Какая коррупционная модель нужна Украине

Коррупция как неотъемлемая часть политической культуры и общественной жизни различных стран и континентов принимает разнообразные формы. Впрочем, во всех коррупционных моделях психологи усматривают общие элементы азартной игры. И потому рецепт победы над коррупцией в теории прост: достаточно лишить игру интереса, сделав риски неоправданно высокими, а выигрыш — несоизмеримо малым. Однако на практике коррупционные правила зачастую вполне приемлемы, что серьезно усложняет антикоррупционную борьбу. И делает ее совершенно бессмысленной, если коррупционные правила игры вовсе отсутствуют. Поэтому в украинском случае, как ни парадоксально это звучит, для преодоления коррупции нужно для начала определиться с ее моделью.

Четыре типа коррупции

Судя по наличию антикоррупционных статей в законах Хаммурапи и египетских фараонов, сей недуг преследовал род человеческий как минимум с момента появления государственной власти. А если почитать судебные хроники всех пяти континентов, становится понятна тотальность географического распространения коррупции, правда, принимающая разные национальные формы. Как тут не вспомнить о девизе ЕС “Единство в многообразии”, который куда точнее отображает совершенно иное явление, нежели союз 27 стран.

“Мягкая” модель

Коррупция на Западе отличается тонкостью и ненавязчивостью. Чаще это политическая коррупция, в экстремальных случаях доходящая до так называемого состояния “пленения государства”. Она характерна для стран, в которых определенные финансово-политические группы имеют возможность согласовывать развитие государственной политики с собственными интересами, но при этом в целом демократичный государственный строй не позволяет им открыто пользоваться существующими финансовыми и организационными преимуществами. В общественном сознании подобный симбиоз нередко трансформируется в конспирологические теории — вроде не лишенного оснований утверждения, что внешняя политика США продиктована нефтяным и оружейным лобби. Впрочем, несмотря на резонанс, проявления подобной коррупции в Северной Америке и Западной Европе относительно немногочисленны. В то же время в Центральной Америке и некоторых азиатских странах подобное народовластие для избранных доведено практически до абсолюта.

“Потребительская” модель

В большинстве стран бывшего соцлагеря практикуется коррупция, которая является частью “общественного договора”. Многим служащим и другим специалистам, содержащимся на средства государственного бюджета, устанавливается неадекватное денежное довольствие. При этом государство закрывает глаза на получение ими вознаграждения со стороны “потребителей” их услуг. Опасность подобной ситуации в том, что даже после значительного увеличения официального денежного содержания желание и привычка к “благодарности” со стороны пациентов, учеников и прочих нуждающихся никуда, как правило, не исчезает. Поэтому реформирование системы затягивается на долгие годы. Характерный пример — эпопея со вступлением в ЕС Болгарии и Румынии.

“Локализированная” модель

Такой тип коррупции встречается в обществах, где подавляющее большинство населения взяток не дает и не берет. Но при этом существуют определенные сферы экономических либо политических отношений, где относительно узкая прослойка чиновников, принимающих решения, и бизнесменов, от этих решений зависящих, пытается найти общий язык с помощью денежных подношений. Яркими примерами подобных проявлений коррупции являются Япония и Сингапур, где с помощью драконовских мер правительству удалось сократить общий уровень коррупции в обществе, оградив от них высших чиновников и крупный бизнес. Любопытно, что тем же путем “выдавливания” коррупции в высшие эшелоны власти пошла, по мнению ряда экспертов, Грузия.

“Традиционная” модель

Заглубленная в обычаи и культуру общества коррупция имеет тотальный характер. Не только любая собственно услуга, но даже простое исполнение чиновником своих должностных обязанностей невозможно без соответствующего вознаграждения. Неспособность либо нежелание дать надлежащую взятку воспринимается в подобном обществе как признак несостоятельности. При этом коррупционное деяние в глазах народных масс преступлением не является. “Традиционная” коррупция характерна для многих стран Африки и Ближнего Востока. В Центральной Азии эта схема выполняет функцию альтернативного социального лифта, поскольку вполне гласной табели о рангах соответствует негласная шкала их стоимости, приличествующих должности доходов и отчислений. Неадекватные посту аппетиты караются показательными чистками, например, в Китае, что воспринимается общественным сознанием как восстановление законности. Все это в конечном итоге способствует стабильности властной вертикали, поскольку смена игроков не меняет правил игры. При этом, что особенно важно, в данной модели дети не отвечают за отцов. Проще говоря, если чиновник взял больше, чем ему положено, это не всегда и не обязательно повлияет на детей или братьев.

Discovery

Российскому царю взяток не дают

Российская Федерация по абсолютным показателям коррупционного капитала является одним из несомненных мировых лидеров. В частности, оценка “рынка коррупции” колеблется от $250 млрд. (Прокуратура РФ) до $500 млрд. (профильные НГО) в год — без учета коррупции на уровне федеральных чиновников и бизнес-элиты. Рынок коррупционных услуг достигает 60% ВВП, причем эксперты констатируют ежегодное возрастание размеров среднестатистических взяток. При этом распространено как “лихоимство” — получение взяток за совершение госслужащими противоправных деяний, так и “мздоимство” — получение ими взяток за надлежащее исполнение своих прямых обязанностей.

Коррупция присутствует во всех без исключения сферах взаимодействия российских граждан как с чиновниками любого уровня, так и с другими лицами, ответственными за распределение предоставляемых государством благ и услуг (учителями, врачами и т.д.). Дача взяток совершается практически в любых ситуациях — от зачисления ребенка в детский сад до прекращения уголовного преследования, от толерантного отношения контролирующих органов к представителям малого бизнеса до миллиардных афер в сфере экспорта газа и нефти. Во многих областях функционирования государственного механизма сформировалась стойкая “коррупционная вертикаль” передачи взяток от нижестоящих госслужащих своим непосредственным руководителям (исполнительная власть, МВД и т.д.).

Однако характерной особенностью российской системы является то, что президент страны, Владимир Путин, являясь, по-видимому, одним из архитекторов коррупционной пирамиды, формально остается над ней. Проще говоря, “царю” взяток не дают. “Решением вопросов” занимается ближний круг Путина, куда входят его друзья и знакомые, в частности соучредители дачного кооператива “Озеро”, с которого начинался путь нынешнего президента РФ в большую политику. Среди этих доверенных лиц — Николай Шамалов, Дмитрий Горелов, Юрий Ковальчук, братья Фурсенко, Геннадий Тимченко и другие. Эта схема позволяет лидеру страны не только держаться в стороне от коррупционных скандалов, порой попросту игнорируя их, но и обеспечивает ему положение верховного арбитра в спорах конкурирующих групп влияния. Такое положение приносит стабильные дивиденды, и, надо полагать, не только политического характера. Недаром британская газета The Sunday Times оценила состояние семьи российского президента в $130 млрд.