— Реформы, которые мы начали, на мой взгляд, были просто революционные. Было много недовольных, много вещей было сделано впервые и нетрадиционно. Но это дало результат. Сегодня мы отмечаем макроэкономическую стабильность. Мы отказались от фиксированного курса и перешли к гибкому курсообразованию. Мы сегодня применили правило инфляционного таргетирования, о котором говорили в Украине только в теории. Мы этого достигли и этим можем сегодня гордиться.
Инфляция в 2015 году была более 40%, а сейчас мы начали нисходящий тренд на три года вперед и планируем достичь 6%, плюс-минус 2% уже в следующем году. В 2016 году мы практически попали в десятку: мы прогнозировали 12% и 12,4% получили. Это говорит о том, что мы на правильном пути, что мы нашли правильные инструменты, как управлять этим процессом, учитывая, что не на все показатели НБУ может влиять.
Если мы говорим о банковском секторе — да, половина банков покинули рынок. Есть четыре критерия, согласно которым выводились банки с рынка: недостаточность капитала, непрозрачная структура собственности, нарушения законодательства в сфере финансового мониторинга и самоликвидация.
Сегодня на рынке осталось 90 банков. Но мы знаем, кто за каждым банком стоит. Это хороший сигнал для населения, ведь теперь понятно, кто владелец. Имеет ли человек бизнес в Украине, бизнес за рубежом, как он себя позиционирует в обществе, как он себя ведет. Это адекватный фактор для того, чтобы принимать решение — доверять этому банку или не доверять.
Докапитализация — очень болезненный вопрос, именно поэтому мы предоставили банкам 3 года для приведения этого показателя к нормативным требованиям НБУ. Достаточный капитал для банка — как подушка безопасности, которая обеспечивает и гарантирует финансовую устойчивость.
Если мы говорим о банках, которые были выведены из-за рисковой деятельности, то в основном такие банки занимались конверсионными операциями, отмыванием средств. Не место на банковском рынке таким учреждениям.
Если мы говорим о прозрачной структуре собственности, то с этим вопросом связана еще одна проблема украинского банковского рынка — кредиты связанным лицам.
Это еще одна причина, почему банки ушли с рынка: привлекли средства населения, выдали кредиты связанным лицам, кредиты не возвращаются, банки нежизнеспособны. Яркий пример — ПриватБанк, национализация которого состоялась в конце прошлого года. Практически 100% привлеченных от населения средств были инвестированы в структуры, связанные с бывшими акционерами. Общая потребность банка в докапитализации составила более 140 млрд грн.
Многое было сделано в плане законодательных инициатив. В 2015 году были внесены изменения в закон о Национальном банке, которым была значительно усилена независимость главного банка страны. Формирование правления, формирование наблюдательного совета происходит по принципу западных практик.
У нас на сегодняшний день невозможно освободить одновременно двух заместителей, потому что должна быть преемственность. С каждым из заместителей подписан контракт на 7, 6, 5, 4 года. Это гарантия того, что если заканчивается каденция заместителя председателя, то остается кворум для принятия решений. Кроме того, председатель НБУ не может уволить своих заместителей. Такое решение принимает Совет НБУ. Это также большой шаг для независимости, для преемственности.
В НБУ сегодня полностью реорганизована структура управления и принятия решений. Нет такого, что кто-то стукнул кулаком по столу и все побежали выполнять. Любые решения сначала проходят комитеты — их у нас сейчас десять. А материалы на комитеты готовятся большим количеством людей. Исполнители прорабатывают вопросы, готовят соответствующие материалы, формируют предложения.
После того концепция выносится на комитет в зависимости от направления. Комитет принимает или не принимает решение. Если не принял, оно идет на доработку или вообще может быть отклонено. Если комитет такое решение принял и оно требует утверждения правлением, вопрос выносится на правление, обсуждается и принимается решение. То есть от начала инициирования до принятия решения задействовано очень большое количество людей.
Как вы себе представляете, что кто-то из правления НБУ говорит: нет, надо поменять, пойдите, всем скажите, чтобы поменяли свое мнение. Это невозможно. Это говорит о независимости НБУ, это говорит о том, что есть наработанные процессы, согласно которым формируются решения не одним человеком, а коллегиально.
— Планируете продолжать начатую политику либерализации движения капитала и либерализации валютного рынка? Если да, то какие решения вы намерены принимать?
— Я бы начал с того, что валютное регулирование в более широком плане надо рассматривать. Когда случился кризис, нам пришлось ввести ряд административных мер для стабилизации рынка. Уже больше года ситуация как на мировых сырьевых рынках, так и внутри экономики способствует постепенному ослаблению временных ограничений. Мы уже смягчили много норм, касающихся экспорта-импорта и притока прямых иностранных инвестиций в Украину. Это наш приоритет в валютной либерализации. В частности, снизили требование по обязательной продаже валютных поступлений до 50% и продлили срок расчетов по операциям экспорта-импорта до докризисного уровня 180 дней.
Для того, чтобы мы могли рассчитывать на приход прямых иностранных инвестиций в Украину, мы должны гарантировать, что инвестор будет иметь возможность заработанные дивиденды использовать по своему желанию. Он должен иметь возможность с этой инвестицией что-то сделать: продать, расширить или уменьшить. Поэтому мы дали иностранным инвесторам возвращать средства, вложенные в проекты в украинской экономике. Также, если бы мы не сняли ограничения на репатриацию дивидендов за 2014-2016 годы, ни один инвестор сюда не пришел бы.
Что касается физических лиц, то мы повысили лимит на продажу наличной валюты до 150 тыс. гривен в день, разрешили снимать со счетов до 250 тыс. гривен наличной валюты в сутки.
Кроме того, мы легализовали наличие счетов физических лиц за рубежом, а также планируем в ближайшее время, после ряда послаблений для юридических лиц, дать возможность гражданам инвестировать за границу без получения лицензии НБУ. Зато, лицензирование будет происходить автоматически во время осуществления операции. Пока планируем, что это будет в рамках 50 тыс. евро в год. Но это позволит делать небольшие инвестиции. Купить жилье, приобрести ценные бумаги или что-то другое.
Таким образом, мы существенно продвинулись в ослаблении ограничений, которые ввели в течение кризиса. Но наши планы более масштабные — мы намерены перейти к вполне либеральной модели валютного регулирования на манер европейской. Однако сегодня НБУ и субъекты хозяйствования в валютном регулировании руководствуются декретом о системе валютного контроля образца 1993 года. Он принимался, когда страна страдала от гиперинфляции и имела малые международные резервы, поэтому декрет и не мог быть либеральным. Сегодня же ситуация крайне отличная. Те послабления, которые мы можем сегодня сделать в рамках декрета, мы уже инициировали. Но этот документ ограничивает наши возможности проводить дальнейшую валютную либерализацию.
— На мой взгляд, это не очень уместно.
— Действительно. Поэтому мы вместе с экспертами, предоставленными благодаря технической помощи Европейского Союза, разработали проект нового закона О валюте, который мы планируем передать в Верховную Раду до конца второго квартала. Его текст уже готов.
Но чтобы перейти к вполне либеральной модели валютного регулирования, которую предусматривает этот законопроект, и говорить уже о свободном движении капитала в целом, то есть еще другой вопрос — так называемая легализация всего того, что есть у наших граждан за рубежом. И тут мяч уже не на стороне НБУ, но мы сотрудничаем сегодня с комитетом Верховной Рады, с налоговой.
Ни для кого не секрет, что бизнес в предыдущие годы выстраивал бенефициарную структуру, используя компании в иностранных низконалоговых юрисдикциях. Кто-то пытался, имея такую структуру, в перспективе или продать весь бизнес или привлечь портфельную инвестицию. Не обходилось и без злоупотреблений, когда, используя иностранные юрисдикции, многие “вымывали” прибыль за пределы Украины с помощью трансфертного ценообразования. Продавали продукцию по одним ценам, некая дельта оставалась там и она выпадала из-под налогообложения в Украине.
Мы соглашаемся с предложением народных депутатов касательно необходимости легализации тех активов, которые находятся за рубежом. Мы предлагаем, чтобы это была так называемая “разовая декларация”, когда субъект хозяйствования или физическое лицо-конечный бенефициар смогут задекларировать зарубежные активы, и к ним не будут применяться штрафные санкции. Однако уже на следующий налоговый период декларант обязан показывать это как доходы, полученные за рубежом, включать в общую декларацию о доходах и уплачивать налоги. Это расширит базу налогообложения и стимулирует поступление в бюджет Украины. Мы со своей стороны также готовы провести “валютную амнистию” — те физические лица, которые задекларируют доли в контролируемых иностранных компаниях, будут освобождены от штрафных санкций за нарушение режима иностранного инвестирования за границу.
Но мы не сможем этот вопрос до конца урегулировать, если Украина не присоединится к принципам противодействия BEPS и автоматическому обмену финансовой информацией на основе Конвенции о взаимной административной помощи в налоговых делах, которую ратифицировала Украина.
— А как вы оцениваете на сегодня ситуацию в банковском бизнесе? Существует ли возможность работать на рынке с прибылью, успешно? Можно ли находить хорошие бизнесы, которые можно кредитовать и возвращать эти деньги без рисков?
— Само слово банк — это рисковая деятельность. Принимая средства населения или имея капитал акционеров — это ресурс, которым кредитуются предприятия. Если мы посмотрим сегодня на состояние банковской системы, то первые четыре месяца этого года банки демонстрируют позитивные тенденции и работают с прибылью. Это впервые с 2013 года.
Это позитивный сигнал для тех, кто ожидает стабильности и рассматривает возможность принести деньги обратно в банк.
То, что касается сектора активных операций, то сегодня согласно отчетности, которую нам предоставили коммерческие банки, более 50% кредитного портфеля, предоставленного юридическим лицам, не работающий. Это проблема, которая требует решения. Да, банки сформировали под это резервы. Но работать с проблемными заемщиками должны соответствующие компании.
Некоторые банки имеют ресурс для этого, другие могли бы скооперироваться и нанять какую-то компанию по управлению активами и заниматься этими предыдущими кредитами. Да, прибыльный банковский бизнес состоит из процентных доходов от предоставленных кредитов, комиссионные доходы от операций, коммерческие доходы от конверсии, покупки-продажи валюты, казначейские операции на межбанке, форексные операции, ценные бумаги.
Это тот сектор, который сегодня привлекателен для инвесторов, и банк должен работать с прибылью.
— А что можно было бы сделать на уровне государства, для того чтобы снизить риски невозврата кредитов банкам? Может, законодательство поменять или еще что-то такое сделать, чтобы банки были уверены в том, что им будут возвращать эти деньги?
— Сегодня у нас не хватает нескольких законов, которые находятся в Верховной Раде, для того чтобы банки чувствовали себя комфортно. Один из них — О повышении доверия между банками и их клиентами.
Это очень важный законопроект, который ждет банковское сообщество. Этот закон решает вопрос по залогам, по невозможности признать договоры недействительными и т. д. Сегодня в судах эти вопросы решаются очень тяжело. И банки берут на себя большой риск, выдавая крупные займы, не имея гарантии, что в будущем заемщик будет себя корректно вести по обслуживанию этого кредита. Другой законопроект, если мы вернемся к предыдущему портфелю, он связан с налогообложением реструктуризированных кредитов.
Сейчас при реструктуризации прощенная часть кредита считается доходом, а значит облагается налогом. Нужно на законодательном уровне урегулировать такое прощение.
— После банковской чистки, остались только самые крепкие банки, только лучшие, но расцвели финтех-компании, которые начинают потихоньку занимать место банков. Как вы можете эту тенденцию оценить? Что с этим делать? Это нормально или надо как-то регулировать финтех-компании?
— Вы правильно подметили, что небанковские финансовые учреждения сегодня перебрали на себя часть функций, которые раньше банки выполняли. Это перевод средств без открытия счета, это валютообменные операции. Несколько компаний к нам обратились и получили лицензию на инкассацию и перевозку денежных средств. Но у нас есть дискомфорт в регулировании этого. Потому что лицензию финансовой компании выдает комиссия по Нацфинуслугам, а за лицензиями на те операции, которые я назвал, они приходят к НБУ.
С одной стороны, регулятор — Нацфинуслуг, с другой — мы, выдав лицензию, тоже должны следить, что они в этом бизнесе делают, насколько они выдерживают правила работы и насколько потребитель может быть защищен при обслуживании через такие финансовые компании. По нашему мнению, этот вопрос может быть решен при принятии так называемого закона о сплите — о разделении функций Нацфинуслуг. Часть функций этой организации планировалось передать Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, а часть должна были перейти к НБУ. И тогда, имея весь сектор финансовых услуг у одного регулятора, безусловно, мы бы рассматривали структурно оба сектора.
Например, сегодня есть часть банков, которые были выведены с рынка за рисковые операции. Менеджмент и акционеры таких банков попали под категорию людей с репутацией, которая не позволяет им заниматься банковским рынком в будущем. Но ничего им не запрещает сегодня создать финансовую компанию и часть тех операций, которые выполнялись в банке, выполнять в финансовой компании. Когда Нацфинуслуг выдает лицензию, он не следит за тем, чем эти люди занимались до того, как они пришли за лицензией. У нас такая информация есть. Когда они приходят получать к нам лицензию, мы можем выдать, можем не выдать. Но сегодня законодательно это не урегулировано. Здесь есть определенная коллизия.
Недавно на одном из мероприятий, посвященном безналичной экономике, мы обсуждали развитие так называемой cashless-экономики в Украине. Мы в НБУ уже довольно много выучили примеров, как это происходит в мире, как уменьшить количество наличности в обращении.
Сегодня и для НБУ, и для коммерческих банков, и для всех участников рынка является проблемой то, что свыше 300 миллиардов налички вращается вне банковского сектора. Эти деньги не работают на экономику, финансируют ее теневую часть. Но мы сегодня не будем просто идти путем увеличения количества эмитированных банками карточек. Ведь для использования платежных карточек нужна инфраструктура. Предприниматели жалуются, что POS-терминалы дорогие, их сложно устанавливать в селах.
Поэтому мы пошли другим путем: намерены сразу внедрять самые современные технологические решения, которые уже используют международные платежные системы и банки в других развитых экономиках. Сейчас мы активно сотрудничаем с центральным банком Швеции — Риксбанком — по развитию направления кешлесс. У них есть замечательные наработки, которые мы планируем продвигать в Украине.
— Чем это отличается от того, что есть сейчас?
— Отличается тем, что используется более массово гаджеты, телефоны, смартфоны. Не обязательно должен быть Android или Apple, а с помощью стандартных смс-сообщений можно переводить деньги с одного счета на другой. Но мы привыкли к тому, что физическое лицо физическому лицу переводит. А за рубежом корпорации являются такими же участниками платежных систем, так же могут принять платеж от физического лица. Тем самым решается очень много вопросов.
— Когда я общался с предпринимателями на эту тему, они часто говорят, что попытка убрать кэш из экономики, она возможна только в том случае, если будут созданы нормальные условия ведения бизнеса. Не зря же все уходят в тень. Надо искать причину, почему люди пытаются работать с наличными. Наверное, потому, что где-то налоги высокие, где-то еще много разных запретов и проблем. Может быть, имеет смысл провести либерализацию сначала, а потом уже переводить всех кэш? Вам не кажется, что если пытаться людей искусственно загнать на безнал, то они просто найдут другие варианты, как выйти из этого положения?
— НБУ не настроен на то, чтобы какими-то административными методами загонять людей в безналичные расчеты. Это человек должен почувствовать комфорт и выгоду от этого. Когда сам не попробуешь, не почувствуешь. Я, например, уже лет 15 не оплачиваю по квитанциям коммунальные платежи.
Со своей стороны, НБУ рассуждает о современных инновационных безналичных инструментах, которые могут заинтересовать граждан. Например, сейчас мы чувствуем значительный интерес рынка к электронным деньгам, но эмитировать их имеют право только банки. Но и финансовые (небанковские) компании хотели бы эмитировать электронные деньги в Украине. Это быстрые транзакции, которые не требуют идентификации плательщика/получателя (то есть обезличенные), деньги переводятся “из кошелька в кошелек”, поэтому их интерес понятен.
Сейчас в рамках мероприятий проекта Cashless есоnому мы анализируем возможность выпуска электронных денег самим Национальным банком. Думаю, что в скором будущем вы услышите, что НБУ вышел с предложением эмиссии электронных денег.
— Что банковскому рынку, бизнесу, всем предпринимателям ждать от Якова Смолия? Ваша стратегия пребывания на этой должности. Что вы намерены делать, как поступать?
— Прежде всего, я хочу успокоить и банковское сообщество, и бизнес в том, что находясь на этой должности, в НБУ ничего не поменяется. Это основной месседж, который должен быть. Все ожидают, что у нас будет неконтролируемое принятие решений или вообще непринятие решений, или кто-то будет бояться эти решения принять. Совершенно уверенно утверждаю: правление у нас имеет кворум, все решения у нас легитимные, график правлений никто не менял. Процедура вынесения вопросов на правление не поменялась, частотность их проведения. Кроме того, я хочу сказать, что я выполнял обязанности и в предыдущие периоды.
Председатель НБУ Валерия Гонтарева и в командировках была, и в отпуск уходила. И та работа, которая мне сейчас досталась, она для меня не новая. Об этом знает банковское сообщество и работники НБУ. Так что здесь все будет так, как было. Если есть вопросы, которые не были решены до того, как председатель ушла в вынужденный отпуск, они планово будут выноситься и будут приниматься решения.
В целом, что является важным для банковской системы, независимо от того, кто будет на посту главы НБУ, — это мы должны сделать все, чтобы возобновить кредитование. У банков есть “плохой” старый портфель, но мы не можем ждать, когда все эти кредиты вернут и не выдавать новые кредиты. Нужно выдавать новые кредиты, нужно кредитовать экономику. Без того мы не будем иметь рост экономики. Для того должны быть все усилия НБУ, правительства, Верховной Рады, банковского сообщества, всех участников рынка.
— Когда можно ожидать бизнесу снижение кредитных ставок?
— При принятии решений относительно ключевой процентной ставки, которая и влияет на стоимость денег на рынке, мы учитываем много факторов. Мы не только ориентируемся на целевой уровень инфляции, но и принимаем во внимание, как вместе можем поддержать экономический рост. Последнее наше решение было — снизить ставку еще на 0,5 п.п. до 12,5%. Далее мы прогнозируем, что инфляция будет снижаться. На конец этого года до 9,1%, следующий год — 6% плюс-минус 2 п.п., еще дальше — 5%. И это такой маячок, на который можно ориентироваться.
