Лондонский суд дошел до дела

Высокий суд Лондона продолжил слушать показания Романа Абрамовича в рамках иска к нему от Бориса Березовского, перейдя ближе к сути исковых требований. Вчера господину Абрамовичу пришлось рассказать о платежах, которые он делал господину Березовскому, и о том, как его структуры продавали нефть “Сибнефти” через офшорных посредников. За процессом в Лондоне следит корреспондент “Коммерсанта” Анна Занина.

Рассмотрение иска Бориса Березовского к Роману Абрамовичу, поданного еще в 2007 году, началось в Высоком суде Лондона 3 октября. Господин Березовский требует $5,5 млрд возмещения ущерба от продажи в 2001-2004 годах своих долей в “Сибнефти” и “Русале”. По утверждению истца, эти активы были проданы в несколько раз дешевле их реальной стоимости из-за давления и угроз со стороны Романа Абрамовича. Адвокаты Абрамовича заявляют, что Борис Березовский никогда не владел долями в этих компаниях, а все выплаты в его пользу — лишь плата за политическое покровительство.

На вчерашнем заседании Высокий суд Лондона впервые за несколько дней допроса Романа Абрамовича плавно перешел от “бэкграунда” и обсуждения юности и образования ответчика к предметам, касающимся непосредственно сути исковых требований,— тому, что делал Борис Березовский для Романа Абрамовича в середине 1990-х и сколько господин Абрамович ему за это платил.

Продолжив начавшееся вчера обсуждение процесса залоговых аукционов, в ходе которых тогда еще партнеры приватизировали “Сибнефть”, адвокат господина Березовского (сам истец первые два с лишним часа заседания в зале суда отсутствовал) Лоренс Рабиновиц заставил Романа Абрамовича несколько раз повторить свое признание о том, что без господина Березовского покупка контрольного пакета акций “Сибнефти” на залоговом аукционе в декабре 1995 года была бы невозможной. Сам господин Абрамович, по его словам, в аукционах до ноября даже не собирался участвовать. Но потом Борис Березовский смог обеспечить партнерам поддержку тогдашнего главы “Сибнефти” Виктора Городилова и первого зампреда Госкомимущества Альфреда Коха, что и сделало операцию возможной.

Господин Абрамович не упускал случая подчеркнуть, что не меньшей во всем совместном бизнесе была роль покойного партнера Бориса Березовского, Бадри Патаркацишвили. А тот, как заявлял истец в предыдущие дни процесса, никаких претензий к господину Абрамовичу не имел (господин Березовский, впрочем, утверждает обратное). Так, именно господин Патаркацишвили, по словам Романа Абрамовича, в ходе аукциона “сыграл большую роль” в переговорах с другим претендентом, компанией САМЕКО (представляла интересы Инкомбанка), добившись того, что она отозвала свою заявку. Правда, господин Березовский успешно провел аналогичные переговоры с другим претендентом — банком МЕНАТЕП, признал Роман Абрамович в ответ на вопрос адвоката истца.

От приватизации “Сибнефти” Лоренс Рабиновиц перешел к схемам, которые использовали структуры Романа Абрамовича при продаже продукции “Сибнефти”,— услугам оптовых посредников, регистрации во внутренних офшорных зонах (ЗАТО), пытаясь доказать, что таким образом “Сибнефть” недополучала миллионы долларов прибыли. Господин Абрамович признал, что нефть добывающего “Ноябрьскнефтегаза” продавалась на Омский НПЗ и впоследствии “Сибнефти” через посредников. Но на прибыль “Сибнефти” это не влияло, только уменьшало сумму налогов, спорил он. Было видно, что этот ряд вопросов вызвал у господина Абрамовича явное неудовольствие. Можно предположить, почему — именно похожие схемы в 2003 году легли в основу уголовного преследования Михаила Ходорковского.

После перерыва в зале появился сам Борис Березовский. И как раз к этому моменту господин Рабинович начал спрашивать ответчика о выплатах, которые тот делал господину Березовскому. Господин Абрамович рассказал, что первый платеж составил $16 тыс., а первый крупный платеж — $8 млн (адвокат, правда, сразу уличил его в несоответствии устных показаний письменным, в которых о таком платеже ничего не говорилось). Но Роман Абрамович продолжал рассказывать. Как выяснилось, значительную часть платежей (например, половину из $10 млн в ноябре 1995 года) он вносил наличными, привозя их в том числе в некий неназванный клуб. Конкретно о том платеже он оговорился, что деньги предназначались для передачи главе службы безопасности президента РФ Александру Коржакову. Всего, как рассказал господин Абрамович, в 1996 году он передал Борису Березовскому около $80 млн, в 1997 году — $50 млн, в 1998-м — примерно ту же сумму, а в 1999-м — “точно не помню, но больше, так как тогда мы платили за “КоммерсантЪ”, за ТВ-6...”. При этом ответчик отметил, что платил как Борису Березовскому, так и Бадри Патаркацишвили, причем о необходимости платежа сообщал, как правило, последний.

Лоренс Рабиновиц попытался вывести господина Абрамовича на то, что до 1996 года платежи делались не за сомнительные услуги, а за товар, но к господину Абрамовичу вернулось самообладание.

— До 1996 года вы платили Березовскому только по реальным сделкам, это была плата за автомобили!, — заявил господин Рабинович, попросив подтверждения у ответчика.

— Мы не покупали у Березовского автомобили. Я тогда ездил на Bentley, их ЛогоВАЗ не продавал,— парировал Роман Абрамович.

Под конец заседания адвокат Бориса Березовского напомнил суду и ответчику, что господин Березовский, участвуя в политике, брал на себя повышенные по сравнению с партнерами риски. Господин Абрамович согласился, впрочем, отметив сразу, что, если коммунисты пришли бы к власти (а это было основным риском в 1996 году), бизнес отобрали бы у всех. После этого ответчик пожаловался, что уже устал и плохо понимает вопросы. С ним согласилась и судья Глостер. “Сегодня был тяжелый день”,— отметила она, распуская участников. Сегодня у Романа Абрамовича день снова будет нелегким — он продолжит давать показания.