Когда построят первый Чайна-таун?

Визит Виктора Януковича в КНР разблокировал политический диалог между Киевом и Пекином, практически замороженный в предыдущие пять лет. Миллиардные китайские инвестиции в украинскую экономику являются не фантазией, а вопросом ближайших двух-трех лет. Другое дело, что любые крупные денежные вложения из-за рубежа всегда имеют еще и политическую цену. И в случае с Китаем она может быть как очень малой, так и неподъемно большой.

ДОРОГИЕ ИНВЕСТИЦИИ

С одной стороны, в отношениях между Киевом и Пекином нет никаких политических противоречий. Нынешнее украинское руководство охотно поддерживает КНР по всем традиционно чувствительным для нее вопросам: “политика одного Китая” (отказ от признания независимости Тайваня), уважение к суверенитету КНР над Тибетом и Синьцзян-Уйгурским автономным районом, отказ от доступа на свою территорию далай-ламы, а также лидеров антикоммунистической духовной секты “Фалуньгун”, недопущение критики состояния свободы слова и других гражданских свобод в Китае. Даже США в целом идут навстречу Пекину по всем этим вопросам, не рискуя ссориться со своим крупнейшим торгово-экономическим партнером. Китай, в свою очередь, по отношению к Украине тоже не имеет никаких претензий внутри- и внешнеполитического характера.

Но необходимо учитывать, что китайцы крайне нервно реагируют на любое, как они считают, “неуважение” к принципиальным для них болевым точкам, и даже безобидный визит министра сельского хозяйства или вообще губернатора на Тайвань вполне может болезненно ударить по сотрудничеству с КНР. Будут ли украинские чиновники всегда благоразумно советоваться с дипломатами перед тем, как что-то делать или заявлять по поводу Китая, сказать сложно.

Есть и более сложные вероятные проблемы. Опыт работы китайских компаний в Центральной Азии, Юго-Восточной Азии, Африке, Латинской Америке показывает, что под свои инвестиции китайцы любят привозить и собственный персонал — по крайней мере, инженерно-технических работников. Если их станет очень много, ситуация может перерасти в социальную проблему и стать фактором усиления ксенофобии, как происходит в России и Казахстане. А защищать своих Пекин привык даже тогда, когда речь идет о людях с сомнительной репутацией. Но в любом случае потепление отношений с Китаем предполагает и наплыв выходцев из этой страны. Так, что появление в Украине Чайна-таунов — вопрос ближайших лет.

В КНР сейчас избыток финансовых ресурсов, которые китайцы готовы вкладывать в любые крупные проекты с весомой отдачей. Руководство страны специально поощряет зарубежные инвестиции национального бизнеса, решая при этом две задачи: не давать закипеть и без того перегретой от многолетнего бурного роста экономике и попутно получить доступ к ресурсам и новым рынкам. Причем украинский рынок китайцы считают очень перспективным как в силу его емкости, так и в силу географии. Интерес для КНР представляют и наши природные ресурсы, и технологии — в первую очередь военного и двойного назначения. Особенно если учесть, что у нас доступ к ним защищен гораздо хуже, нежели в России. Наконец, Пекин изыскивает возможности создания новых рабочих мест для своих граждан. Готовы ли к таким инвестициям украинцы — большой вопрос. Однако и в столь немаловажных позициях, как социально ответственное поведение, соблюдение экологических стандартов, неприятие коррупции, китайский бизнес вряд ли будет самым удобным инвестором для Украины. Классическое правило гласит: любая компания ведет себя в чужой стране так, как ей позволяют власти этой страны. Хватит ли у нашего правительства воли и сил, чтобы держать в узде поддерживаемый мощной державой китайский бизнес, если оно и собственных промышленников не может заставить добросовестно платить налоги, — вопрос риторический. Китайские, как и британские, американские, французские компании совершенно по-разному ведут себя, скажем, в Турции и в Судане.

КИТАЙСКАЯ СТЕНА ДЛЯ КИЕВА

Что точно не угрожает Украине в обозримой перспективе, так это стать жертвой политического экспансионизма КНР. В этом плане Пекин проявляет умышленную сдержанность, концентрируя все усилия на экономическом и социальном развитии, а во внешней политике довольствуясь уважением к его особому статусу в дальневосточном регионе. Ни о какой базе в Европе никто в КНР и не помышляет, а потому и плацдарм для нее не ищут. В то же время в Пекине не прочь в перспективе сформировать на постсоветском пространстве пояс чувствительных к интересам Поднебесной стран, который протянется от ЕС до китайских границ. В этом смысле, хоть в Китае и приветствуют сближение между Киевом и Москвой, там вовсе не хотели бы, чтобы Украина стала сателлитом России. Это понимают в украинском МИДе, но вряд ли над этим всерьез задумываются в администрации Януковича.

Украине выгодно, чтобы китайский капитал приходил в те сектора, в которые не мытьем, так катаньем на невыгодных для нас условиях пытаются пробиться россияне. Мало того что в обмен на вложение средств в иностранные экономики Китай традиционно не требует политических уступок, так еще и условия вхождения в украинские проекты бизнесмены из КНР предлагают значительно более приемлемые. По этой причине на прорыв в партнерстве между Киевом и Пекином позитивно смотрят и в США. У американцев сегодня нет свободных ресурсов, чтобы на украинской площадке конкурировать с россиянами, поэтому там предпочитают, чтобы за них это делали китайцы.

В целом превращение украинской многовекторной системы из треугольника Брюссель — Москва — Вашингтон в полноценный прямоугольник, а затем и квадрат с Пекином в качестве одного из углов в стратегическом плане очень выгодно для украинской внешней политики. Это создаст ей обширное поле для маневра и разнообразит варианты комбинаций, в которых Киев смог бы выигрывать за счет противоречий между великими державами. Пример Казахстана показывает, что в системе отношений Запад — Россия — Китай при тонком и максимально деидеологизированном подходе можно выиграть очень много времени для становления собственной государственности. Правда, для этого надо быть тонкими дипломатами. Перефразируя Леонида Кучму, пока можно с уверенностью говорить, что Янукович — не Назарбаев.

Владимир КАРБИВНИЧИЙ