Медведев против Сталина

Первая встреча с новым составом совета — Эллу Памфилову на посту руководителя совета в октябре сменил Михаил Федотов — запланирована на середину января, сообщили “Ведомостям” несколько участников будущего заседания. Повестка встречи еще формируется, говорит пресс-секретарь президента Наталья Тимакова. Предварительно в ней будет три вопроса, но ключевой, по словам Федотова, должна стать тема десталинизации России.

Тема заседания с участием президента предложена советом и 30 ноября он соберется предварительно ее обсудить без президента, но Кремль живо откликнулся, говорят правозащитники.

Однозначно негативное отношение к сталинским репрессиям президент высказал еще год назад — в видеоблоге в День памяти жертв политических репрессий, напоминает Тимакова: он заявил, что преступления режима невозможно оправдать.

Тема звучала и на нынешнем Валдайском клубе, напоминает Николай Петров из Центра Карнеги: “Это, несомненно, кремлевский идейно-пропагандистский проект, целенаправленное движение по ликвидации имиджевых проблем на Западе”.

На мемориалах памяти жертв репрессий выступал и Владимир Путин, напоминает его пресс-секретарь Дмитрий Песков.

Акцентировать тему репрессий Путину сложнее, считает Петров: он выходец из структур, которые продолжают называть себя чекистскими, а именно они были реальными исполнителями репрессий.

Слова “десталинизация” в повестке январского заседания совета не будет, тема заявлена шире — о национальном примирении и о памяти жертв тоталитарного режима, — чтобы не сводить все к культу личности генсека и подчеркнуть, что речь идет о преодолении нацией пережитков прошлого, объясняет член совета Сергей Караганов.

Президентский совет и правозащитный центр “Мемориал” разработали проект федеральной программы по увековечиванию памяти жертв репрессий. В ней четыре блока.

Первый — полное рассекречивание советских архивов. Речь идет о том, чтобы снять гриф секретности со всех советских документов доперестроечного периода и упростить процедуру доступа к ведомственным архивам, следственным документам, архивам ЧК, ГПУ, ВКП(б), шифротелеграммам, попадавшим с мест в центральный аппарат, персональным делам граждан. Указ рассекретить советские архивы, связанные с репрессиями, еще в 1991 г. подписал президент Борис Ельцин, но свободного доступа к ним так и нет. А в июле 2006 г. совместным приказом ФСБ, МВД и Минкульта утверждено новое положение о порядке доступа к материалам госархивов — он стал возможен лишь по истечении 75 лет с момента их появления. Ссылаясь на нарушение законов о реабилитации и гостайне, “Мемориал” оспорил положение в Мосгорсуде, но получил отказ.

Второй блок программы касается мемориализации — поиска лагерных захоронений, установки памятников, создания полноценных музейных экспозиций.

Третий блок — социальная защита пострадавших от репрессий. Их, по данным “Мемориала”, около 800 000 человек — узников лагерей и их детей. По закону о реабилитации жертв репрессий им положена ежемесячная компенсация. С 2007 г. выплаты перешли в ведение региональных бюджетов, из-за этого узники лагерей получают от 300 руб. до нескольких тысяч — в зависимости от возможностей местных бюджетов. Правозащитники предлагают вернуть узникам федеральные гарантии выплат, а оставшимся в живых узникам лагерей (около 30 000 человек) размер выплат повысить и наделить их натуральными льготами — бесплатной медициной, например.

И наконец, четвертое требование совета — дать политико-правовую оценку преступлениям тоталитаризма. Готовятся проекты нормативных актов, говорит Караганов. Одним из вариантов может стать президентский указ с четким перечнем преступлений и указанием на недопустимость прославления сталинизма.

Толчком к проекту во многом стали недавняя попытка вывесить плакаты с изображением Сталина в Москве и новые трактовки исторической роли генсека в школьных методичках и учебниках, одобренных Минобрнауки.

Совет предлагает и судебное разбирательство преступлений режима. “Мы говорим даже не о преступлениях конкретных людей, — объясняет член совета Сергей Кривенко. — Надо оценить с правовой точки зрения блок нормативных документов: по коллективизации, по Катыни, по большому террору”. Вердикт по фактам истребления целых групп населения, считают в совете, должны вынести Верховный или Конституционный суд.

В правительстве проект президентского совета оценивают осторожно. “Нельзя стирать историю страны. Один из наших приоритетов — борьба с попытками коверкать историю”, — говорит Песков. “Рассекреченные архивы тоже требуют последующей экспертизы, — заявил “Ведомостям” публицист Максим Шевченко. — Обнародованные недавно документы по Катыни, к примеру, никого не убеждают. Там есть затертые места, никто не проводил экспертизы подписи Сталина”.

Институционально тема будет поднята фактически впервые, напоминает Кривенко: “Последняя попытка была в начале 1990-х гг. — с судом над КПСС, когда Верховный суд выпустил жесткое постановление о преступлениях режима, но текст был выхолощен до практически пустого абзаца”.

“Тоталитарные стереотипы и практики у власти и населения по-прежнему слишком сильны”, — констатирует Арсений Рогинский из “Мемориала”. А реформы, к примеру, силовых ведомств без публичных оценок прошлого невозможны: нынешние силовые структуры — это советские институты, созданные для проведения репрессий, заключает его коллега Кривенко.

Размах репрессий

По данным архивных документов советских карательных органов, приведенных в работах Виктора Земскова и других российских историков, общее количество приговоренных за контрреволюционные преступления судами и внесудебными органами с 1930 по 1953 г. — около 3,8 млн, из них около 750 000 приговорено к расстрелу.

Юлия ТАРАТУТА