Когда падает рейтинг Путина…

Этим летом в России произошло нечто неожиданное — рейтинг популярности Владимира Путина упал.

Похоже, что 86% поддержки президента остались в прошлом. Как и эйфория от внешнеполитических “побед” и аннексии Крыма.

Лишь через несколько месяцев после триумфальных президентских выборов 18 марта с.г., где В.Путина (по версии ЦИК РФ) поддержали 76,69% избирателей при общей явке 67,5%, уже в июне вполне лояльный к режиму Фонд “Общественное мнение” (ФОМ) зафиксировал уровень поддержки президента у 48% опрошенных. Последний опрос ФОМ 9 сентября показал, что если бы президентские выборы состоялись в следующее воскресенье, то за В.Путина проголосовали бы 47% россиян. 

При этом замечу, что президент остается (и с большим отрывом) в России лидером по уровню поддержки среди всех других политиков и высоких должностных лиц. То есть у власти РФ — правительства, парламента, партии “Единая Россия”, губернаторов и др. — рейтинги популярности и доверия, как для авторитарного политического режима, крайне низки.

Так, рейтинг партии “Единая Россия” упал до минимума впервые с декабря 2011 г. — до 37,1%. Как следствие — провальные для партии власти, по российским стандартам, результаты выборов в местные органы власти, которые состоялись 9 сентября 2018 г. “Единая Россия” уменьшила свое представительство в большинстве законодательных собраний регионов. Кандидаты от этой партии не победили в первом туре и пошли на второй в четырех регионах России. В двух из них победили в итоге представители ЛДПР, а еще в двух кандидаты от “Единой России” отказались от дальнейшего участия в выборах. .

Весьма показателен скандал с фальсификацией произошел в Приморском крае, следствием чего была вынужденная отмена ЦИК РФ результатов голосования. Самой яркой особенностью этих выборов губернатора было резкое увеличение голосов во втором туре, отданных за оппозиционного единороссу кандидата от КПРФ, который в первом туре проигрывал с отрывом более 20%. То есть избиратели Приморского края проголосовали не столько за коммуниста, сколько против представителя партии власти.

“Единая Россия”, конечно, сохранила доминирующие позиции во власти на всех уровнях, однако заметно уменьшила свое представительство. Это может создать ошибочную иллюзию демократичности голосований. Но на самом деле такой результат стал следствием изменения стиля проведения избирательных кампаний, который связывают с первым заместителем председателя администрации президента РФ С.Кириенко. 

Кремль, считая, что уже может себе это позволить, отказался от прямого давления и надежных, однако грубых методов фальсификации выборов, и начал действовать другими способами. Основным из них является заблаговременная зачистка (в том числе усложнением процедуры выдвижения кандидатов через т.н. муниципальный фильтр) избирательного поля от конкурентов, когда россияне в подавляющем большинстве случаев должны выбирать между кандидатами от ЛДПР, коммунистами и представителями не такой одиозной, не идеологической и вполне пропрезидентской партии “Единая Россия”. 

Правда, у такого подхода обнаружилось одно довольно важное негативное последствие — потеря интереса граждан к выборам. 9 сентября, в т.н. единый день голосования, средняя явка по всей России составляла около 30%.

Вместе с тем потеря интереса к выборам не свидетельствует об аполитичности россиян. Наоборот, в последнее время социологи фиксируют рост готовности к протестам. Так, в июле с.г. количество людей, которые считали вероятными массовые протесты в России с экономическими требованиями впервые с 2009 г., составляло 41%. Готовность лично участвовать в таких протестах составляет сейчас 28%, что является максимальным значением в посткрымский период. В сентябре против пенсионной реформы готовы были протестовать 53% (и это даже после обращения В.Путина к россиянам 28 августа, в котором он объявил о смягчении реформы).

Закономерно значительная часть россиян считают, что страна движется ошибочным путем: если в мае так думали 27% граждан, то в июне уже 42% (Левада-Центр). 

Что же касается протестов с политическими требованиями, то здесь людей, которые допускают их возможность, заметно меньше — около трети в июле 2018 г. Однако для России и этот показатель критический. Аналогичные общественные настроения отмечались в конце 2011 г. — начале 2012-го, после выборов в Госдуму и после протестов на Болотной площади, что, как считается, произвело большое впечатление на режим Путина и привело к внутренним репрессиям, а позже — к усилению стратегии внешнеполитической экспансии.

Было бы ошибкой все эти изменения настроений в российском обществе связывать лишь с неудовольствием пенсионной реформой или ухудшением социально-экономического положения россиян. В реальности критического обвала российской экономики нет. Более того, благодаря росту мировых цен на нефть, российский бюджет в этом году стал впервые за последние четыре года профицитным (преобладание доходов над расходами составляет 1,4% ВВП). Правда, вся эта сверхприбыль РФ откладывает, увеличивая свои золотовалютные запасы. 

Внутренние нужды, как и в предыдущие кризисные годы, покрываются контролируемой девальвацией рубля и усилением фискального давления. Реальные доходы россиян и действительно уменьшаются, а кредитная задолженность возрастает. Однако не критично. Так, общее падение реальных доходов населения с весны 2014 г. составляет 11—13%. 

Для объяснения причин экономических осложнений для населения придумали басню о негативном влиянии западных санкций, которые в реальности направлены преимущественно против конкретных лиц или компаний. К сожалению, это не те санкции, которые могут существенно сказаться на экономике России: они лишь ограничивают ее рост, ухудшая инвестиционную привлекательность страны и создавая репутационные риски. В связи с этим следует отметить, что больше всего протестные настроения присущи жителям вполне благополучных крупных городов — прежде всего Москвы и Санкт-Петербурга. А многие российские эксперты говорят, что в России таки есть понимание, что настоящий источник проблем в экономике — не санкции, а политика правительства.

Таким образом, причина российского кризиса доверия к власти — не в деньгах или их нехватке. Россияне недовольны тем, как режим управляет страной. Некоторые российские аналитики отмечают, что на самом деле рост недовольства (и это показывают приведенные выше социологические данные) был и до 2014 г., на фоне вполне благополучной экономики из-за накачивания российского бюджета нефтедолларами. Эффект от “Крым — наш” довольно быстро нивелировался, а стратегия противостояния с Западом, воображаемая война с США также дали неоднозначный результат. Как оказалось, далеко не все россияне готовы жить в закрытой крепости в перманентно мобилизованном обществе. От этого всего появилась некоторая усталость. И пенсионная реформа просто сыграла роль пускового механизма.

Но перерастет ли этот кризис сознания в кризис общественно-политический, российские социологи и политологи пока что сказать не могут.

Как известно, революции происходят совсем не обязательно вследствие обнищания, иногда (как это было у нас в 2013 г.) причиной становится несправедливость. И этот стимул не менее эффективен. У россиян это несправедливое распределение общественных благ — всех тех сверхприбылей, которые получает РФ, торгуя своими природными ресурсами. Государственные телевизионные пропагандисты ежедневно рассказывают россиянам об экономических достижениях, накачивают общество обещаниями во время президентской избирательной кампании, и вдруг — пенсионная реформа, рост фискального давления. Все это порождает разочарование и протест. 

Мы можем иронизировать по поводу немногочисленных оппозиционных митингов, сравнивая их с собственным опытом. Но целесообразнее сравнивать Россию нынешнюю с Россией предыдущих лет. Тогда становится понятно, почему Путин сделал то, чего от него не ожидали, — пошел на уступки в пенсионной реформе; почему ЦИК РФ отменил результаты губернаторских выборов в Приморском крае; почему 20 сентября Верховный суд РФ утвердил постановление, в котором рекомендовал не подвергать заключению за “бездумные бранные слова и репосты” в социальных сетях; почему после “Марша матерей” под домашний арест отпустили двух девушек — фигуранток сфабрикованного дела “Нового величия”; почему ЦБ неожиданно поднимает учетные ставки, чтобы остановить падение рубля (в принципе, правительству выгодное, учитывая проводимую им финансовую политику).

Из этого, разумеется, не следует, что российское общество на наших глазах превращается в гражданское, а путинский режим взял курс на либерализацию. Конечно, нет.

Режим борется с оппозицией, беспощадно избивает на митингах сторонников Навального, преследует общественных активистов, манипулирует либералами, леваками и националистами. Другими словами, власть борется со всем тем, что не может контролировать и что может перерасти в организующую объединительную силу протестов. Однако она заигрывает с народом и идет на уступки там, где считает это для себя приемлемым. Гигантская пропагандистская машина, созданная в РФ за время правления Путина, направлена, прежде всего, на самих россиян. Поэтому протесты против пенсионной реформы, которые проходили во многих городах России и собирали по несколько тысяч людей там, где уже десятилетиями не было вообще никаких акций протеста, — для РФ явление неординарное.

Нас во всей этой истории больше всего волнует, не приведет ли падение (до докрымского уровня) популярности Путина и рост протестных настроений в обществе (до уровня периода Болотной площади) к новой военной агрессии Кремля против Украины? Этот метод консолидации и мобилизации россиян уже был успешно задействован в 2014-м, когда поднял рейтинги В.Путина до фантастических 86% поддержки. 

Однако, предположу, не приведет.

В 2014 г. экономические возможности РФ были значительно больше, российские олигархи и не представляли себе, что могут стать объектом санкционных преследований, граждане также не ожидали последствий. И для этого были причины. Первая из них — отсутствие ответственности за нападение на Грузию в 2008-м. Вторая — легкость завоевания Крыма, которому Запад смог противопоставить лишь многочисленные дипломатические “беспокойства”, требуя от Украины не противодействовать агрессору.

Сейчас в России уже все, от друзей Путина до обычных граждан, понимают, что придется иметь дело с сопротивлением на всех уровнях. А это, в свою очередь, требует другой стратегии действий и в Украине и вообще в международной политике.

Во-вторых, в российском обществе появилась некая усталость от внешнеполитической активности президента, которому международные дела очевидно более интересны, чем внутренние российские проблемы. Формируется понимание, что руководство страны хочет достичь своих геополитических целей за счет населения. Резко меняется представление о целесообразности затрат на войны в Сирии и Донбассе. 

Конечно, при этом подавляющее большинство россиян продолжают жить в мире, разделенном на “нас — хороших” и “их — плохих”. Как и раньше, у большинства нет понимания, что РФ ведет захватнические войны, убивает тысячи людей и еще миллионы делает беженцами. Россияне до сих пор считают все это акциями “спасения” и “помощи”, но уже задумываются: “Зачем мы помогаем другим, когда из-за этого нам самим становится хуже?”.

Как результат, по данным ФОМ, за два последних года уровень поддержки внешней политики России упал на 12% (хотя все еще остается высоким — 52%). Но вдвое (до 34%) увеличилось количество тех, кто считает, что ей отводится слишком много внимания. Также возрастает число тех, кто считает внешнюю политику Кремля провальной (23% в июле с.г.). 

Интересно, что только 3% верят, что авторитет России в мире возрос, а среди основных внешнеполитических “достижений” Путина аннексию Крыма отметили в 2018 г. лишь 9% респондентов. Вполне вероятно, что россияне ждут от руководства более эффективной политики внешнеполитического “вставания с колен”, но также очевиден тот факт, что они не готовы за это платить.

Еще один неожиданный аспект — в мнимой войне России с Западом (надо учитывать, что в понимании россиян в Украине Путин противостоит не украинцам, а США) россияне не всегда становятся на сторону своего руководства. Одновременно с падением популярности Путина произошел двукратный рост положительного отношения к США: согласно данным Левада-Центра, с 20% в мае до 42% в июле 2018 г. Российские обозреватели отмечают, что произошло это, в частности, и вследствие злорадной признательности народа… за санкции. Санкции, которые, напомним, США ввели в апреле с.г. против российских олигархов, которых в народе традиционно не любят.

Такие критические настроения в обществе вместе со страхами российских элит перед санкциями не являются благоприятным условием для того, чтобы Кремль начал новую войну. Любая победа, достигнутая в Украине с помощью оружия, будет стоить очень дорого и российским олигархам, и простым гражданам, потому что принесет значительно больше потерь, чем достижений. 

Вместе с тем Кремль не откажется от своих планов относительно Украины. Отдавая преимущество скрытым и косвенным методам невоенной агрессии, он будет пытаться стимулировать внутреннюю дестабилизацию в избирательной кампании 2019 г. в нашей стране и продолжать стратегию ее экономического удушения. 

Мы только-только научились отвечать на военную гибридную агрессию, как уже встретились с другими, не менее сложными, вызовами.

 Ирина ПАВЛЕНКО, заместитель руководителя Центра исследований проблем РФ (Национальный институт стратегических исследований)