.

Что касается Александрова и Ерофеева, предполагаю, мы о них больше ничего не услышим. Думаю, им уже объяснили, что это важное условие их освобождения или получения какой-либо компенсации.

Алена САВЧУК