Малороссийский сценарий

Экономики России и Украины схожи, если не сказать, что идентичны,— поэтому главное событие для России на постсоветском пространстве можно видеть именно в украинском экономическом кризисе. Опыт Киева показывает, что политическая система заслуживает характеристики работоспособной лишь в том случае, если она позволяет модернизировать социальные и экономические институты в стране вовремя. В России все не так: здесь еще есть несколько лет форы, чтобы не повторить экономический сценарий, реализовывавшийся на Украине в 2013 году.

Сравнение экономик Украины и России и до 2013 года неприятно поражало многих российских предпринимателей, имеющих бизнес в двух странах. Но в 2013-м они на примере Украины узнали, чем это может закончиться: если политический сценарий кризиса не обязан быть и не может быть для России таким же, как у соседей, то твердых и гарантирующих оснований считать невозможным украинский экономический сценарий в России через некоторое время, в общем, нет.

Обе страны отличают сравнительно низкое качество развития институтов, невысокий уровень конкуренции, высокая степень концентрации бизнеса и доходов и низкий уровень производительности. Но наиболее очевидным доказательством схожести служат структура занятости, экспорта и бюджетов. В 2000 году в обеих странах в промышленности работало более 20% населения. Вторым по значимости рынком труда для России была торговля (более 15% населения), для Украины — сельское хозяйство (21,5%), а на финансовый сектор приходилось порядка 1%. Структурные сдвиги на рынке труда в период бурного роста обеих экономик привели к тому, что занятость в промышленности и сельском хозяйстве сокращалась, а в торговле и финансовом секторе, оказавшихся на передовой экономического ускорения,— росла.

После 2008 года указанные тенденции только закрепились. Реиндустриализация набирает обороты (с 2008 по 2011 год среди всех отраслей максимальное уменьшение количества занятых произошло в промышленности — на 7,1% в России и 15,6% на Украине). В 2011 году в лидеры выходит сфера оптовой и розничной торговли, гостиниц и ресторанов — в России здесь работало 19,8% занятого населения, а на Украине — 23,9%, но занятость в финансовых услугах росла опережающими темпами.

Разумеется, главная составляющая в этом — постсоветская трансформация экономики, однако нельзя не отметить, что именно на Украине она накладывается на демографическую катастрофу — совершенно такую же, как и в России, но еще более резко выраженную. Отчасти поэтому кризис 2013 года на Украине не сопровождается ростом безработицы: в сравнении с Европой, которая является во многом спасением украинской экономики (работающие прежде всего в Италии украинцы переводами на родину существенно улучшают платежный баланс страны — для России с ее низкой трудовой мобильностью этот эффект незначим), безработица незначительна. Как и в России, в которой в отличие от Украины миграционный баланс положительный (притом что миграция населения между РФ и Украиной — один из самых крупных миграционных потоков мира и самый крупный в Европе),— только пока незначительна.

На Украине, как и в России, львиную долю ВВП и доходов бюджета формируют экспортно ориентированные отрасли. Но если Москву после кризиса спасают высокие цены на нефть, то Киеву повезло меньше — конъюнктура для металлургии, химии и машиностроения стабильно ухудшалась. В результате экономика Украины столкнулась с постоянно увеличивающимся двойным дефицитом. Растет дефицит торгового баланса, что сопровождается давлением на национальную валюту и растратой международных резервов в режиме “управляемого плавания” гривны. А увеличивающаяся дыра в госбюджете и пенсионном фонде (население Украины сокращается и стареет даже быстрее, чем население России) заставила власти прибегать к непопулярным мерам — сокращению социальных расходов и увеличению налогов на малый и средний бизнес. В итоге только за прошедшие три года внешний долг Украины (от почти российских сверхнизких уровней) вырос практически в пять раз на фоне продолжающегося падения экономики. Страна, в 2004 году выглядевшая новой надеждой на экономический взлет вслед за политической революцией, оказалась де-факто банкротом, не способным обслуживать свои долги. То, что для русского нефть, для украинца — кредиты МВФ (с 2014 года — вложения ФНБ России) и скидки на российский газ.

Да, в России социальные обязательства пока не так велики, чтобы вызвать эндогенный кризис, а Украину в 2013 году в кризисную политическую ситуацию привели именно высочайшие даже по меркам ЕС социальные обязательства. В отличие от Украины, в России правительство, следящее за тем, чтобы лозунг “социального государства” не ставил экономику страны в тупик из года в год, возможно. Но в некоторых сценариях это преимущество России — временное явление, и остановка экономического роста в России в 2013 году — это предпосылка для перехода на малороссийский путь.

Алексей ШАПОВАЛОВ, Дмитрий БУТРИН