Менеджер ДТЭК: “Быстро завезти уголь никто не сможет”

С самого прихода Владимира Демчишина на пост министра энергетики и угольной промышленности у энергохолдинга ДТЭК Рината Ахметова начались проблемы с тарифами.

ДТЭК — вертикально интегрированная компания, которая занимается добычей угля, а также генерацией и распределением электроэнергии. Она производит около 70% тепловой генерации, или около 30% всей электроэнергии страны.

Основная прибыль холдинга зависит от тарифа, по которому госпредприятие “Энергорынок” оплачивает произведенный им ресурс. Тариф устанавливает Нацкомиссия по регулированию рынка энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ). Сейчас этим органом руководит Дмитрий Вовк — ставленник Демчишина.

При прошлой власти для тепловой генерации устанавливались завышенные тарифы, что позволяло компании Ахметова, монополисту в этой сфере, аккумулировать большие средства для покупки новых генераций.

Теперь ДТЭК жалуется на заниженный тариф, который не позволяет теплоэлектростанциям расплатиться за поставленный уголь. Отчасти это подтверждает то, что 25 мая компания “Донбассэнерго” Игоря Гуменюка остановила работу Славянской ТЭС, а госкомпания “Центрэнерго” — Змиевской ТЭС.

Официальной причиной в обоих случаях названо отсутствие средств на закупку угля, который сейчас поставляется с территории самопровозглашенных “ДНР”-”ЛНР”.

Такая политика профильного министерства может привести к тому, что станции не смогут запастись углем. К зиме на складах ТЭС должно быть 2,5-3 млн тонн. Накопить его можно лишь летом, когда потребление энергии на минимуме.

О том, почему тепловая генерация рискует войти в зиму неподготовленной, INSIDER рассказал Всеволод Старухин — гендиректор “ДТЭК Энерго”, операционного подразделения холдинга.

- ДТЭК импортирует топливо для накопления на складах ТЭС?

— Импортного угля у нас нет. Мы используем уголь либо собственный, либо с госшахт. Это уголь газовой группы. Антрацитовая марка — только свой уголь. Его очень мало вывозится из зоны АТО, поэтому наши антрацитовые станции — Приднепровская и Криворожская — работают только одним-двумя блоком.

- Вы везете антрацит с ваших шахт на неподконтрольной Украине территории?

— Да. Это компании “Свердловантрацит”, “Ровенькиантрацит” и “Комсомолец Донбасса”.

- По чем вы покупаете этот уголь? Ведь от цены топлива зависит тариф на выработанную электроэнергию.

— Цена зависит от качества угля. В целом уголь прейскурантного качества мы покупаем по 1500 грн за тонну.

- Министр энергетики Владимир Демчишин заявлял, что стоимость угля в Украине должна быть в пределах 1100 грн за тонну.

— Задайте вопрос Владимиру Демчишину: “Почему 1100”? Нам он не ответил.

- А вы можете ответить, почему 1500?

— Могу. Это полная себестоимость нашего угля. Она зависит от колебаний курса, так как там есть валютная составляющая. Например — кредиты. Регулятор (НКРЭКУ, — ред.) часто оперирует производственной себестоимостью, где цена на уровне 800-900 грн за тонну. Она не включает затраты, связанные с инвестициями и обслуживанием кредитов, административными расходами, финансированием социальных программ и т.д. Если все это учесть, себестоимость добычи превысит 1500 грн за тонну.

- За сколько вы покупаете государственный уголь с объединений “Львовуголь” и “Волыньуголь”?

— До конца 2014 года мы забирали его по 1100 грн за тонну. Сейчас предложили им контракт с ценой 1500 грн за тонну. Они готовы были его подписать. Но министерство им не согласовало этот договор.

- Вы работаете с государственными компаниями напрямую? Через госпредприятие “Уголь Украины” не покупаете?

— Да. С точки зрения здравого смысла, прямые отношения производитель-потребитель — более правильная система. Например, в марте мы заплатили на счет ГП “Уголь Украины”, которое  объявлялось банкротом, 250 млн грн. К шахтерам эти деньги не попали. На счет эффективности работы такой системы, конечно, нужно решение государства.

- Вы экспортировали уголь в этом году?

— Мы экспортировали марку “Г” (газовый) в течении нескольких месяцев с начала года, так как выполняли обязательства перед контрагентами по долгосрочным контрактам, заключенным в 2014 году. В ситуации, когда тариф для ТЭС и уровень невыплат был критическим, это позволило нам поддерживать добычу угля на шахтах компании, сохранить коллективы и выплачивать заработную плату. В настоящее время экспорт угля не осуществляется.

- А марку “А” (антрацит)?

— Мы перестали экспортировать уголь марки “А” из Ровеньков и Свердловска еще в августе 2014 года, когда впервые возник его дефицит. С октября 2014-го энергетический антрацитовый угль запрещен к экспорту. Он может экспортироваться только при наличии лицензии, которую выдает Минэкономики. На сегодняшний день, по моей информации, ни одной лицензии не выдано.

- По вашему мнению, угля марки “Г” в стране хватает?

— В системе 7 ТЭС на антраците и 7 на газовой группе. Если все ТЭС загружены углем — система сбалансирована. Но если “антрацитовые” станции по факту не работают, то идет повышенное пережигание угля газовой марки. Поэтому сейчас о профиците и накоплении складов под зиму уже говорить сложно.

- Сейчас тариф для тепловой генерации составляет 78 копеек за Вт/ч. ДТЭК все время жалуется, что он не покрывает затраты. Каким, по-вашему, должен быть тариф?

— С начала года “Укрзалізниця” подняла тариф на 30%, ГСМ подорожали в соответствии с ростом валютного курса, металлурги также привязывают цену своей продукции к курсу доллара. Это все отражается на производстве электроэнергии. Так почему, когда атомщикам подняли тариф на 50%, гидрогенерации на 171%, ТЭЦ — на 32%, тариф для тепловой генерации урезали на 5%?

- Тариф зависит от цены топлива. А у вас самые  рентабельные шахты.

— В среднем по Украине себестоимость добычи тонны угля составляет 1600 грн. У каких-то шахт себестоимость — 800 грн, у других — 2800 грн за тонну.

Но проблема в том, что регулирования угольной отрасли не существует. В нормальной модели рынка должна быть биржа, на которой устанавливалась бы цена.

- В Украине планируется запуск такой биржи?

— Создана рабочая группа при Минэнерго, которая должна предложить механизмы определения цены.  Я допускаю, что одним из предложений по этому вопросу будет запуск биржи. Мы со своей стороны готовы поддержать такую инициативу.

- Так каким, по-вашему, должен быть тариф для ТЭС?

— Формально, тариф для тепловой генерации составляет сейчас 78 копеек за кВт/ч. По факту эта цифра меньше, так как недоплата “Энергорынка” тепловым станциям составляет примерно 10-15%. Полная себестоимость производства одного кВт/ч, в которой мы учитываем все затраты на добычу, транспортировку, обслуживание кредитов и так далее составляет 1 гривна 20 копеек.

- Сколько в эту сумму заложено прибыли?

— Прибыль, как правило, идет на покрытие инвестиций в генерацию и добычу угля. Это позволяет обеспечивать стабильную работу и развитие. Шахта — это, по сути, постоянная стройка, где отработанные лавы закрываются, а новые лавы запускаются.

Сейчас мы добываем уголь из уже запущенных лав. Через 6-7 месяцев они будут выработаны, и следующие полгода придется инвестировать в нарезку и строительство новых.

В прошлом году за первый квартал в Украине было добыто 20 млн тонн угля. В первом квартале этого года добыча упала до 9,5 млн тонн.

Не все понимают, что 40% генерации — это тепловые станции, 50% — атомные. Но “атом”, работающий в базовом режиме, не может жить без тепловой генерации. Она покрывает пиковое потребление электроэнергии, балансируя систему. При этом атомное топливо мы импортируем на 100%, а уголь — добываем в Украине.

- Сколько вы заложили новых лав в этом году?

— Каждый год мы закладываем не менее 50 новых лав. Одновременно работает около 60-70. Пока нам удается выдерживать план закладки новых лав в Павлограде и Доброполье. На многих других шахтах из-за недостатка средств — с трудом.

- Какие у вас есть ограничения на вывоз угля с неконтролируемой территории? Только транспортные?

— Если упростить, то да, основная проблема — это вывоз. Вместе с этим есть сложности с поставками материалов и оборудования для шахт. Нужны прозрачные, закрепленные и соблюдаемые всеми правила ввоза и вывоза грузов из зоны АТО.

С лета прошлого года мы восстанавливаем мосты и линии электропередач, заправляем тепловозы. Благодаря этому за прошлый осенне-зимний сезон мы смогли вывезти 600 тысяч тонн. Но это ниже потребности системы. Мы завезли еще 2 млн тонн импортного угля, чтобы максимально поддержать работу системы. Это при том, что на складах наших шахт в зоне АТО лежит 2,5 млн тонн, которые мы не можем вывезти.

- У вас есть информация о том, что уголь из самопровозглашенных “ДНР”-”ЛНР” уходит в Россию?

— Есть такие слухи.

- Откуда этот уголь? С ваших шахт, с государственных, с “копанок”?

— С наших шахт — нет. Чьи ресурсы вывозятся — я не знаю. Но какой-то уголь из Донбасса, по слухам, появляется в России.

- Как вы рассчитываетесь с шахтерами ваших компаний на неконтролируемой территории?

— Предприятия зарегистрированы на подконтрольной Украине территории — в Северодонецке. Имеют счета в украинских банках. На эти счета они получают деньги за уголь. С этих счетов расплачиваются по контрактам со своими поставщиками и начисляют шахтерам зарплату на карточки.

 — Что вы делаете для того, чтобы подключить к энергосистеме Украины Луганскую ТЭС, которая с лета прошлого года работает в режиме энергоострова?

— Линии, которые связывают станцию с энергосистемой, частично расположены параллельно линии фронта. Их нужно не только восстанавливать — сначала их нужно разминировать. Военные действия не позволяют нам полноценно проводить восстановительные работы. 19 наших энергетиков погибли в ходе восстановительных работ из-за внезапных артобстрелов или оставленных мин.

- Какова ситуация с вашей Зуевской ТЭС, которая находится на неподконтрольной Украине территории? Кто-то оплачивает выработанный ею ресурс?

— “Энергорынок” не оплачивает выработанную электроэнергию с февраля, согласно постановлению НКРЭКУ. Хотя работа станции в сети управляется диспетчером “Укрэнерго”. За это время станция произвела электроэнергии на 280 млн грн.

- Руководство “ДНР”-”ЛНР” обращалось к вам с целью упорядочить энергосистему на контролируемой ими территории?

— 7 мая вышло постановление Кабмина №263, которое по сути дало старт возможности создания там энергорынка. В документе говорится, что облэнерго и генерации, которые там находятся, работают вне системы ГП “Энергорынок”.

По нашей информации, в “ДНР”-”ЛНР” готовятся правила для того, чтобы создать подобие системы украинского “Энергорынока”.  В июне это может произойти.

- Как, по-вашему, можно наладить вывоз угля с ваших шахт в “ДНР”-”ЛНР”?

— Добывать и вывозить уголь можно, если ты понимаешь, какая у тебя будет выработка электроэнергии и тариф. А если тебе говорят, что, например, Криворожская станция часть года будет работать одним-двумя  блоками при тарифе 80 копеек за кВт/ч, то экономика не позволит станции полноценно работать, содержать штат и выплачивать зарплаты, вести текущие ремонты и оплачивать услуги подрядчиков. Этот тариф не прокормит ни тебя, ни угольщиков, которые добывают уголь для ТЭС.

- Вы ходите сказать, что диспетчер “Укрэнерго” ограничивает выработку электроэнергии вашими станциями?

— Да. Так, в первом квартале диспетчер отдавал предпочтение импорту электроэнергии из РФ, а станции ДТЭК — простаивали.

- Есть очевидный факт: до Нового года были веерные отключения, а с началом импорта они прекратились.

— Тотальных веерных отключений не было. Их удалось избежать благодаря сумме всех факторов — и теплой зимы, и импорта электроэнергии, и импорта более 2,5 млн тонн угля.  При этом наши станции действительно недорабатывали. Регулятор поставил их во второй приоритет.  

- Если “Укрэнерго” даст команду работать вашим ТЭС на полную мощность, начнете завозить уголь?

— Прежде всего нужен прогнозный баланс. Из него станет понятно, какие станции и как будут работать, каким будет тариф. Сейчас шахты не понимают, сколько заряжать лав, а станции — сколько вырабатывать энергии и какой объем угля накапливать.

Если в 4-м квартале регулятор даст тариф, допустим, 2 гривны при отсутствии ее девальвации, и скомандует: “везите уголь!”, быстро завезти его никто не сможет. Во-первых, 22 ноября Россия запретила вывоз антрацитов со своей территории. И до сих пор этот запрет не снят.

- У них дефицит антрацита или эта норма направлена против Украины?

— По всей видимости, это решение призвано стимулировать Украину брать уголь из Донбасса.

Мы в нынешних условиях отсутствия энергобаланса не планируем импортировать уголь. Заказ, например, австралийского или южноафриканского угля нужно делать за 60 дней, платить валютную предоплату, скорее всего по завышенной цене.

Кроме того, привоз угля “забьет” украинские порты. Ведь их пропускная способность ограничена. В целом, в месяц можно провезти не более 400 тысяч тонн угля, а это — месяц работы ТЭС.

- Возможно, опять придется импортировать электроэнергию из РФ.

— Возможно, но есть технические ограничения — это мощность линий. Многие из них заходят в Украину через “ДНР”-”ЛНР”. Половина импорта зайдет на территорию, которая постановлением от 7 мая выведена из украинского энергорынка. Но даже если это не учитывать, то суммарный объем, который технически можно передать, вряд ли спасет.

- Сейчас есть дефицит электроэнергии в системе?

— Есть лимитирование потребления электроэнергии. Пока оно происходит в мягкой форме. Облэнерго согласовывают с предприятиями урезанные планы потребления. Сейчас дефицит мощности в системе составляет от 1000 до 2000 МВт.

- Вы доносите эту информацию Демчишину?

— Диалог есть. Мы поясняем текущую ситуацию и возможные последствия. Но складывается впечатление, что министерство рассчитывает на повторение теплой зимы. Такой погоды не было двадцать лет и, вероятно, второй такой не будет еще лет двадцать.

У нас нет цели нагнетать ситуацию, мы показываем очевидную нам картину. Но пока в ответ мы слышим лишь: “Не надо пугать”.

Сейчас нам нужно ремонтировать блоки на ТЭС — готовить их к зиме. Им по 50-60 лет. При отсутствии баланса мы не знаем, какие блоки будут работать, а какие нет.

- Но ведь блоки реконструируются. В мае Трипольская ТЭС “Центрэнерго” запустила реконструированный энергоблок, потом — вы на Кураховской ТЭС.

— Это важно, но это капля в море. В системе 86 блоков. За последние 7 лет реконструирован 21. Из них 17 — наши.

С такой подготовкой высока вероятность “блэкаутов” —  аварий в энергосистеме, которые повлекут за собой долговременные отключения потребителей от электроэнергии.

Сергей ГОЛОВНЕВ