Концептуальный подход
Возможно ли поместить в смартфон все важные функции взаимодействия человека с государством? Какие госуслуги реально сделать мобильными и дистанционными, а какие — нет (и, возможно, не надо)? Как быть со старшим поколением и людьми, далекими от техники? Какой зарубежный опыт Украина может позаимствовать, а на чьих ошибках — научиться? Как должен трансформироваться сам госаппарат, чтобы стало возможным предоставление его услуг в электронном виде? Кто и как будет разрешать возникающие конфликты?
Ответить на все эти вопросы нужно перед тем, как начинать строить общегосударственную IT-систему, так удачно разрекламированную президентом Владимиром Зеленским. Понятно, что технически задача построения единой цифровой экосистемы в рамках страны вполне решаема (хотя и столкнется с массой сложностей). Но ответы на ключевые вопросы — об используемых конкретных технологиях, о необходимой степени трансформации законодательной системы и другие — пока отсутствуют.
До сих пор электронные правительства (e-government), создаваемые во многих странах мира, по большей части сводятся лишь к оказанию услуг гражданам и бизнесу через специальные интернет-порталы. Для реализации этой привлекательной как для граждан, так и государства идеи необходимо не так много: реестр услуг, реестр граждан, механизм идентификации граждан и система онлайн-платежей для оплаты услуг.
С технической стороны система электронного правительства хотя и грандиозна по масштабам и требованиям к безопасности, но вполне тривиальна: большая централизованно управляемая база данных и ряд приложений, реализующих ее связь с веб-интерфейсами.
За последние два десятка лет в мире сформировались четыре основные модели электронного правительства: континентально-европейская, англо-американская, азиатская и постсоветская. Рассмотрим их подробнее.
Континентально-европейская модель подразумевает, что технологии прежде всего ориентированы на нужды граждан-пользователей. Для этой модели характерны надгосударственные институты, чьи рекомендации должны исполняться всеми странами Евросоюза; высокая степень интеграции (единая валюта, единое информационное пространство и т. д.); проработанное законодательство, регламентирующее информационные отношения в пространстве ЕС.
Англо-американская модель ре- ализована в США, Канаде и Великобритании. Ее особенность — созданные информационные супермагистрали, которые обеспечивают гражданам свободное получение информации о госуправлении. Все госуслуги открыты и прозрачны. В программе Великобритании (”Электронные граждане, электронный бизнес, электронное правительство. Стратегическая концепция обслуживания общества в информационную эпоху”) сделан акцент на максимально эффективное использование социальной информации. Там главная цель e-government — максимально освободить госслужащих от выполнения рутинных работ.
Азиатская модель считается очень специфической. В ней акцент сделан на удовлетворение информационных потребностей населения и внедрение IT в систему культуры и образования. Но делается это таким образом, что позиции государства только усиливаются, а вот принятие решений остается непрозрачным.
Постсоветская модель на первое место ставит информационное взаимодействие между разными органами власти и подчиненными им ведомствами. Основные декларируемые цели — повышение эффективности государственного и местного управления, свободный доступ к информации и госуслугам через специальный правительственный портал.
У всех этих моделей есть общие недостатки, причем они обычно проявляются на ранних этапах построения e-government. Это, например, излишне “механический” перевод традиционных государственных и муниципальных услуг в электронный вид. Он обычно не включает в себя выявление неэффективных и устаревших нормативных документов, их отмену, коррекцию и разработку новых законов, приказов и положений.
Как ни странно, это вопрос скорее политический, ведь для решения проблемы требуется наладить сложный процесс координации экспертной работы и нормотворчества. А времени на эту работу обычно нет — политики спешат выполнить обещанное избирателям. Соответственно, действуют по принципу “сперва запустим систему, потом уже уберем недостатки”. В результате получается, что система есть, но на практике почти не работает. Так во многом получилось, скажем, в России и Беларуси.
На Западе более актуальна другая проблема: там рабочие группы по созданию электронного правительства в основном финансируются из бюджета, в них преобладают госслужащие и поиск компромисса с другими участниками экосистемы не предполагается или происходит с трудом. Такой технократический подход в итоге существенно не улучшает деловой климат и не меняет содержание взаимодействия между субъектами.
Пример из украинской практики: прежде вид на жительство в Украине оформляли в виде удобной книжечки паспортного формата. В прошлом году на волне всеобщей диджитализации решили: отныне все будет в “цифре”. Новое свидетельство — пластиковая карта, содержащая на чипе всю личную информацию, вплоть до отпечатков пальцев. Это было бы круто, если бы у структур, в которых может понадобиться эта карта, были аппараты для чтения информации с подобных карт. Кроме того, раньше в документе указывался адрес регистрации. Теперь эти данные не могут поместить на карту в зашифрованном виде, так как у местных администраций нет оборудования. Выход из ситуации нашли простой: человек получает в райадминистрации справку о прописке — лист бумаги А4 с печатью. Без него вид на жительство недействителен, и человеку приходится носить с собой маленький “продвинутый” пластик и огромный лист бумаги.
Государство как сервис
Государство как сервис — это идеал, пока, признаемся, труднодостижимый. Да, диджитализация всех процессов, устранение звена “человек-человек” при предоставлении госуслуг, действительно может помочь искоренить коррупцию, станет стимулом развития экономики и повышения инвестиционной привлекательности Украины. Вот только оцифровать все и вся не так просто. В Украине почти нет опыта комплексного использования информационных систем на государственном уровне, из-за чего все данные в разных ведомствах имеют абсолютно разные форматы.
Три года назад в соседней Беларуси попытались объединить базы данных разных ведомств. Потратили миллионы долларов и человеко-часов. В результате работа налоговых инспекций вообще остановилась, учащимся средних школ начали приходить требования заплатить алименты, живущим за границей гражданам — штрафы за переход улицы в неположенном месте в Минске, а уже умершим — требования заплатить в бюджет “налог на тунеядство”.
В Украине побольше масштабы и самой страны, и чиновничьей безалаберности. Можно представить, во что выльется здесь подобное объединение одних только баз данных. Способов решения проблемы не так много: или сводить данные воедино долго и кропотливо, по ходу все перепроверяя, или строить электронное государство с нуля, внося информацию уже в новую, объединенную базу данных.
И первый, и второй варианты очень долгие в реализации, они явно не позволят действующему президенту через год-два с торжествующим видом показать свой смартфон и сказать: “Как я и обещал, государство теперь здесь!”
Кроме того, пресловутое “государство в смартфоне” — это сложная и серьезная система, которая имеет смысл только в том случае, если может гарантировать пользователям не только прозрачность и удобство, но и достоверность, и защищенность данных. Между тем сегодня личные данные украинцев (по базам операторов связи, банков и т. д.) продаются в интернете по пять копеек за пучок. Сначала эту проблему надо решить, а уже потом загонять государство в смартфон.
Возможно, первым и очень важным этапом в построении государства как сервиса для граждан может стать открытый доступ к публичной информации. При этом важно не только ее количество, но и качество, актуальность. Свободный доступ к информации не только специалистов, но и рядовых граждан неизбежно повысит эффективность работы и трансформации государственных и муниципальных структур.
Сегодня же у большинства ведомств информация вроде как и открыта, но на сайте черт ногу сломит. Это значит, что нужно приводить представление данных к единому стандарту, причем к такому, чтобы информация легко воспринималась и с мобильных устройств — тех же смартфонов.
Уже следующим этапом развития электронного правительства должны стать консолидация и интеграция госреестров и кадастров, разработка стратегий развития цифровых соообществ, информирования населения и привлечения всех заинтересованных сторон к обсуждению острых вопросов.
Наконец, украинская система “государства в смартфоне” должна быть синхронизирована с мировой. То есть ее предстоит строить, ориентируясь на то, как системы электронного правительства будут выглядеть не сейчас, а через пять-семь лет. Непростая задача, учитывая, с какой скоростью развивается эта отрасль.
С другой стороны, многое делается уже сейчас. Готовится присоединение Украины к процедурам автоматического обмена финансовой и налоговой информацией по международному стандарту Common Reporting Standard (CRS) и реализация Многосторонней конвенции относительно исполнения мер, касающихся соглашений по налогообложению с целью противостояния размыванию базы налогообложения и вывода прибыли из-под налогообложения (MLI).
Наконец, появление и развитие технологии блокчейн заставило задуматься о принципиально новых возможностях реализации e-government. По результатам отчета IBM Institute for Business Value “Укрепление доверия к правительству”, “девять из десяти руководителей стран планируют в 2019 г. инвестировать в разработку блокчейн-решений в области финансовых операций, управление активами, управление контрактами и соблюдение нормативных требований”. Впрочем, перспективы использования блокчейна при построении e-government — тема отдельного большого разговора.
“Цифра” без фиги в кармане
Как заметил влиятельный американский политический журналист Мойзес Наим, в эпоху интернета традиционная власть все больше ослабевает. Новые политические лидеры быстро появляются и так же быстро исчезают из поля зрения. Децентрализация власти может, с одной стороны, стать большим шагом к лучшей жизни. Но с другой — вперемешку с популизмом может оказаться опасной провокацией. И будущее во многом зависит от нашей способности организовать политические и экономические процессы в цифровой среде. Можно сказать, что эксперимент с политической системой будущего идет прямо у нас на глазах.
“Государство в смартфоне” на самом деле означает только то, что информационно-коммуникационные технологии используются для преобразования правительства с целью сделать его более доступным для граждан, более эффективным и более подотчетным. Но это вовсе не значит, что должно стать больше компьютеров в кабинетах чиновников. Речь идет об изменении самой сути взаимоотношений между государственными служащими и остальными гражданами. Психология “ты начальник — я дурак” (но с фигой в кармане) должна исчезнуть, унеся с собой фактор личных отношений между чиновником и гражданином. С другой стороны, готовы ли украинцы к такому “обезличенному” государству — большой вопрос.
Что такое Liquid democracy?
Liquid democracy (”гибкая демократия”) — модный гибридный концепт, который многими считается будущим политической системы. Выглядит это так: участники могут голосовать напрямую по конкретным вопросам, но, если лень разбираться в теме, можно делегировать свой голос более компетентному товарищу. Если товарищ недобросовестно представляет интересы, можно отобрать у него голос в любой момент. Все процессы голосования и делегирования записаны и доступны для всех — в интернете или в самостоятельном блокчейне, навсегда. Подделать или пересчитать задним числом результаты голосования никак не получится.
Несколько лет назад этими идеями были одержимы только гики и пиратские партии. Теперь, когда мир узнал про блокчейн, становится все сложнее оправдывать непрозрачность политических процессов. А значит, политикам рано или поздно придется начать использовать интернет не только для самопиара, но и для вовлечения граждан в решение сложных проблем.
Тем более для Liquid democracy уже разработан целый ряд мобильных платформ и приложений для смартфонов. В их числе — Loomio, самая популярная платформа подобного рода, которую создали активисты движения Occupy Wall Street (переведена на 35 языков и применяется в более чем 100 странах); Liquid feedback, созданная для нужд немецкой Пиратской партии, но переросшая в самостоятельный проект; Represent.me, созданный в Великобритании для вовлечения молодых людей в принятие политических решений на локальном уровне; DemocracyOS, разработанная в Аргентине и использованная в ходе выборов в местные конгрессы.
