Леонид Шиман: “Украина обязана воспользоваться своим безъядерным статусом”

Будучи правопреемницей СССР, Украина, согласно Лиссабонскому протоколу к советско-американскому Договору о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), 23 мая 1992 г. взяла на себя обязательства бывшего Союза по этому договору. Среди прочего ей предстояло ликвидировать все межконтинентальные баллистические ракеты РС-22 (SS-24), находившиеся на ее территории.

Уже давно в торжественной обстановке в присутствии американского посла и зарубежной прессы уничтожена последняя шахтно-пусковая установка, давно разобрана последняя ракета, а вот несколько тысяч тонн высокотоксичного твердого ракетного топлива (ТРТ) по сей день являются головной болью Украины. В свое время “Зеркало недели” очень подробно писало о перипетиях вокруг ликвидации ТРТ. К сегодняшнему дню, когда истекает срок действия СНВ-1, Украина выполнить до конца свои обязательства так и не смогла. Почему? Могут ли к нашей стране быть применены какие-то штрафные санкции, мы спросили у директора Павлоградского химзавода Леонида Шимана, чье предприятие является основным исполнителем госпрограммы по утилизации топлива от SS-24.

— Я не думаю, что могут быть какие-то санкции. Потому что, во-первых, участники подписания договора не обсудили возможность их применения. Во-вторых, стороны брали на себя определенные обязательства относительно и технологии, и финансов, и политической поддержки, однако некоторые из них либо отказались от обещаний совсем, либо находятся по разные стороны баррикад, либо оказывают вялотекущую поддержку в рамках этой программы, но совсем не так, как было зафиксировано в договоре. Поэтому я не думаю, что могут быть какие-то штрафные санкции к любой из сторон. Кроме того, сейчас достигнута межправительственная договоренность о продлении обязательств, которые Украина взяла на себя в рамках договора СНВ-1 до конца 2013 года. При этом США и Россия подтвердили, что готовы пойти на это, чтобы завершить все предусмотренные договором процессы. И в России, и в Украине они окончательно не завершены. Тем более что в России осталось еще достаточно много оружия стратегического назначения, подлежащего ликвидации в рамках этого договора и еще не ликвидированного. В основном это оружие военно-морских сил и РВСН.

Существуют объективные и субъективные причины невыполнения наших обязательств по договору СНВ-1. К субъективным я бы отнес частую смену власти и правительств в Украине, смену политических курсов. Это приводило к определенным срывам в сроках реализации программы ликвидации стратегических наступательных вооружений.

— Но мы же знаем, что имел место и международный фактор: американцы, когда мы уничтожили свои пусковые шахты, разобрали ракеты, стали гораздо меньше уделять внимания дальнейшей работе по ликвидации топлива.

— Действительно, когда администрация Буша-младшего сменила администрацию Клинтона, был закрыт ряд проектов в Российской Федерации, а под эту сурдинку закрыли некоторые проекты и в Украине, потому что, как сказала помощница министра обороны США в конгрессе, наша страна со своими остатками твердого ракетного топлива не представляет угрозы для Соединенных Штатов. Начиная с 2004 года, Украина самостоятельно работает над проектом утилизации в рамках государственной программы. Сегодня он на стадии завершения. Реализовано примерно 71—72 процента от общей программы. Украина уже вложила в нее порядка 700 млн. грн. В ее выполнении участвуют три предприятия — Павлоградский химический завод, Павлоградский механический завод и КБ “Южное” как генеральный проектировщик этих ракет. Но, к примеру, только Павлоградский химзавод за период выполнения этой программы, приблизительно с 2005-го по 2012 г., заплатит в бюджет Украины ориентировочно 1 млрд. 492 млн. грн. в виде налогов, акцизов и разных сборов. То есть еще до завершения программы государство вернет вложенные деньги. При этом будут утилизированы пять тысяч тонн твердого ракетного топлива. Кроме того, будут созданы 59 hi-tech технологий, которые позволят Украине в будущем занимать ведущее место в мире в вопросах комплексных, экологически безопасных процессов утилизации, включающих ресурсосберегающие технологии, в т.ч. для создания новых видов ТРТ. Эти технологии могут быть использованы для утилизации и других оставшихся в Украине ракетных топлив, а их в Украине более 32 тыс. тонн. Разработанные специалистами нашего предприятия технологии позволяют утилизировать также проблемные для МОУ крупнокалиберные боеприпасы, которых на сегодня более 734 тысяч тонн. Созданные ресурсосберегающие технологии изготовления эмульсионных ВВ позволяют исключить использование во взрывном деле такого вредного вещества как тротил, применение которого при промышленных буровзрывных работах запрещено в цивилизованных странах. Следует отметить, что Украина уже сегодня практически не использует тротил, применяя эмульсионные взрывчатые материалы, и толчком для этого были инициативы и разработки нашего предприятия в области безтротиловых и водосодержащих ВВ (гелевых и эмульсионных). Технологии, создаваемые и реализуемые на ПХЗ, позволяют иметь производительность труда на уровне самых развитых компаний в мире. Например, производительность труда в среднем по всем тринадцати проектам завода будет составлять 1 млн. 160—170 тыс. грн. на человека, то есть 200—250 тыс. долл. Такая оценка уже соизмерима с показателями передовых компаний. Но на некоторых технологических процессах производительность труда у нас будет составлять порядка 8—9 млн. грн. в год на человека. Это около миллиона долларов на одного человека — показатель, соизмеримый с теми, что получаются при использовании технологий, не связанных с большими ресурсами, например, в биоэнергетике, нанотехнологиях. Это уже шестой уровень технологического развития.

— Если эти технологии настолько эффективны, может, вам уже пора отказаться от бюджетных средств и не ждать милостей от правительства?

— Нет. Нужно понимать, что технология утилизации твердого ракетного топлива в бюджете Павлоградского химзавода составляет от семи до двадцати пяти процентов (в разные годы по-разному). Но для их создания необходимы достаточно большие финансовые ресурсы. Общая оценка программы утилизации ТРТ — примерно 1,2 млрд. грн. Понятно, что таких денег у ПХЗ нет. Но, как я уже сказал, заплатив налоги и одновременно развиваясь, мы вернем в бюджет больше денег, чем необходимо на эту программу. К тому же государство получит стабильно развивающееся предприятие с современными hi-tech технологиями — надежного налогоплательщика. Для Украины это и имидж, и деньги, и развитие как буровзрывного комплекса, так и военно-промышленного комплекса. Но самостоятельно вытянуть программу утилизации мы не можем. Хотя были времена, в том числе и в этом году, когда государство в течение коротких периодов не финансировало ее вообще, например, в 2002 —2004 гг. оно почти два года не вкладывало деньги. В эти годы предприятие самостоятельно финансировало программу. Сейчас мы реализуем ее таким образом: вкладываем свои оборотные средства, берем банковские кредиты, выполняем работы в рамках программы, предъявляем результаты Национальному космическому агентству, Минфину и Кабмину. Только после этого, когда в казначействе есть деньги, мы получаем свои средства обратно.

— Но в банках сейчас кредиты тоже особо не возьмешь. Как вам это удается?

— У нас есть договоренность с Ощадбанком. Мы получаем кредит на реализацию программы. Если бы в банке нам отказали, то, конечно же, скорость ее выполнения замедлилась бы в разы.

— Насколько спокойно или неспокойно могут спать павлоградцы? Отзвуки их волнения доходят даже до нас в Киев.

— Ажиотаж, который был поднят вокруг твердого ракетного топлива весной, понятен, и не было загадкой, кто и зачем его создавал. Разные крупные политические партии и блоки отрабатывали технологические приемы перед президентской избирательной кампанией для того, чтобы почувствовать, на какие раздражители еще реагирует социум, чтобы лучше понять, кому и что обещать. Соответственно в каждом регионе определялись две-три болевые точки, на которые в этих регионах целенаправленно делались нажимы и проверялась реакция социума на них — насколько остро та или иная проблема волнует людей. В Павлограде таковыми были выбраны уже ставшие стандартными за последние десять лет — и соответственно за пять-шесть избирательных кампаний — проблемы шахт и шахтеров, коммунальное хозяйство и утилизация твердого ракетного топлива.

Какова на самом деле вероятность аварийной ситуации? Есть оценки, свидетельствующие, что при хранении ТРТ — примерно десять в минус девятой степени, при его утилизации — десять в минус шестой степени. Это один случай из миллиона. Поэтому последние восемь-девять лет я повторяю одно и то же: ничего страшного не случается. Но топливо стареет, провисает, теряет свои физико-механические свойства, идет его отслоение, и это создает дополнительную опасность с точки зрения сжигания, поскольку процесс горения может перейти в детонацию. А с точки зрения гидродинамического извлечения твердого ракетного топлива, то чем меньше его прочность, тем меньше энергии нужно потратить на его извлечение и утилизацию. Но чем топливо старше, тем оно чувствительнее к трению, воспламенению и т.п., то есть требует гораздо более аккуратного обращения при погрузочных и транспортировочных операциях. У нас уже существует проблема перемещения этого топлива по территории города Павлограда и Павлоградского химзавода. И если мы затянем этот процесс еще на два-три года, то проблема дальнейшего хранения ТРТ встанет в полный рост. Старение топлива идет неуклонно. Сегодня мы боремся со временем, чтобы определить, какими методами мы можем замедлить старение этого топлива и сколько времени у нас еще есть для безопасного с ним обращения как на стадии обеспечения безопасного хранения, так и при перемещении, извлечении и утилизации. И что самое рискованное, во время старения возможно выделение продуктов разложения, в частности соляной кислоты, и потому необходимы дополнительные затраты на обеспечение безопасности, поскольку требуются системы кондиционирования, вентиляции, очистки воздуха, дополнительный более частый контроль топлива и т.д. Все это повышает затраты на хранение.

Сегодня мы, не дожидаясь запуска объектов полномасштабной утилизации ТРТ, определяем самые старые ступени ракет с минимальными критическими физико-механическими и термодинамическими характеристиками и ставим их на утилизацию на дооснащенной пилотной установке, построенной в 2001—2002 годах. Утилизируем их независимо от того, дает или нет государство средства на программу, потому что понимаем реальную опасность и для Павлоградского химического завода, и для города Павлограда. В этом году мы уже утилизировали пять таких ступеней, в следующем планируем еще семь.

— А необходимость в полномасштабной установке еще сохраняется или вы потихоньку-помаленьку справитесь и на пилотной?

— Производительность процесса утилизации ступеней на пилотной установке в десять раз меньше, чем на полномасштабной. Соответственно он почти в десять раз и более дорогой, поскольку требует больше времени, энергии, людей. Но самое главное, он более опасен, чем процесс полномасштабной утилизации. Ведь дополнительных субъективных факторов (имеется в виду возможность человека касаться ТРТ) у него примерно в двенадцать раз больше, чем на полномасштабной установке. На последней процесс непрерывный, без присутствия людей, человек не касается твердого ракетного топлива вообще. На пилотной же установке эта процедура полупериодическая, то есть во время извлечения топлива люди отсутствуют, но во время извлечения вырезанного топлива из ступени и перекладывания его на ленту транспортера для измельчения их присутствие необходимо, и в это время возможны ошибки, которые могут привести и к аварийным ситуациям. Это топливо опасно и для человека, и для оборудования, и для здания, в котором эта операция выполняется. Кроме того, на пилотной установке мы не можем утилизировать топливо первой ступени, потому что штанги (которые заходят внутрь канала двигателя при извлечении ТРТ) на ней длиной всего лишь два метра, а ступень — восемь метров. На полномасштабной установке эта штанга тринадцатиметровая, там можно проходить первую ступень по всей длине и извлекать топливо полностью со всей ступени без каких-то дополнительных затрат на ее перемещение, переворачивание и т.п., как мы делаем на пилотной установке. Соответственно и финансовые затраты на утилизацию гораздо ниже.

— Согласно программе, вы должны завершить утилизацию ТРТ до 2012 г. Но зная, как она финансируется (и вряд ли ситуация улучшится в ближайшее время), учитывая наши политические и экономические реалии, каков ваш прогноз, сколько в действительности потребуется времени?

— Когда мы начинали эту программу, у нас было в десятки и даже в сотни раз больше вопросов, чем сегодня. В основном они касались технических, технологических и политических аспектов и в меньшей степени — финансов. На сегодняшний день мы провели свыше 25 тысяч тестов, извлекли более чем 150 тонн топлива из восьми ступеней, и как главный конструктор могу сказать: нерешаемых технических или технологических вопросов мы не видим. Это означает, что за оставшихся два года мы можем успеть достроить необходимые объекты, и в течение двух—двух с половиной лет извлечь и переработать твердое ракетное топливо и забыть об этой проблеме раз и навсегда.

Сдерживает нас сегодня нехватка оборотных средств предприятия для самостоятельного завершения программы. Это во-первых. Второй вопрос более политический, чем экономический. Каждое новое украинское правительство не доверяет предыдущему. И отменяет все принятые при них программы. Приходится каждому правительству заново доказывать необходимость возобновления финансирования данной программы, пояснять, что мнения ни ПХЗ, ни его директора никто не спрашивал, когда принимались решения в Лиссабоне и в Будапеште о безъядерном статусе Украины, о ликвидации стратегических наступательных вооружений, о выборе метода утилизации твердого ракетного топлива и площадки для нее — Павлоградского химзавода.

Мы единственное в Украине предприятие, которое может решить эту задачу, так как ранее мы производили все три ступени для МБР РС-22. Но на сегодняшний день программа вносит определенные ограничения на деятельность предприятия, и потому в определенном смысле больше мешает развитию Павлоградского химического завода, чем помогает. Хотя не хочу гневить Бога и замечу, что благодаря ей предприятие выросло, имеет определенный имидж и в Украине, и в мире. Наше предприятие готово помочь Украине безопасно экологически безвредным методом ликвидировать твердое ракетное топливо, дав при этом дополнительные средства в бюджет страны. На одну гривню, вложенную в эту программу, государство получает семнадцать. Поверьте, один к семнадцати — не самый плохой результат вложения бюджетных денег в инфраструктурные или же подобные нашему проекты. Украина становится вторым после Соединенных Штатов государством в мире, способным утилизировать высокоэнергетические материалы, каковым является твердое ракетное топливо, не методом его прямого взрывания или сжигания, а с максимальным использованием для экономики Украины. И Украина становится государством номер один, взявшимся за используемую в нашем проекте технологическую цепочку. До нас никто никогда в мире не реализовывал такой проект подобным образом. Это очень важно для имиджа страны. Потому что к нам сегодня уже приезжают перенимать опыт из Соединенных Штатов, Китая, России, Франции, Великобритании, Германии, Израиля, поскольку мы обладаем технологиями, которых нет в этих странах. Хотя ранее технологические идеи мы брали в этих странах. Теперь мы, развивая их идеи в нашем проекте, пошли дальше. В частности, в технологии эмульсионных взрывчатых материалов мы опережаем ведущие компании США на 12—13 лет, а европейские — примерно на пять-семь.

Поэтому я считаю, что любое правительство, любой президент, кто бы ни пришел к власти, должны рассматривать эту программу как имиджево-политический проект, который позволит Украине в мировом сообществе быть на равных с самыми развитыми странами. Этот проект дает возможность Украине использовать hi-tech технологии, повышать производительность труда и, соответственно, платить людям достойную заработную плату. Если человек зарабатывает пять-семь миллионов гривен в год для предприятия, он достоин получать зарплату как минимум тысячу долларов без учета налогов. Потому что его зарплата будет составлять в себестоимости менее одного процента. Согласитесь, что это примерно в тридцать раз меньше, чем в передовых западных компаниях. У них заработная плата в себестоимости составляет от двадцати до тридцати процентов. Кроме того, технологии, реализуемые на предприятии, позволяют Украине задуматься над созданием высокоточного оружия, столь ей необходимого. Потому что без армии, без надежной защиты, без высокоточного оружия любое государство не может жить в современном мире. И на сегодняшний день человеческая мысль еще не придумала других носителей, кроме твердого ракетного топлива, для доставки оружия на большие расстояния. В том числе и через космос.

— Во время споров по поводу выбора внешнеполитического вектора Украины часто приводится аргумент, что, мол, нашему ОПК нет места на западных рынках. Вы с этим согласны?

— Это точка зрения, навязанная украинскому политикуму нашими конкурентами. Именно потому, что сегодня украинский ОПК может конкурировать на рынках вооружений как созданных когда-то в Советском Союзе, так и модернизированных и вновь создаваемых. Интеллектуальный потенциал в Украине остался достаточно высоким. Его просто мало используют. Нет государственной поддержки, государственной системы для того, чтобы ОПК стал в Украине высокотехнологичной отраслью, которая потянула бы за собой, как было в Советском Союзе, и другие — машиностроение, металлургию. На сегодня же мы отдаем приоритеты промышленности второго, максимум третьего уровня развития, например, металлургии, добыче полезных ископаемых. Почему? Да потому что приватизация собственности в Украине пошла именно этим путем. Соответственно, там скапливаются капиталы, и сегодня, к сожалению, эти капиталы определяют украинскую политику. К моему большому стыду как украинца, сегодня ни президент, ни премьер-министр, ни Верховная Рада, а именно капитал, который выбирает эти органы власти определяет, каким образом развиваться Украине.

— Накануне пятнадцатилетия Будапештского меморандума было очень много дискуссий на тему, как нашей стране обеспечить свою безопасность. В том числе иногда обсуждается и возможность Украины вернуть себе ядерный статус. Что вы думаете по этому поводу?

— Что касается возможности производства ядерного оружия, мы способны это сделать. Если говорить о производстве ракетных систем по его доставке, мы способны сделать и это. Что же касается политической ситуации, в которой оказалась наша страна, ей это сделать не дадут. Никто из сильных мира сего — ни США, ни Россия, ни Евросоюз, ни Китай. Зачем им конкурент в клубе ядерных чемоданчиков? Зачем им конкурент на рынке современных видов оружия? Следовательно, Украина должна самостоятельно определить стратегию относительно того, как она будет оборонять свои границы, если хочет быть государством. Если же она готова к тому, чтобы ее постигла участь Югославии, то, я думаю, ей не нужны вооруженные силы как таковые. Тогда ей просто следует определиться и договориться, а некоторые люди заработают на этом хорошие деньги, разделив Украину на части, после чего она прекратит свое существование. И тогда вообще не нужно думать, как военно-промышленному комплексу существовать в Украине.

Знаете, наша страна с населением 46 миллионов — в центре Европы. На нашей территории могут спокойно проживать сто миллионов, а, например, с такой плотностью населения, как в Германии, то и сто пятьдесят миллионов. И в ближайшем будущем найдется много желающих, пользуясь слабостью политической власти, плачевным экономическим состоянием Украины, навязать свои политические, технологические решения или разделив страну, или превратив ее в придаток той либо иной геополитической силы… Моя точка зрения такова: Украине сегодня незачем тратить деньги на создание ядерного оружия. А вот создание замкнутого цикла получения ядерного топлива для твэлов атомных электростанций — это, считаю, оправдано. И Украина должна идти этим путем, потому что мир, к сожалению, еще не придумал более безопасного, подчеркиваю, безопасного и более дешевого вида энергетики, чем атомная.

Думаю, что Украина обязана воспользоваться своим добровольно принятым безъядерным статусом, в том числе и проектом, который мы сегодня реализуем. Они должны послужить одним из сильных аргументов для получения технологии производства ядерного топлива для твэлов атомных электростанций. Что касается военных радиоактивных материалов, думаю, Украине не стоит этим заниматься по той простой причине, что мы растеряем наши политические дивиденды в мире. Их и без того мало, а так еще настроим против себя большинство стран, с которыми мы сегодня можем успешно развивать торговлю.

Что же касается систем высокоточного оружия, то считаю, что Украина имеет все возможности для создания сегодня самых современных комплексов, которые могли бы конкурировать в мире как при экспорте вооружений, так и выполнять оборонную функцию на территории Украины. Сопредельные государства должны понимать, что возможны адекватные меры даже в незначительных вопросах, я уже не говорю о глобальных, когда речь идет о сохранении государства как такового. И ныне без показательных выступлений, без совместных учений, не владея высокоточным оружием, невозможно показать, кто ты есть в этом мире, и невозможно заставить себя уважать. Как бы то ни было, но примеру Украины, отказавшейся от ядерного статуса, не последовал никто — ни США, ни Россия, ни страны Евросоюза, ни Китай. Наоборот, за это время появилось семь новых ядерных государств — признанных или не признанных не так уж важно.

— Может быть, примеру Украины не последовали потому, что остальные государства прекрасно видят, что за свой отказ от ядерного оружия Украина, по сути, так ничего стоящего взамен и не получила? А так называемые гарантии, зафиксированные в Будапештском меморандуме, никакой реальной безопасности нам не гарантируют.

— Абсолютно верно. Если бы Соединенные Штаты или Российская Федерация выполнили все свои обещания, которые были прописаны в Лиссабонском протоколе, в Будапештском меморандуме и договоре СНВ-1, наверное, это было бы хорошим примером для государств, которые стремятся сегодня создать ядерное оружие. Но видя, как поступили с Украиной, понятно, что они никаким обещаниям теперь верить не будут.

Сегодня Украине нужно самостоятельно думать, как выбираться из этой ситуации. Понятно, что пока у нас будут продолжаться такие, как сейчас, политические дебаты, ей будет не до систем вооружений, не до вопросов безопасности. Но я считаю, что это временно, что эпоха дикого капитализма в Украине уже заканчивается, и мы наконец-то станем цивилизованной страной, потому что в окружении, в котором мы оказались, мы будем вынуждены двигаться по спирали вместе с нашими соседями. Вопрос только, с какой скоростью и на каком витке этой спирали мы будем. Как бы мы ни старались развалить экономическую ситуацию в стране, все равно экономика будет идти. Мы обречены на экономический рост, на рост нашего с вами благосостояния.

Татьяна СИЛИНА