Майдан против технологий: кто победит?

Празднование седьмой годовщины оранжевой революции могло бы оказаться неотличимым от шести предыдущих, когда на главную площадь страны приходила горстка оранжевых “свидомитов”, да и то со слезами разочарования на глазах. Но в этом году коррективы внесли суд, запретивший массовые мероприятия по случаю праздника, милиция и бойцы “Беркута”. Их так много собралось на Майдане, что на одного митингующего проходилось минимум три правоохранителя. Спрашивается: зачем?

Теория и практика забора

— Таким образом нас пытаются напугать! Сгоняют милицию, чтобы показать: “Люди, вам лучше на митинги не выходить — это бесполезно и дороже будет, — считает директор Института глобальных стратегий Вадим Карасев.

По мнению политолога, устрашение “беркутом” — одна из тех технологий, которые сейчас применяются для предотвращения настоящего Майдана — миллионного. И пока этот метод работает. А все потому, что силовики после 2004 года научились бороться с митингами.

— Милиция теперь знает, как останавливать автобусы с людьми из регионов, которые едут в Киев на акции, — говорит директор Центра политического анализа “Пента” Владимир Фесенко. — Правоохранители научились подавать иски в суд, узнали, что в них указывать, проводят профилактические беседы с транспортными компаниями. Я был на Майдане 22 ноября, и мне рассказывали, что в МВД выдаются даже секретные указы, как действовать с митингующими. Что есть методика локализации и нейтрализации митингов и конфликтных ситуаций. В 2004 году таких технологий не было. Никто не знал, сколько нужно прислать на Майдан “беркута”, чтобы локализовать собрание из трех или пяти тысяч человек.

Но все это — до поры до времени. Ведь долго пугать людей нельзя.

— Если чиновники огораживаются “беркутом” или забором от народа, как это сейчас в Верховной Раде, значит, между властью и избирателями нет диалога, а это само по себе создает предпосылку для роста недовольства среди людей, а значит, для волнений и майданов. Что будут делать, если однажды на Майдане соберется больше людей, чем в Киеве “беркутовцев”?

Больше митингов, хороших и разных

Намного эффективнее сделать так, чтобы майданы приелись. Чем чаще они происходят, тем меньше на них реакция, считает Карасев.

— Это эффект замыливания глаз. Посмотрите, когда чернобыльцы первый раз штурмовали парламент, все сказали “ого!”. А на вторую и третью попытку никто особо внимания не обратил. В новостях говорилось, что люди в очередной раз были возле парламента. Опять штурмовали. То есть ничего нового и интересного не произошло…

Власть сама все чаще провоцирует всплеск народных эмоций, считает директор социологической службы “Украинский барометр” Виктор Небоженко.

— Проверяют: выйдут — не выйдут на улицу, — рассуждает Небоженко. — А если выйдут, то что будет. И пока никто особо не выходит, получается, у людей развенчивается миф о том, что митинги что-то решают. Возникает вопрос: зачем идти на Майдан, если это ни к чему не приведет?

Уже мало кто помнит, что в прошлом году на День свободы на Майдане митинговали предприниматели — против Налогового кодекса. Когда повышали пенсионный возраст, на улицы вышли около трех тысяч человек. Но пенсионный возраст все равно повысили. Сейчас в Донецке увозят в больницы чернобыльцев, которые объявили голодовку, но кто сегодня верит, что им не отменят льготы — да никто…

Эффект Бермудского треугольника

— Но самый надежный способ противодействия народным восстаниям — это борьба не с людьми, а с теми, кто может возглавить митинги, — считает директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский. — В 2004 году оранжевая революция была спонтанная, но этой спонтанностью удачно воспользовались. Сейчас нет лидера, который бы вывел людей. В 2004 году Ющенко тоже был не лидером, но была группа людей, которая сделала его лидером Майдана.

— Погребинский отчасти прав, — говорит бывший “комендант Майдана” Роман Безсмертный. — Когда мы стояли первые часы на улице, никто толком не знал, выйдет ли к нам Ющенко. Но мы уже там стояли.

Именно поэтому сейчас с потенциальными лидерами майданов воюют любыми способами.

— Выглядит это не изысканно. Но зато работает, — поделился своим мнением с “КП” профессор политологии Алексей Гарань. — Тимошенко в тюрьме, и если даже выйдет на свободу, то с испорченной репутацией. О Ющенко и говорить не надо — он сам себя “аннулировал”.

Как в песне Высоцкого: “настоящих буйных мало, вот и нету вожаков”.

Одним словом, “антимайданные технологии” работают на всю катушку. Есть только одно обстоятельство, которое не учли разработчики этих технологий.

Все хотят перемен, но никто не хочет митинговать

— Самая большая проблема нынешней власти в том, что они думают о событиях 2004 года тоже, как о технологиях — американских разработках, зомбировании… Но ведь это не так! — говорит Карасев. — Люди тогда вышли на улицу, чтобы защитить свой выбор — гражданскую свободу, и одновременно с этим герои Майдана предложили новую модель экономики. Они показали, что жить можно лучше, зажиточнее, если примитивнее выражаться. Никто сейчас не вспоминает, но ведь тогда пенсии были мизерные. Я как сейчас помню, что летом, накануне выборов, правительство повысило пенсии где-то до 220-250 гривен. Зарплаты тогда какие были — средняя гривен 600, а сегодня около 2000. И после 2004 года мы стали жить лучше. Были и проблемы, но объективно люди стали богаче. Или возьмите факт, насколько повысились выплаты при рождении ребенка…

Сегодня же правительство, наоборот, льготы урезает. Делает оно это по объективным причинам — нужно латать дыры в бюджете. Но вместо того, чтобы развивать экономику, стремиться к так всеми любимым “евростандартам”, мы почему-то думаем, как сэкономить на чернобыльцах и афганцах.

— Если сейчас у нас забрать гражданское право и надежду на то, что деньги можно заработать, то Майдан гарантирован, — уверен Карасев.

— Случиться новый Майдан может не сегодня и не завтра, — говорит Фесенко. — Сейчас есть парадокс: все хотят перемен, но никто не хочет идти на митинги. Украинцы — народ терпеливый, но до поры до времени. Революции у нас случаются с определенной периодичностью (в 1991-м — “гранитная”, в 1997-м — шахтерская, в 2002-м — “Украина без Кучмы”, 2004-м — оранжевая... — Прим. ред.). Так что время пока есть. Только, боюсь, новый Майдан вряд ли будет таким мирным, как семь лет назад.

Из первых уст

Виктор Янукович: “Я пасынок революции”

Президент Украины не раз высказывался об оранжевом Майдане. Мы собрали здесь несколько характерных цитат.

Февраль 2008 года:

— Считаю себя не сыном, а пасынком оранжевой революции. Со мной она обошлась не как с родным. Но благодаря революции в Украине есть демократия, свобода слова, печати.

Ноябрь 2006 года — на 2-ю годовщину оранжевой революции:

— Взгляды многих людей на 2004 год изменились. Но принципы, с которыми они стояли под флагами, остались. Они мечтали о лучшей жизни, о лучшей судьбе. Они также мечтали о свободах, и я считаю, что все это естественно для каждого человека.

Октябрь 2010 года:

— Когда начиналось это движение оранжевых и я услышал лозунги, с которыми шли люди в разных регионах, а я во время избирательной кампании, как говорится, варился в этой каше, мне все было по душе, мне это было созвучно. Но, к сожалению, вожди, которые все это провозгласили, подняли флаги и повели за собой, разбрелись в разные стороны и ничего не выполнили.