“Из 132 млрд рублей похищено 190”

Во вторник, 17 мая, состав из трех судей Мосгорсуда приступит к рассмотрению кассационной жалобы Михаила Ходорковского и Платона Лебедева на приговор за подписью судьи Данилкина — по 14 лет колонии.

У нас — корреспондентов “Новой” — есть на руках сам текст приговора, судебные протоколы и аудиозаписи заседаний. Мы сравнили приговор и протоколы с аудио — собственно, с тем, что звучало в суде на протяжении всех 22 месяцев процесса… И обнаружили, мягко говоря, серьезные расхождения. В частности, в протоколах искажены или полностью вычищены показания свидетелей и подсудимых, пропущены неоднократные прямые угрозы прокуроров в адрес свидетелей… Ну например.

Аудио: “Ходорковский М.Б.: Ваша честь, у нас в стране, конечно, бардак, но не настолько, чтобы 350 миллионов тонн нефти уехали неизвестно куда. И такого бардака у нас никогда не было” — это было сказано на заседании Хамовнического суда 20 апреля 2010 г. В протоколе заседания этого нет.

Аудио: “Лебедев П.Л. (свидетелю): Вас допрашивали по “делу ЮКОСа”? Обвинитель Лахтин В.А.: Ваша честь, прошу снять этот вопрос. Свидетель Коношенко: Я не знаю, как мне поступить при ответе на этот вопрос. Лахтин: Надо, свидетель, соответствовать требованиям статьи 161 о недопустимости разглашения данных предварительного следствия, я Вас как прокурор предупреждаю…”

В протокол запугивания Лахтина, прозвучавшие 7 декабря 2009 г., не вошли, а просто зафиксирован вопрос Лебедева: “Вас допрашивали по “делу ЮКОСа”?” — и ответ свидетеля: “Я не знаю, как мне поступить при ответе на этот вопрос”.

И так во всем… Но судья Данилкин отказался удовлетворять замечания подсудимых на протоколы.

То, что приговор судьи Данилкина — лишь слегка подредактированный текст обвинительного заключения, практически дословно это заключение повторяющий (3/4 текста) и дополненный переработанными выступлениями прокуроров в прениях (1/4 текста), — доказывать не будем. Просто представим факты, которые каждый волен интерпретировать, как ему вздумается.

Логические противоречия

Судья Виктор Данилкин заявил, реагируя на выступление своей бывшей помощницы Васильевой, что приговор им “написан осознанно”. В связи с этим к нему несколько вопросов: как можно было, например, в ясном уме и твердой памяти признать людей виновными в хищении нефти в объемах больших, чем было добыто в реальности, и инкриминировать им ущерб в размере большем на 412 миллиардов рублей, чем это следует из того же приговора, если в столбик сложить все цифры, записанные самим судьей?

Или — написать в приговоре: “Суд установил: продукция нефтедобывающими предприятиями самостоятельно отгружается непосредственно российским и зарубежным покупателям” (самостоятельная отгрузка полностью исключает возможность “хищения” этой же нефти кем-либо), а в других абзацах приговора написать о “хищении” нефти у этих же нефтедобывающих предприятий?

Считать доказанным, что нефть похищалась еще до поступления на коммерческий узел учета “Транснефти”, но при этом одновременно описывать действия по самостоятельной отгрузке “потерпевшими” этой же нефти (в том числе на экспорт), а также упомянуть маршрутные поручения “Транснефти”, из которых следует, что грузоотправителем нефти (а не похитителем) являлся ЮКОС?

Как можно было не привести в приговоре технологических способов “изъятия из владения добывающих предприятий” против их воли миллионов тонн нефти, если это хищение, по мнению суда и обвинения, имело место? То есть — украли, а каким способом — не установлено? И далее — писать об отсутствии фактов пропажи нефти: “Объемы нефти не исчезали”, “Не выявлено недостачи” как у самих производителей, так и у “Транснефти”?

Взаимоисключающие утверждения

В “приговоре Данилкина” среди прочего можно найти такое утверждение: “В решениях арбитражных судов г. Москвы отсутствуют утверждения о том, что нефть стала собственностью ОАО “НК “ЮКОС”. Так, из решения арбитражного суда г. Москвы от 26.05.2004 г. следует, что “собственником нефти, реализованной в рамках договоров, заключенных с организациями, зарегистрированными на территориях с льготным налогообложением по их поручениям, являлось ОАО “НК “ЮКОС”.

Или — утверждения о том, что юкосовские “дочки” (ныне “потерпевшие” — перешедшие под контроль “Роснефти” “Юганскнефтегаз”, “Томскнефть” и “Самаранефтегаз”) получили от совершенных сделок диаметрально противоположные финансовые результаты: и прибыль, и убыток (ущерб) одновременно. На одной странице приговора говорится: “Ходорковскому и действующим совместно с ним членам организованной группы было заведомо известно, что… своими действиями… они причиняют нефтедобывающим предприятиям убытки…”, а на другой странице: “За 2001 год… прибыль, получаемая тремя добывающими предприятиями… составила 26 млрд 756 млн рублей. За 2002 год… прибыль составила 4 млрд 154 млн рублей”.

Тут стоит отвлечься и кое-что объяснить. Дело в том, что на протяжении семи лет (с 2004 по 2010 год) следователи систематически отказывались истребовать у “потерпевших” “дочек” и приобщать к делу справки о получении этими компаниями прибыли за 2000—2003 гг. И только 29 сентября 2010 года, в последний день судебного следствия по второму делу Ходорковского—Лебедева, данные трех “дочек” ЮКОСа о фактической стоимости (себестоимости) нефти и о получаемой ими выручке и прибыли от продажи нефти (в общей сумме более 50,5 млрд руб., при средней рентабельности продаж более 20,44%) были Данилкиным истребованы, исследованы и приобщены к материалам дела. То есть в материалы дела, а затем и в приговор все же попали уникальные справки, демонстрирующие, что никаких “потерпевших” в деле нет. Однако на исход дела это никак не повлияло.

Наравне с этими справками о наличии выручки и прибыли и отсутствиях недостач как нефти, так и денег в приговоре появляются утверждения о “хищении” у “потерпевших” нефти и “причинении” “потерпевшим” “убытков”. Что противоречит основам материального и процессуального права: для разрешения уголовного дела о хищении имеет значение только реальный ущерб (прямые убытки) — его причинение является обязательным признаком хищения. А “дочки” взяли и на запрос Данилкина прислали справки о прибыли…

Открытия в области экономики и уголовного права

Впрочем, чтобы, видимо, как-то компенсировать все эти нестыковки и противоречия, авторы приговора построили этот документ на некоей видимости “упущенной выгоды”: то есть “дочки” якобы могли заработать больше, но из-за действий Ходорковского и Лебедева этого не случилось. Для доказательства этой тезы авторы приговора сравнили заведомо несопоставимые цены на нефть — на нефтепромыслах в России (внутренние цены) и в западноевропейских портах (экспортные цены). И в итоге “пришли к выводу”: цены при продаже нефти внутри страны “преднамеренно занижались” по “сравнению с мировыми рыночными ценами”, что повлекло неполучение “дочками” якобы причитающейся им прибыли в том объеме, в котором они якобы могли бы ее получить, продав самостоятельно нефть на экспорт в Западную Европу. И, мол, в этой “упущенной выгоде” и состоит реальный ущерб и, следовательно, “хищение”… Абсурдность этого предположения опровергали в суде множество свидетелей, включая вице-премьера Христенко и бывшего министра экономики Грефа, а также — эксперты и сами подсудимые.

Далее. В приговоре имеются решения судов 5—6-летней давности, постановившие: с принадлежащей ЮКОСу нефти не платились налоги, — однако одновременно в приговоре утверждается о “хищении” нефти. Но ведь налоги с похищенного пока нигде еще не платят, обратное утверждение, на котором построен приговор, — еще одно открытие его авторов.

Был помимо странных терминов — “окончательная легализация в собственность”; “присвоение добываемой нефти по цене 250 руб. за тонну”; “присвоение основной части похищенного имущества” — изобретен и досели неизвестный способ, позволяющий беззатратно обеспечивать сказочный прирост денежных средств. Цитируем: “Ходорковский, Лебедев и члены организованной группы в 2003 г. совершили хищение… на общую сумму 132 689 052 567,72 руб. Из этой суммы… в распоряжение членов организованной группы обращено 190 818 520 772,00 руб.”. На поле чудес, что ли, закапывали миллиарды?

Свидетели

С показаниями свидетелей обошлись не менее вольно, чем с цифрами. Как правило, ВСЕ показания, так или иначе несоотносимые со сценарием обвинения в “хищении нефти”, в приговор внесены не были. Возьмем самые основные — Касьянова, Христенко и Грефа, как раз объяснявших на суде причины естественной значительной разницы между ценами на нефть в российских регионах и экспортными ценами. Свидетели говорили о дополнительных существенных рисках при экспорте и возникающих в связи с этим расходах на логистику, пошлины, морской фрахт, а также подтверждали факт изъятия государством (а не Ходорковским и Лебедевым) “ценовой разницы” в виде экспортных пошлин в бюджет государства. В итоге: соответствующих показаний Грефа, Христенко и Касьянова в приговоре просто не оказалось…

Не оказалось в приговоре и ни одного слова Касьянова о политическом характере преследования Ходорковского и Лебедева (“Путин <…> на мой вопрос сказал следующее. “ЮКОС финансировал политические партии — не только СПС и “Яблоко”, которые он, президент, разрешил им финансировать, но также и коммунистическую партию, которую он, президент, не разрешал им финансировать”).

Зато суд “оценил” в приговоре как “доказательствами вины” подсудимых показания свидетелей, которые даже не допрашивались. Что касается других свидетелей, чьи слова не согласовывались с версией о хищении нефти, то с одними суд “не согласился”, другие, по его мнению, “не учли обстоятельств дела”, а показания свидетелей, рассказавших о том, что в ходе следствия на них давили с целью оговора Ходорковского (Переверзин, Алексанян, Вальдес Гарсия), суд вообще не вставил в приговор. Что же касается Геращенко, рассказавшего про давление на аудитора “Прайсвотерхаус Куперс” с целью добиться отзыва аудиторских заключений по ЮКОСу, авторы приговора вообще заявили: “Показания бывшего председателя совета директоров ОАО “НК” ЮКОС” “суд оценивает как не соответствующие действительности, поскольку информацию о компании свидетель получал из публикаций в прессе”.

Справка “Новой”

4948 листов дела в день должны были бы прочитывать судьи Мосгорсуда при подготовке к кассации. Второе дело Ходорковского—Лебедева насчитывает 275 томов. Каждый том в среднем сшит из 250 листов. Таким образом, всего — 68 750 листов. А если добавить к ним еще 530, которые защита послала Данилкину в качестве последних замечаний на протокол судебного заседания, в итоге получается, что кассационной инстанции до 17 мая даже без учета кассационных жалоб следовало бы вчитаться в 69 280 листов дела. И это за 14 рабочих дней. То есть — 4948 листов в день… В 2005 году, в ходе подготовки к кассационным слушаниям по первому приговору Ходорковскому и Лебедеву, Мосгорсуд тоже продемонстрировал чудеса скорочтения. Тогда томов было больше — 450, для их изучения Мосгорсуд отмерил себе 21 рабочий день…

Вера ЧЕЛИЩЕВА