Как одесский Дом профсоюзов превратился в миф

Десять лет назад, 2 мая 2014 года, в Одессе вспыхнули массовые беспорядки, которые закончились пожаром в Доме профсоюзов и гибелью нескольких десятков человек.

На следующий день российская пропаганда начала описывать эти события как “одесскую Хатынь” — по названию белорусской деревни, которую нацистские каратели сожгли вместе с жителями в 1943 году.

Со временем пожар в Доме профсоюзов оброс мифологией и стал важным элементом государственной политики России.

Что случилось в Доме профсоюзов в одессе

Пожар в Доме профсоюзов стал кульминацией противостояния на улицах Одессы между сторонниками единой Украины и пророссийскими активистами в 2014 году.

К этому моменту Россия уже аннексировала Крым. Вооруженные сепаратисты захватывали города в Донецкой и Луганской областях, убивая представителей власти и местных активистов, которые им сопротивлялись. В апреле были провозглашены Донецкая, Луганская и Харьковская народные республики, из которых последнюю украинским властям удалось быстро ликвидировать.

В Одессе тоже происходили волнения. На Куликовом поле — площади перед Домом профсоюзов — стоял лагерь пророссийского движения “Антимайдан”. На этом фоне 2 мая болельщики одесского “Черноморца” и харьковского “Металлиста” решили провести совместное шествие “За единую Украину” перед матчем чемпионата страны по футболу. К акции присоединились другие организации и активисты местного Евромайдана. 

По словам организаторов демонстрации, накануне они согласовали маршрут с представителями “Антимайдана”, чтобы избежать столкновений. Те, в свою очередь, обещали не организовывать контрдемонстрацию. Но не все пророссийские силы считали себя связанными этими договоренностями.

Шествие “За единую Украину” началось примерно в 15:00. Первые столкновения произошли в районе Греческой площади, примерно в двух с половиной километра от Дома профсоюзов. Активисты с обеих сторон бросали друг в друга камни, пиротехнику и коктейли Молотова, разбивали витрины магазинов, остановки транспорта и автомобили. Пошло в ход и огнестрельное оружие. Погибли шесть человек (первыми были убиты активист Евромайдана Андрей Бирюков и участник “Правого сектора” Игорь Иванов).

Массовые беспорядки в центре Одессы продолжались около шести часов — и перекинулись на Куликово поле. Футбольные фанаты штурмом взяли палаточный городок активистов “Антимайдана”. 300—350 “антимайдановцев” укрылись в Доме профсоюзов. Часть из них внесла в здание остатки деревянных баррикад с Куликова поля, а также канистры и генераторы с бензином. Участники противостояния продолжали бросать друг в друга коктейли Молотова — и вскоре в Доме профсоюзов начался пожар. Десятки людей оказались заблокированы в здании. От отравления угарным газом погибли 32 человека, еще десять выпрыгнули из окон и разбились насмерть. Спасатели приехали к месту событий лишь через полчаса после начала пожара.

Некоторые проукраинские активисты пытались помочь запертым сторонникам “Антимайдана” выбраться наружу. И во время пожара продолжались перестрелки.

ПОГИБЛИ 42 ЧЕЛОВЕКА. ЗА ЭТО КТО-ТО ОТВЕТИЛ?

Расследование массовых беспорядков весной 2014 года в Одессе провалилось.

На протяжении всего 2 мая городские службы и правоохранительные органы бездействовали. По оценке Виктора Сердюка, эксперта независимой журналистской “Группы 2 мая”, милиция была деморализована из-за революции, оккупации Крыма и начала боевых действий на Донбассе. “Правоохранители не понимали, что им делать и перед кем отчитываться. Поэтому допускали ошибки и действовали неквалифицированно”, — полагает Сердюк. В отсутствие внятной официальной информации стали распространяться слухи. Например, что в подвалах Дома профсоюзов прячут сотни тел погибших, чтобы скрыть следы пыток и применения отравляющих газов.

Официальный Киев настаивал, что люди погибли в результате российской провокации. Центральные власти предполагали, что за пожаром стояли не только местные “антимайдановцы”, но и вооруженные группировки, проникшие из близлежащего Приднестровья (четких подтверждений этой версии так и не нашлось). Их целью называли создание сепаратистской пророссийской Одесской народной республики. 

Из Киева в Одессу направили несколько оперативных групп для детального расследования событий. Сторонники “Антимайдана” регулярно проводили митинги с требованием расследовать “резню простых людей, которую устроили бандеровцы и нацисты”. Эти акции часто показывали по российскому телевидению.

Правоохранительные органы возбудили несколько уголовных дел. Самое громкое из них касалось беспорядков на Греческой площади. Подозреваемыми по делу проходили семнадцать украинцев и двое россиян. В 2017 году суд оправдал их, поскольку следствию не удалось предоставить достаточных доказательств вины “антимайдановцев”. Двое их них, украинец Сергей Долженков и россиянин Евгений Мефедов, вскоре стали фигурантами другого уголовного дела — о посягательстве на территориальную целостность страны. В 2019 году Украина передала Долженкова и Мефедова России в обмен на украинских политических заключенных.

Оправдательный приговор — это “открытый саботаж, коррупция, нежелание и неумение заниматься таким масштабным и беспрецедентным делом”, считает журналистка и координаторка “Группы 2 мая” Татьяна Герасимова. По ее словам, доказательства стороны обвинения развалились в суде из-за халатной работы следователей из Киева. Украинские и международные правозащитники считают, что расследование массовых беспорядков не соответствовало стандартам Европейской конвенции по правам человека (примеры: раз, два, три).

Уже после начала полномасштабного вторжения суды в Одессе вынесли первый приговор о бездействии правоохранительных органов и спасателей во время пожара в Доме профсоюзов. Бывшего заместителя начальника милиции Одесской области по общественной безопасности Дмитрия Фучеджи приговорили к 15 годам лишения свободы. Но он, как и многие другие фигуранты похожих дел, еще в 2014 году бежал из страны.

Местные активисты и журналисты еще несколько лет назад признавались, что перестали следить за судами по массовым беспорядкам в Одессе весной 2014 года, поскольку фокус их внимания сместился на другие проблемы.

Во второй половине 2010-х исследователи с удивлением обнаружили: в коллективной памяти большинства украинцев сложилось представление, будто за убийствами “антимайдановцев” в Одессе стоят сами “антимайдановцы”. 

КАК ОДЕССКИЙ ДОМ ПРОФСОЮЗОВ СТАЛ МИФОМ\

Российская пропаганда на протяжении десяти лет использовала пожар в Доме профсоюзов, чтобы постфактум оправдать аннексию Крыма и поддержку самопровозглашенных “народных республик”, а также распространить в России антиукраинские настроения. Более того, российские дипломаты регулярно организовывали выставки, конференции и круглые столы, заявляли с трибун международных организаций, что “неонацистские банды” и “каратели” устроили в Одессе “геноцид мирных жителей”.

Всего за несколько дней до начала полномасштабного военного вторжения в Украину Владимир Путин даже пообещал “покарать” ответственных за “сожжение участников мирной акции протеста” и заявил, что ему эти ответственные известны поименно.

Превращение вполне реального пожара и гибели вполне реальных людей в миф началось почти сразу после 2 мая 2014 года. Обязательным компонентом пропагандистской накачки было противопоставление одесситов, которые якобы все как один были пророссийскими и переживали за статус русского языка в Украине, и “фашистских радикалов”, которые приехали из Киева и Львова, чтобы их убить. Никогда прежде российские пропагандисты не пользовались так охотно и откровенно снаффом и расчеловечивающей риторикой.

Одесский Дом профсоюзов на российском ТВ сразу стали сравнивать с Хатынью. Это, кстати, был один из ранних случаев, когда обращение к памяти о Великой Отечественной войне использовали как прием, призванный пробудить в зрителях не столько скорбь и благоговение, сколько ярость. Вскоре этот прием стал настолько распространенным, что, кажется, потерял почти всю свою силу.

В ходе этой кампании было вброшено так много разных и часто противоречащих друг другу версий случившегося, что у аудитории не оставалось возможности отличить факты от вымысла. Рассказывали, что члены “Правого сектора” взяли здание штурмом, убивали, насиловали, пытали, расчленяли мужчин, женщин и детей. Пожар описывался как “спланированная бойня”, которой предшествовал “приказ на уничтожение”, а еще как “ритуальное убийство” и “специальная сатанистская операция”. Была и история про якобы сожженную заживо беременную женщину — аналог фейка о “распятом мальчике”, который появился на несколько месяцев позже.

Исследователи дезинформации полагают, что именно ток-шоу нормализовали радикальные антизападные и антиукраинские позиции, а также способствовали поддержке самопровозглашенных “народных республик” в Донецкой и Луганской областях. Многие российские добровольцы рассказывали, что как раз “одесская Хатынь” стала точкой невозврата — и убедила их отправиться воевать в Донбасс.

Пожар в Доме профсоюзов превратился в миф — символически значимое событие. Вряд ли кто-то сознательно этого добивался — но десять лет спустя отделить произошедшее от интерпретаций произошедшего стало практически невозможно. 

Отношение к мифу зависит не от известных фактов, а от того, на какой стороне находится человек. Сторонник единой Украины просто не может возлагать ответственность за гибель 42 человек на активистов Евромайдана; погибших ему, может, даже “по-человечески жалко”, но они заведомо “ватники”, враги. Сторонник “русского мира” точно так же не может не считать его преступлением “киевского режима” и “украинских неонацистов”; погибшие для него — мученики.

В обоих случаях интерпретация предшествует выяснению фактов. К правосудию это никакого отношения не имеет.

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ, КОТОРОЕ МЫ СДЕЛАЛИ, ПОКА ГОТОВИЛИ ЭТО ПИСЬМО

Одно из самых громких дел о беспорядках в Одессе 2 мая — против Сергея Ходияка. Его обвиняют в убийстве из огнестрельного оружия “антимайдановца” на Греческой площади. Но его никак не могут начать судить: самоотвод взяли уже 13 судей.