Как бывший десантник, партнер Фридмана и соратник Чубайса вошел в список Forbes

Поезд из Киева прибыл в Москву точно по расписанию. Когда толпа схлынула, на пыльном летнем перроне остались двое — подтянутый, по-военному собранный мужчина лет тридцати, рядом с которым среди сумок и чемоданов растерянно переминалась с ноги на ногу его жена. Время шло, их никто не встречал, и мужчина в который раз побежал к телефону-автомату. Он звонил в офис компании “Альфа-эко”, ее владельцу Михаилу Фридману.

“Я отправил за ними водителя, тот где-то застрял, а другого шофера у меня тогда не было, пришлось ехать встречать самому, — вспоминает Фридман. — Приезжаю на вокзал, стоят. Насупились, расстроенные, все-таки чужой город, куда бежать, непонятно. Жена Андрея просветлела лицом, только когда мы добрались до их двушки на Преображенке, которую я им заранее нашел”. Встречать в тот день на вокзале Фридману пришлось будущего председателя правления своего Альфа-банка Андрея Раппопорта.

Кандидата на эту должность Фридман в 1991 году искал по объявлению в газете “Комсомольская правда”. “Там было написано, что им нужен управляющий банком, с опытом руководства, стажем, в банковской сфере и амбициями, — рассказывает Раппопорт. — У меня были только амбиции, и я позвонил”. Начав карьеру в “Альфе”, в конце 1990-х Раппопорт оказался в РАО ЕЭС, стал одним из ближайших соратников Анатолия Чубайса, создал для государства два крупных энергохолдинга, а рядом с одним из них — собственный успешный бизнес. Итог: он оказался в списке Forbes.

Десантник из “Альфы”

“Как я стал банкиром? Увидел в газете рекламу банка “Столичный” с улыбающимся Смоленским”, — Андрей Раппопорт смешно изображает основателя одного из крупнейших в 1990-е годы частного российского банка Александра Смоленского.

Когда Раппопорт загорелся идеей создать первый на Украине крупный коммерческий банк, ему было 28 лет, он отслужил в армии и окончил экономический факультет Донецкого госуниверситета. За деньгами для банка он ходил даже к будущему президенту страны Виктору Януковичу, с которым у него оказались общие знакомые. Янукович был тогда гендиректором ПО “Углепромтранс”, и деньги у него были. “Я хотел занять пять миллионов рублей, но он не дал и правильно, кстати, сделал”, — смеясь, вспоминает Раппопорт. Никакого опыта в банковском деле у него не было. Но банк нужно было создать во что бы то ни стало: “Я с дядей своим крепко поспорил, что смогу это сделать, есть у меня такая черта”.

Родной брат отца Андрея Раппопорта Валентин Шумилович Раппопорт пользовался в семье непререкаемым авторитетом: 1931 года рождения, войну он пережил в эвакуации в Мордовии, вернувшись на Украину, получил высшее образование, разрабатывал первые автоматизированные системы управления в проектно-конструкторском институте в Павлодаре, 10 лет руководил отделом технологии управления на КамАЗе, а потом создал частную консалтинговую компанию “ЭКОУ-Консульт” — одну 
из первых в Союзе. В конце 1980-х — начале 1990-х она помогала промышленным предприятиям по всей стране приспособиться к новым рыночным реалиям. Фирма была семейной, кроме Андрея в ней работало еще минимум пять Раппопортов. “Дядя мой был абсолютно гениальный управленческий консультант — благодаря ему на том же КамАЗе ремонтный цех без потери качества за несколько месяцев сумели сократить в четыре раза, — рассказывает Раппопорт. — Я с [гендиректором КамАЗа Сергеем] Когогиным недавно разговаривал, на заводе дядю до сих пор помнят”. В “ЭКОУ-Консульт” Андрей проработал два года: “А потом мне показалось, что я стал умным и самодостаточным, что, конечно, было неправдой”. На объявление Фридмана в “Комсомольской правде” Раппопорт наткнулся как раз тогда, когда отчаялся найти деньги на создание банка.

“Мы с Германом [Ханом — один из совладельцев “Альфы”] встретились с Андреем в ресторане в Москве. Он был такой собранный, с армейской выправкой, смешной, конечно”, — вспоминает Фридман. Партнерам Раппопорт понравился, но беспокоило отсутствие опыта. “Был 1991 год, у нас была “Альфа-эко”, которая активно торговала ширпотребом и вообще всем подряд. Нужны были кредиты, госбанки их не давали, и мы решили соорудить собственный банк”, — говорит Фридман. Но никто из “альфистов” в банковском деле не разбирался. Решить задачу должна была топ-менеджер крупного тогда банка “Восток”. Раппопорту Фридман предлагал стать ее заместителем. Приглашенная финансистка сыпала непонятными терминами, на Раппопорта смотрела свысока и была уверена, что руководство новым банком у нее в кармане. Фридмана все это смущало. И несмотря на отсутствие опыта и связей в Москве, а также некоторую провинциальность (“Я тогда сильно гэкал”, — признается Раппопорт), место предправления банка досталось ему. “Мне тогда печать вручили, храню ее до сих пор, — улыбается он. — Чтобы карман 
не пачкать, она была обернута в коричневую грубую бумагу — в такую еще колбасу заворачивали”.

Он должен был построить с нуля крупный инвестиционный, а потом и клиентский банк, вспоминает бывший директор по персоналу Альфа-банка Михаил Тузов. Все знакомые Раппопорта знают, что в армии он служил в десантных войсках (“Андрюша этим очень гордился”, — вспоминает Фридман). “Андрей, как настоящий десантник, высаживается на неосвоенной территории и закрепляется там, а потом, как его история показывает, подходят основные войска”, — говорит Тузов.

“В первые годы в банке появилось много ярких, талантливых ребят — Дима Виноградов, занимавшийся валютно-финансовыми операциями и ставший одним из ключевых сотрудников банка, Нурислам Сюбаев, который привел в “Альфу” счета “Татнефти”, а потом вошел в руководство банка “Зенит”, Дима Титов, руководивший впоследствии ВБРР”, — вспоминает Фридман. А в 1994 году в Альфа-банк согласился прийти только вышедший в отставку министр внешнеэкономических связей Петр Авен. С его статусом он должен был стать лицом банка, поэтому специально под него создали должность президента. Формально Авен должен был подчиняться Раппопорту, но на практике никакой субординации не было. “Они друг другу всегда нравились”, — говорит Фридман. Но в отношениях все равно было немного ревности.

Все болезни роста Альфа-банка Раппопорт переживал нелегко. “Он очень амбициозный, критику всегда воспринимал конструктивно, но болезненно”, — рассказывает Фридман. Первые годы клиентом номер один для банка оставалась “Альфа-эко”, чей бизнес уверенно рос на торговле нефтью. Банк тоже рос, становился узнаваемым, но, к досаде Фридмана, по-прежнему входил только в тридцатку крупнейших российских банков. Было много споров по поводу развития банка. Раппопорт упорно не хотел форсировать выход в регионы: “Я считал, пока нет нормального продукта, этого делать нельзя”.

Примерно за год до ухода Раппопорта из банка “Альфа” пережила одно из самых серьезных своих поражений, проиграв “Менатепу” Михаила Ходорковского залоговый аукцион по продаже ЮКОСа. Но, когда в 1997 году Раппопорт ушел к Ходорковскому работать, Фридман это воспринял спокойно: “Никаких обид, Андрей во всех ситуациях вел себя очень порядочно, мы расстались тогда спокойно и даже продолжали хорошо общаться”. “Конфликта не было, — подтверждает Раппопорт. — Скорее, наша с Мишей [Фридманом] модель отношений тогда исчерпала себя”.

Раппопорт был совладельцем Альфа-банка и, уходя, продал свой пакет Петру Авену. Тогда он мог заработать на этом несколько миллионов долларов, говорит Фридман. За 9% было заплачено меньше $10 млн, подтвердил Forbes Авен. Раппопорт это не комментирует.

У Ходорковского Раппопорт стал первым вице-президентом “ЮКОС-Роспрома” — компании, управлявшей пакетами акций предприятий, подконтрольных “Менатепу”. “Я отвечал за экономику и финансы. Поглощение “Восточной нефтяной компании” (ВНК) — тоже был мой проект”, — рассказывает он. У государственной ВНК были очень ценные активы — к примеру, “Томскнефть”, ставшая одной из самых крупных добывающих “дочек” ЮКОСа. “Когда мы консолидировали контрольный пакет акций ВНК, цена нефти упала до $9 за баррель, — вспоминает Раппопорт. — Я из Томска просто не вылезал”. Но в команде Ходорковского он продержался всего год.“Миша колоссально талантливый парень, но их культура сильно отличалась от той, что была в “Альфе”, — объясняет Раппопорт. — Ходорковский, к примеру, всегда поощрял внутреннюю конкуренцию между топ-менеджерами, а я привык работать в команде”.

Когда в 2003 году Ходорковский оказался в СИЗО, Раппопорта четырежды вызывали в Генпрокуратуру по делам ВНК. Эпизод с выводом акций “дочек” ВНК наравне с обвинениями в хищении нефти под видом “скважинной жидкости” лег в основу дела Ходорковского и Платона Лебедева. После покупки первого госпакета акций ВНК (44%) ЮКОС действительно вывел активы компании в офшоры, спасаясь от судебного преследования швейцарской Birkenholz. РФФИ, у которого оставалось еще почти 37% акций ВНК, долго придумывал и в итоге нашел способ заставить Ходорковского вернуть акции “дочек” ВНК в компанию и выкупить у государства этот пакет по хорошей цене.

Но в 1998 году тучи над ЮКОСом еще не сгущались, а вот из РАО “ЕЭС России” тогда со скандалом ушел предправления Борис Бревнов. 35-летний Раппопорт метил на его место и даже попросил Фридмана представить его Анатолию Чубайсу, курировавшему энергетику в должности вице-премьера правительства. Раппопорту тогда и в голову не приходило, что РАО возглавит сам Чубайс. А когда это произошло, он после некоторых раздумий согласился работать в его команде.

Ксения ДОКУКИНА, Ирина МАЛКОВА