Лидеры и аутсайдеры

Лидер по производительности в мире — карликовое государство в центре Европы, Люксембург. За ним следуют богатый нефтью и газом Катар и игорная столица Азии, специальный административный район Китая Макао. Точки же роста расположены на Севере Европы, в Африке и Азии. О чем еще говорит международная статистика по производительности?

Лидеры и статистика

Почему Люксембург, государство площадью примерно 2500 кв. км с населением около 600 000 человек, опередил, к примеру, считающиеся технологически более развитыми США, Японию и Германию?

Здесь благоприятный режим ведения бизнеса, это европейская налоговая гавань и один из финансовых центров Европы. Благодаря всему этому здесь зарегистрированы международные компании — например, штаб-квартира Skype и представительства Goodyear и DuPont. В стране развито банковское дело и финансовые услуги, есть металлургическая промышленность.

С 1991 г. производительность труда здесь выросла примерно в 1,5 раза. Но статистика лукава.

“История Люксембурга — это история офшорной экономики. Учитывая малое количество жителей и большое число компаний, которые имеют там свои представительства, а значит, фиксируют там часть прибыли, общий итог получается довольно высоким”, — говорит директор программы “Экономика энергетики” Российской экономической школы Виталий Казаков. К странам с бóльшим числом населения такую модель увеличения производительности труда применить нельзя.

Случай Катара похожий, но здесь высокий уровень производительности труда объясняется тем, что страна богата природными ресурсами, а население составляет всего 2,5 млн человек. Тиражировать такой результат тоже затруднительно, говорит Казаков.

“Учитывая, что население Люксембурга мало, а объемы регистрируемой прибыли солидны, производительность получается высокой. Но если следовать этой логике, то Катар — тоже страна с высокой производительностью труда, хотя местное население там не работает [живя на нефтяную ренту]”, — говорит Евгений Ицаков, доцент кафедры менеджмента и предпринимательства факультета экономических и социальных наук РАНХиГС.

Экономика Макао росла, пока росли аппетиты туристов, особенно из материкового Китая: из 31 млн туристов здесь в прошлом году 28 млн приехали из материкового Китая. Но последние несколько лет туристы тратят меньше — как в казино, так и за их пределами. Падение выручки игорной индустрии Макао началось с 2014 г. (-2,6%), в 2015 г. она сократилась уже на 34%. В итоге после 2013 г. производительность труда здесь падает.

Если ориентироваться на данные Всемирного банка (ВБ), то уровень производительности труда в самом Китае с 1991 г. вырос в 8,5 раза. В целом же страны Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона по производительности труда выросли почти в 3 раза.

Быстро растущие неразвитые

Интересно, что стремительный рост производительности труда демонстрируют наименее развитые страны — Экваториальная Гвинея и Мьянма. У Гвинеи, к примеру, разница между ВВП в расчете на одного занятого в 1991 и 2016 гг. составляет 26 раз. Такого роста не показала больше ни одна страна из списка. А у Мьянмы эффективность выросла в 12 раз (все данные — ВБ).

Экваториальную Гвинею авторы Индекса экономической свободы от The Wall Street Journal и исследовательского центра Heritage Foundation называют одной из самых быстрорастущих экономик Африки и третьим по объему добычи производителем нефти в части континента южнее Сахары. Но экономика Гвинеи почти полностью зависит от нефти — на этот сектор приходится почти 80% ВВП. Благодаря росту цен на нефть рос и подушевой ВВП (причем с низкой базы). А потому вряд ли рост в этой стране можно назвать экономическим чудом, которое стало возможно благодаря улучшению бизнес-климата или технологическому развитию. К тому же с 2008 г. производительность начала падать. Эксперты Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) пишут: это свидетельствует об уязвимости страны по отношению к мировой конъюнктуре в сырьевом секторе.

У Мьянмы другая история. По данным ЮНКТАД за 2014 г., она вошла в список наименее развитых азиатских стран с самыми высокими темпами роста производительности труда с 1990-х гг. Взрывной рост был характерен для экспортеров продукции обрабатывающей промышленности и стран со смешанной структурой экспорта. Чем объясняется такой рост? В Мьянме правительство с 2011 г. проводит масштабные реформы. Власти среди прочего позволили иностранцам инвестировать в страну. С 2011 г. и начался резкий рост прямых иностранных инвестиций и производительности (по ВВП в расчете на одного работающего). В 2015 г. власти Мьянмы отчитались о получении $8 млрд инвестиций, рост по сравнению с 2014 г. — в 2 раза. В этом году власти рассчитывают еще на $6 млрд. В апреле этого года власти одобрили проекты, которые позволят создать около 10 000 новых рабочих мест.

Аутсайдер по показателю производительности труда — Сомали. Разрыв с Люксембургом — 174 раза. Объяснение простое: в стране много лет идет гражданская война и нет возможностей для развития промышленности и человеческого капитала.

Развитые страны

Среди стран ОЭСР 1-е место по темпам роста за 2015 г. показала Швеция — плюс 2,1%. И здесь речь уже идет о производительности, которая учитывает и уровень образования и технологического развития. 2-е и 3-е места занимают Япония (1,22%) и Новая Зеландия (1,19%).

В середине нулевых развитые страны вступили в полосу резкого замедления темпов роста производительности. В США, например, ежегодные темпы прироста совокупной факторной производительности с 2005 по 2015 г. составляли в среднем 0,6%. В предыдущее десятилетие они равнялись 1,8%. У догоняющих стран темпы роста производительности тоже замедлились.

В чем причина? В научных кругах идут споры. Общепринятого объяснения замедлению нет, говорит заместитель директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Ростислав Капелюшников. “Одно из наиболее правдоподобных состоит в том, что к этому моменту потенциал компьютерной революции оказался в основном исчерпан. С тех пор мы не наблюдаем технологических прорывов, которые по степени влияния на производительность и шире — на уклад жизни людей были бы сопоставимы с влиянием информационных и коммуникационных технологий”, — полагает он.

Некоторые ученые предполагают, что дело в негативном воздействии на производительность рецессии 2008—2009 гг. Но Капелюшников, ссылаясь на анализ, называет это объяснение неубедительным.

Что могло бы стать новым драйвером роста после эпохи компьютерной революции? Технооптимисты считают, что будущее за роботизацией, цифровизацией, созданием искусственного интеллекта, использованием беспилотного транспорта. “Но пока все это не более чем благие пожелания, так как никаких признаков ускорения роста совокупной факторной производительности по-прежнему нигде не видно”, — скептичен Капелюшников.

Место России

Как обстоят дела с производительностью труда в России? Если ранжировать страны по уровню производительности, используя данные Международной организации труда, то Россия окажется на 43-м месте чуть более чем из 100 стран. Данные ОЭСР говорят: производительность труда росла с 2000 до 2008 г., затем рост возобновился в 2010 г. и продлился до 2014 г. Но с тех пор показатель только снижается.

Падение совпадает с негативным прогнозом аналитиков “Ренессанс капитала”, которые в 2012 г. предсказали России скорое попадание в ловушку среднего дохода. Что это такое? Это явление характерно для быстро развивающихся стран: достигая высокого уровня дохода, они начинают проигрывать конкуренцию странам со сравнимой по стоимости рабочей силой, но развитыми технологиями и странам с дешевой рабочей силой и производством.

Про ловушку в 2011 г. написали экономисты Барри Эйхенгрин, Донг Хюн Парк и Кван Хо. Они вывели закономерность для быстро развивающих стран. Рост замедляется после того, как уровень доходов населения достигает $16 700 на человека в среднемировых ценах 2005 г. В итоге в 2014 г. премьер Дмитрий Медведев признал: Россия в эту ловушку попала. И без резкого роста инвестиций в производство высоких темпов роста уже не будет.

Фактор производительности ослаб “в качестве движущей силы” экономического роста в России, пришли к выводу авторы опубликованного в октябре 2016 г. очередного рейтинга ВБ Doing Business, проанализировав тенденции производительности на уровне компаний. В чем причина? Российские компании относительно неудачно ведут инновационную деятельность и лишь десятая часть сообщают, что занимаются технологическими инновациями, пишут специалисты ВБ. Для сравнения: в странах ОЭСР таких компаний 30—40%. Кроме того, бизнесмены называют важным препятствием для ведения бизнеса нехватку компетенций у работников.

Что мешает? На инвестиционном форуме в Сочи в феврале заместитель министра промышленности и торговли Василий Осьмаков называл одним из главных сдерживающих факторов роста производительности труда издержки из-за избыточного администрирования, к примеру, в сфере таможенного регулирования. На первый план для предпринимателей выходят вопросы не столько привлечения инвестиций, сколько повышения качества управления, внедрения технологий бережливого производства и необходимости сокращения косвенных расходов из-за административных барьеров.

В России необходимо наращивать производительность труда через повышение автоматизации, а это возможно при наличии воли руководителя к инвестированию в капитал компании, уверен Ицаков из РАНХиГС. “Когда мысль о том, что вложения в предприятие сейчас позволят получить в будущем намного больше прибыли (в том числе за счет сокращения персонала), чем сегодняшнее сокращение зарплаты работникам, станет достаточно распространена в нашем производственном секторе, у России появится шанс еще на один скачок в развитии”, — полагает он.

Анна АЛЕКСАНДРОВА