Игорь Уманский: “В правительстве решили: лучше мы будем грабить на дорогах, чем Степанов на медицине”

Дважды экс-министр финансов Украины Игорь Уманский снова устроил публичный демарш: написал заявление на увольнение с должности советника главы Офиса президента, раскритиковав карантин выходного дня. А затем запустил еще один скандал, описав схему, как “дорожный картель” из шести компаний разворовал миллиарды из ковидного фонда, которые пошли на ремонт и строительство дорог.

Как подсчитал Уманский, на все выигранные тендеры эти компании получили около 36 млрд грн — такую сумму получил дополнительно “Укравтодор” из фонда борьбы с COVID-19 на “Большое строительство”.

“Страна” поговорила с Игорем Уманским о причинах его нынешнего ухода из власти, о реакции на его заявления о коррупции в “Укравтодоре”, и о том, какая может быть альтернатива карантину выходного дня.

— Как вы расставались с Ермаком и Зеленским в этот раз?

— А мы еще официально не расстались. Мое заявление не подписано.

— Однако это не помешало вам устроить публичный демарш.

— Уходя — уходи.

— Часто ли вы были на встречах в Офисе президента в статусе советника?

— Первое время раз в неделю. А крайний раз был в последних числах сентября. И, кстати, те же материалы по “Большой стройке” я выкладывал главе Офиса президента Андрею Ермаку. Рассказал, что происходит на таможне, в налоговой…

— Это вы и президенту рассказали?

— Нет, я не виделся с президентом ни разу с марта. Говорил об этом Ермаку.

— Как отреагировал Ермак?

— Он мне сказал: “Не может быть! Ты хочешь сказать, что на “Большой стройке” воруют?!”. Говорю, мол, в беспрецедентно больших объемах. Он попросил дать более детальную информацию. Я подготовил ему подробную справку, пообщавшись с игроками рынка. Мы договорились через три дня встретиться и вместе пойти с этим к президенту. Прошло полтора месяца. И ничего.

— А Ермак в этой справке каким-то образом фигурировал?

— Знаете, главное правило следователей — не копай слишком глубоко, а то на себя выйдешь. Имени Ермака там нет. Но выходы на представителей Офиса президента обнаружились.

— Кто конкретно из власти причастен к схемам дорожного воровства? 

— Это должны установить правоохранительные органы. Дело тут не в фамилиях: страна приближается к экономическому армагеддону. С этим нужно что-то делать. 

— Кто принял решение направить деньги из ковидного фонда на строительство дорог?

— Президента поймали на мифе о том, что после Великой депрессии в США строили дороги и создали огромное количество рабочих мест, тем самым смогли выйти из кризиса. Но только это было 100 лет назад. За это время поменялось абсолютно все, в том числе технологии строительства. А нашему государству сейчас надо развивать медицинскую инфраструктуру и паралельно создавать точки роста в экономике. Дороги не могут быть точками роста, у них низкий мультипликатор. Они почти не создают рабочие места в смежных отраслях. К тому же для строительства дорог нужно много импорта. Откуда импорт? Россия, Беларусь, Турция, Китай. Мы создаём рабочие места там.

— Вы заявили о том, что существует картель из шести компаний, которые в основном осваивают, а точнее, разворовывают средства на дорожное строительство. Что это за компании?

— Не буду называть. Это вопрос к правоохранителям.

— По какой схеме происходит разворовывание средств этими компаниями? Через субподряды?

— Чаще всего именно эти компании выигрывают тендеры. Производственных мощностей своих не хватает. Поэтому подтягивают новые компании. А теперь посудите. В начале года “Укравтодор” обещал за 120 млрд грн, выделенных на “Большую стройку”, построить 6,5 тысяч км дорог. Потом цифра трансформировалась — уже говорят про 4 тысяч км дорог. А сумма финансирования при этом постоянно увеличивается. То с онкоцентра снимут — им добавят, то с обслуживания госдолга. В период с 2016 по 2019 год на дороги было потрачено 105 млрд грн и построено 9,2 тысяч км дорог. А за 120 млрд мы построим 4 тысячи км. Ничего не вызывает подозрения?

— Вы видели “темники” депутатам от “Слуги народа” и “Укравтодору” — как реагировать на критику Уманского?

— Да, читал.

— Там утверждают, что 35 миллиардов гривен на дорожное строительство запланировали еще в январе 2020 года. Деньги хотели получить от “Нефтегаза”, который выиграл их в Стокгольмском суде у “Газпрома”. Как вы можете прокомментировать?

— Не знал, что “Укравтодор” участвовал в арбитраже в Стокгольме. Деньги “Нефтегазу” пришли, но он их перечислил наперед в виде дивидендов в госбюджет, наперед заплатил НДС по растаможке газа и в мае оплатил дивиденды в госбюджет. А про 36 млрд грн давайте посмотрим в бюджете: из 40 млрд грн, освоенных из ковидного фонда, на сегодняшний день 20 млрд грн потрачено на дороги. В госбюджете на “Укравтодор” — 45,8 млрд. Плюс деньги от МФО, плюс 20 млрд грн они взяли под гарантии правительства от “Укрэксима”.

— Плюс ЕБРР финансирует часть проектов.

— Совершенно верно. И вот мы получаем бюджет “Укравтодора” на этот год — 120 млрд грн. Это в разы больше, чем в предыдущие годы. В Украине мощностей для того, чтобы такой бюджет освоить, просто нет. Поэтому компании выигрывают тендеры, а дальше раздают субподряды. В “Укравтодоре” еще говорят, что 70% денег у них уходит на материалы, и что и забрать оттуда даже 20% невозможно. Так давайте посмотрим на эти материалы.

— Давайте посмотрим.

— Заходим на сайт Института “Укравтодора” и сравниваем цены по действующим контрактам этого года. Получаем разницу в ценах в среднем от 2 до 5 раз, а некоторые позиции — в 13 раз. Откаты выводятся как раз через материалы. И там много импорта: битумы, топливная группа — у нас нет таких мощностей.

— Кто должен проверять это? ЕБРР, например, проверил тендер, и уличил “Онур” в махинациях. А по остальным проектам?

— Да, но в случае с “Онуром” был банальный подлог, и ЕБРР увидел это просто по открытому тендеру. А проверять траты должна Государственная аудиторская служба и Счетная палата. Есть и контрольный Институт “Укравтодора”. Но имеем что имеем. Представляете уровень распила денег? И все это на фоне того, что медикам зарплат не хватает, пенсионерам выплат не хватает... На счет “Онура” могли быть договоренности при личных визитах президента в Турцию и, кстати, в Азербайджан.

— Можете назвать основных выгодополучателей от этого распила?

— Нет. Зачем мне судебные иски? Это не моя задача. Пусть правоохранители отвечают на эти вопросы.

— А какая ваша задача?

— Моя задача — показать, что есть проблема, обратить на нее внимание. И уже обратили. Я общался с прокуратурой по этому поводу, предоставил им более детальную информацию. Начался кипиш. Подобный тому, какой был после скандала со “скрутками НДС”, о которых я заговорил. До сих пор, кстати, за ними бегают. Обилечивание идет по полной программе. Выходят уже на крупные сети хозяйственных субъектов.

— То есть обилечивание идет, а скрутки не прекращаются?

— Да. Программа работает.

— В каких объемах?

— В среднем 4,5 млрд грн в месяц. В принципе сейчас эта схема осталась на том же уровне. Вернее, восстановилась. В определенное время, когда был скандал, система испугалась. Но месяца через три восстановилась в тех же объемах.

— Аргумент ваших оппонентов сводится к тому, что из средств, заложенных на медицину, не расходовано около 60%, отсюда — решение инвестировать в дороги. Раз МОЗ не освоил, лучше построить дороги. По вашему мнению, почему деньги не освоены?

— Финансирование МОЗ идет через Нацслужбу здоровья. А руководит ею человек Шмыгаля. Разговоры о том, что они не понимают, как потратить деньги ковидного фонда, неправда. Минфин еще в марте расписал, как можно это сделать. Кислорода нет, ни одного КТ и аппарата ИВЛ не куплено, на зарплаты медикам не хватает 5,6 млрд грн, а они рассказывают о том, что у нас с заболеваемостью беда, потому что персонала не хватает. Конечно, медики увольняются! 30% медиков по системе не хватает. Сейчас выделили какой-то миллиард на закупку тестов. Их себестоимость — 5 евро, а это 150 грн. А у них по смете тесты будут стоить 380 грн штука. Аргумент правительства такой: отдайте нам деньги из ковидного фонда, и лучше мы будем грабить на дорогах, чем Степанов на медицине.

— Мы так и не поняли, а в чем проблема потратить деньги из ковидного фонда на медицину? Не тратят, чтобы не “отмыли”?

— Причина — управленческий бардак в правительстве. Пусть наведут порядок. Степанов упирается. Ему просто надо дать главе Национальной службы здоровья по шапке.

— Если бы вас сейчас назначили главным по борьбе с коронавирусом, чтобы вы сделали? Ваши три понятных шага.

— Нужно обратиться к медикам на местах и понять, чего, где и в каком количестве не хватает. Собрать заявку и дальше — упростить тендерные процедуры. Это ключевой вопрос. Правительство может это сделать.

— То есть вы предлагаете отдать на места деньги и возможность проводить тендеры по сокращенной процедуре?

— Нет. Собрать все потребности по регионам и предоставить им все необходимое. Во многих больницах нет лабораторий, которые делают анализы крови, недостаточно аппаратов КТ. Все, что связанно с тестированием, — полнейший аут. Люди, которые в больницах Белой Церкви сдают анализы крови, получают результат через четыре дня, потому что их анализы крови передают на исследование в Киев. Понятно, что есть частные лаборатории. Когда прошлой весной начался “кипиш”, другие страны закупили все необходимое. Сейчас с аппаратами, лабораториями проблем нет.

— И все же — что необходимо сделать, чтобы начались закупки?

— Жестко контролировать процесс закупок и бить ответственных за невыполнение. Нужно было покупать экспресс-тесты без всяких тендерных процедур.

— В обход тендеров? Так это же коррупция, и нарушение законодательства.

— При желании все это можно делать. Они могут перекидывать деньги с любых статей на ковидный фонд, а с ковидного фонда на другие статьи. Вообще без проблем. Или опять же — передать деньги местным бюджетам через субвенции, если сами не способны. Все, что угодно, но делайте. А так мы просидели на карантине восемь месяцев, но у нас нет медиков, кислорода, лабораторий, КТ, ИВЛ…

— Вы же сами были автором идеи создания ковидного фонда, когда работали министром финансов. Что и в какой момент пошло не так?

— Рассказываю. Март месяц. У меня на голове сидит Зеленский и говорит: “Игорь, мы ждем изменений в бюджет, и потом голосуем за введение чрезвычайного положения во всей стране”. Я отправляю запрос медикам с вопросом, что им нужно. Они тогда сами не знали что. Единственная заявка, которую я от них тогда получил, заняла полтора листика. И что мне эти полтора листика? Как мне это МВФ обьяснить? Но мы как-то договорились. В МВФ согласились на ковидный фонд. А когда деньги из ковидного фонда пустили на “Укравтодор”, в МВФ сказали: “Украине ни копейки больше не дадим”.

— Вы хотите сказать, что МВФ не дал второй транш Украине из-за того, что ковидный фонд потратили на дороги?

— Конечно. МВФ заморозил транш, потому что ковидный фонд потратили на дороги. Все кричат, что медицина в полном упадке, ничего нет, что делать, не знаем. А закон по бюджету достаточно тяжелая штука. А тут еще чрезвычайное положение — Верховная Рада собраться не сможет, чтобы за него проголосовать. Я придумал этот ковидный фонд. Порезал все “хотелки”, все статьи расходов, которые только видел. Не трогал медицину, оборону, безопасность и пенсии. К слову, на пенсии мы тогда еще и добавили. В апреле пенсионам разово выплатили по 1000 гривен, но об этом сейчас особо никто и не вспомнит, хотя “Юлину тысячу” вспоминают до сих пор.

— Вернемся к фонду.

— Например, правительство принимает решение, что приостанавливается работа ресторанов. Тогда им платят субвенции по количеству официально оформленных людей.

— Вы осознаёте объём теневой экономики в стране и количество неоформленных?

— Это самый честный путь. По каким критериям это делать — дело Кабмина. Дело даже не в этом. А в том, что они вышли и обьявили, что отдали деньги на “Укравтодор” и патриотическое кино.

— И на приватизацию — 48 млн грн. О каких расходах, кстати, идёт речь?

— Это так называемая предприватизационная подготовка. Нанимают советников, которые готовят предприятия к продаже. Эта история была необходима, так как многие сотрудники фонда не понимали, как работает эта структура.

— На следующий год заложили в бюджет 6 млрд грн плановых поступлений от приватизации. На ваш взгляд, в нынешних условиях вообще имеет смысл что-то продавать?

— Сейчас глубочайший экономический кризис в стране и в мире, и он будет только усугубляться. Внешние партнеры потеряли к нам доверие. На рынке разных активов избыток предложения. Тот же Фонд гарантирования вкладов после “банкопада” получил активов на 550 млрд грн и пытается их распродать. Различный бизнес не выдерживает коронакризис, пытается как-то продаться. В этой ситуации на минимуме государству продавать то, что может сегодня генерировать прибыль и дивиденды глупо. Это миф, что государство — худший управленец. На самом деле, если посмотреть на список крупнейших налогоплательщиков, доля государственного сектора значительно больше, чем частного. Сейчас продавать госпредприятия в теории можно. Но нужно осознавать, что продавать будем очень дешево. И продать что-то можно только один раз.

— Давайте вернемся к бюджету.

— Что мы имеем на сегодня: 95,6 млрд грн не профинансировано плановых расходов госбюджета за 10 месяцев. Из них 34,5 млрд — защищенные статьи. Отстатки денег на счету казначейства — 15 млрд грн. До конца года доходная часть плюс-минус будет выполнена. Но закон о бюджете — про расходы, а доходная часть у нас формируется налоговым, таможенными кодексом и еще много чем. От того, в каком состоянии будет бизнес и экономика, зависит, какой будет наполняемость бюджета.

У нас всегда расходная часть выше, чем доходная. Парламент дает право правительству заимствовать и финансировать дефицит. И размер этого заимствования устанавливает Рада. Опять же за 10 месяцев чуть больше 110 млрд. грн. То есть, 200 млрд грн нужно заимствовать за 2 месяца.

— И если этого не случится, тогда что?

— Сложится ситуация, когда до конца года мы не сможем провести минимум на 100 млрд грн расходов. В конечном итоге мы окажемся в декабре без денег на пенсии и зарпалаты. Казначейство не имеет этой ликвидности. А на обслуживании казначейства — все местные бюджеты, университеты, госучреждения. Вначале года задолженность Пенсионного фонда составляла около 51 млрд грн. Сейчас с начала года эта задолженность увеличилась на 16 млрд, но по закону до конца года Пенсофонд должен ее погасить перед казначейством, а ресурса нет. К концу года она должна задолженность должна быть закрыта в ноль, иначе — это статья. Но никто никого не посадит. Вспомните, как глава Госказначейства Татьяна Слюз некоторое время назад скрывалась, чтоб ее не посадили. Я хочу посмотреть, решится ли она еще раз пойти на помощь стране, подставляя себя. Она-то на собственном опыте знает, что потом “спасибо” никто не скажет и даже не вспомнит о ней.

Игорь Уманский, фото: Страна

— Сейчас на Банковой готовят новый план “Б”, на случай, если МВФ не даст второй транш. Что это за план? И можно ли обойтись без этих денег?

— Что мешало это сделать еще в сентябре? Печально, что до них только сейчас дошло, что денег от МВФ не будет. Отношение у МВФ к нам очень простое: Украина не держит слово. Обещали из ковидного фонда финансировать медицину — отдали деньги на дороги. Если после смены власти все наши международные доноры были в эйфории, что что-то изменится, то сейчас у них есть понимание: чтобы они не предложили Украине, их все равно обманут. Власть не выполняет обязательства, которые подписала. Кроме того, посмотрите на условия, которые требуют кредиторы в обмен на макрофинансовую помощь. За 600 миллионов следующего транша от нас требуют по сути отказаться от суверенитета страны.

— Вы сейчас говорите о требовании принять законы, создающие новую цепочку набсоветов и наблюдателей?

— Да. Мы берем обязательства, что судей, прокуроров будут назначать независимые европейские наблюдатели. Они же будут отбирать всех госслужащих. То есть, мы отдаем эти институты на внешнее управление. Хочу посмотреть, как Рада за это проголосует. Держу пари, даже законопрект в зал не вынесут.

— Кстати, а вы не подсчитывали, какая будет нагрузка на бюджет, чтобы выплачивать зарплату всем этим наблюдателям?

— Так им не из бюджета платят. Это частое заблуждение, которое я слышу в эфирах. Например, члены набсовета НАК “Нафтогаз” получают зарплату в НАКе — им платит не бюджет, а компания. Парадокс в том, что когда наши евроинтеграторы утверждают, что их набсоветы работают по лучшим международным стандартам, это ложь. В соответствии с этими стандартами, члены наблюдательных советов не имеют права получать никаких выгод от предприятия, где они работают. Они вообще не имеют права получать зарплату. Во Франции и Германии, например, члены набвсоветов не получают зарплату.

— А где получают?

— Нигде, только в Украине. Зарплата — это элемент зависимости. Если у меня зарплата 20 тысяч долларов, но я вижу коррупционную составляющую в действиях руководства госкомпании, я что — хлопну дверью и уйду? И не буду получать эти деньги? Ха-ха. Назовите хоть один пример такого демарша.

— Не припомним.

— Дальше. Член наблюдательного совета представляет интересы акционеров. Акционером является государство. У нас нет договоров по результатам их эффективности. У них нет KPI.

— Они получают деньги за включение на совещания по “Zoom”, наверное. Или за что они получают деньги?

— С ними не подписывают никаких договоров. У них трудовые отношения с председателем правления. Я, например, как глава “Нафтогаза”, подписываю договор с Полом Андерсеном. Как вы считаете, тут есть конфликт интересов?

— А была ли попытка как-то поменять эту ситуацию — за все годы работы набсоветов?

— Да, была.

— Кто ее инициировал?

— В том числе и я. После этого была четкая позиция Зеленского. Он меня поддержал. Мы без копейки поступлений в госбюджет, а предприятие кем-то приватизировано. Вместо того, чтобы отделить чиновника от влияния на коммерческую деятельность этого предприятия, у нас отделили государство от собственника. Как только начались телодвижения, что эту систему нужно поломать, мы получили шквал возмущения от посольств, что это рушит реформу управления.

— Не кажется ли вам, что наблюдательные советы на украинских государственных предприятиях для иностранцев — своеобразная неформальная взятка за полученные транши от западных кредиторов?

— Это их пенсионный фонд. Посмотрите на состав набсоветов. Большинство их членов — бывшие сотрудники посольств и финансовых организаций, которые дают Украине деньги.

— Вы сказали, что была четкая позиция Зеленского по этому вопросу. В чем она заключалась?

— Он дал команду привести набсоветы к нормальным стандартам. Один из этих стандартов говорит о том, что если предприятие госсектора помимо хозяйственных функций выполняет делегируемую государством, либо иную социальную функцию (как, например, выполнял “Нафтогаз”), то не может быть у них института независимых директоров. Управлять должно министерством или специальное агенство. У “Нафтогаза”, “Укрзализныци” и других предприятий не может быть набсоветов.

— Вернёмся к пандемии и предстоящему локдауну. Как помочь малому и среднему бизнесу в случае, если это опять произойдёт?

— Проблема в том, что малый и средний бизнес не верит власти. Особенно после истории с ковидным фондом.

— И все же.

— Есть мировой опыт. Как убедить бизнес подождать? Нужно прийти к бизнесу и сказать, что у нас есть столько-то денег и на них мы строим 20 госпиталей, закупаем кареты скорой помощи, на местах покупаем огромное количество тестов. Если бизнес будет понимать, что у власти есть четкий план действий, он согласится подождать. Плюс, конечно, налоговые каникулы на период локдауна, освободить от проверок и арендной платы.

Государству нужно чётко понять, какого бизнеса коснётся локдаун, и дать понятные правила и временные промежутки. А не как весной — сначала сказали, что на месяц, а потом сколько раз продлевали карантин? Ограничения должны быть разумными, и не должно быть исключений. Вариантов по освобождению от аренды несколько. Первый — просто договариваться, как в марте, когда многие арендодатели пошли на уступки. Второй — законодательно, но есть риск получить от владельцев бизнеса регрессом иски об утерянной прибыли.

— Почему власти пошли на карантин выходного дня? Не осознавали, что это бессмысленная мера, которая не поможет с эпидемией, но добьет бизнес сферы услуг?

— Это “кретин выходного дня”. Посмотрите, сколько людей в метро в понедельник утоом. Закрываем рестораны, а школы мы не закрываем. Очаги заболевания — транспорт, учебные заведения и работа. Я вижу это так. Ситуация накалилась. Карантин приняли, чтобы хоть что-то принять. Это выглядит как избирательный геноцид. Плановые операции, например, опять отменили. У нас сейчас только коронавирус в стране лечат — а все остальные должны умереть? Так и ковид лечить нечем, скорые уже не приезжают.

— Как тогда сломать цепь заражения, если карантин выходного дня — не выход?

— Проблема в том, что масочный режим люди не соблюдают. В таком случае нужно огранинить количество пассажиров в транспорте. В Турции даже запретили курить на улице, потому что чтобы покурить, нужно снять маску.

— Есть опасения, что даже после ваших публичных заявлений о распиле денег из ковидного фонда ничего не изменится.

— Не согласен. Отдельные правоохранительные чиновники станут неприлично богаче. И все. Как и со скрутками.

— Какова должна быть реакция на ваши заявления? Прикрыть “Большую стройку” как таковую?

— В условиях ограниченного ресурса должны быть приоритеты. Сейчас приоритет — медицинская инфраструктура. Если кто-то не способен этот приоритет реализовать, значит, нужно менять нерадивых управленцев. А по поводу коррупционной составляющей, в медицине будут грабежи, в “Укравтодоре” или в “Укроборонпроме” — это не важно. Кому деньги не дай, всегда будет соблазн этот ресурс освоить в своих интересах. Просто сейчас так получилось, что куш достался “Укравтодору” и к нему приковано более пристальное внимание. Направили бы деньги из ковидного фонда в Минобороны — не сомневаюсь, что примерно такая же история была бы и там. Мы много говорили и о скрутках, и о коррупции на таможне и в налоговой — хоть кто-то за это ответил? У нас размылся институт ответственности. Любой закон строится на одном — на страхе наказания. Тут дело не в фамилиях. Менять нужно систему. За это время хоть кто-то поставил вопрос о смене руководителя “Укравтодора”?

— Вы осознаете, что ваши сегодняшние заявление существенно осложнят переговоры Украины и внешних кредиторах о дальнейшем финансировании?

— Вы недооцениваете МВФ, Мировой банк и других доноров. Вы думаете, они без меня не понимают, что у нас происходит? Там сидят неглупые люди. Специалисты МВФ досконально знают все цифры, они в курсе ситуации на макро- и микроуровне. Зачастую они знают об Украине больше, чем люди в нашем правительстве. Вот почему с ними так сложно вести переговоры. Еще год не закончился, а у нас уже четвертый новый глава таможни. Такой калейдоскоп! Какой порядок может быть, если 10 месяцев таможня находится в перманентном состоянии смены руководства?

— Есть версия, что ваши откровения являются частью информкампании по отбеливанию репутации министра здравоохранения (а Степанова, по слухам, как раз собираются увольнять). Мол, это не Минздрав не справился с пандемией — просто у него все отобрал “Укравтодор”.

— Не вижу связи. У Степанова свои возможности и полномочия. Степанову выделили более 16 млрд, не освоено больше половины. Претензии к Степанову, Минздраву, Национальной службе здоровья сегодня есть не только у меня. У вас был и есть инструмент, который позволял достаточно быстро изменить ситуацию в медицине. Почему этого не сделано?

— В таком случае за что должен отвечать Степанов?

— Сейчас 40 млрд грн из 66 млрд ковидного фонда уже проведены по кассе, но 26 млрд грн еще есть. Что мешает хотя бы сейчас их использовать? Господин Степанов, одумайтесь! Это в первую очередь вопрос к правительству. Отдайте эти деньги на медицину. А они их расписали на другие направления, в том числе на дороги. Какие дороги? Посмотрите в окно — снег пошел.

— Во время эпидемии свинного грипа при правительстве Юлии Тимошенко вы были инициатором создания аналогичного спецфонда. И по данным Счетной палаты, средства из него также были потрачены на другие направления, не связанные с эпидемией. Почему история повторилась? И почему не были созданы соответствующие предохранители, чтобы избежать этого?

— Такие были приняты политические решения. У нас же происходила медреформа последние 10 лет, и все спецмедучреждения оказались вне финансирования. Их было около 200. Система тех же семейных докторов навернулась. Вдумайтесь, какой идиотизм: если тебе нужно к урологу проверить почки, тебе сначала нужно к терапевту, чтобы он выписал направление и вы могли попасть к узкому специалисту. А приема нужно ждать несколько дней. Что тогда, что сейчас — система не поменялась. Люди поменялись, а система — нет. Помните, как у Дональда Дака в мультике — доллары в глазах закружились? Вот так и у нас, когда перед глазами маячат большие деньги. Вопрос не в том, будут посадки весной или нет — никто не отвечает за нецелевую растрату. Пока не будет неотвратимости наказания, деньги из спецфондов на борьбу с эпидемией продолжат тратить на все, что угодно, кроме медицины.