Грозит ли нам открытая война с Россией

Вчера после встречи с канцлером Германии Ангелой Меркель Петр Порошенко дал любопытное интервью журналу Bild. В нем было охвачено немало острых тем взаимоотношений Украины и Европы с Россией — от конфликта в Сирии до диффамационных и пропагандистских атак на Германию. Однако внимание наших СМИ закономерно привлекло заявление, что по сравнению с прошлым годом угроза открытой войны с Россией возросла: Россия не выполнила ни единого пункта из Минских соглашений, на украинской территории присутствуют 8 тыс. российских солдат под командованием российских же офицеров (очевидно, без учета Крыма), вдоль границы строятся новые военные базы и постоянно проводятся учения.

Что ж, российское военное присутствие в Украине признал в ходе декабрьской пресс-конференции и сам Владимир Путин. Масштабных военных приготовлений Россия также не скрывает. В частности, в середине января министр обороны РФ говорил о намерении провести стратегические командно-штабные учения Южного военного округа (штаб — Ростов-на-Дону) с целью оценки “возможностей по защите национальных интересов на юго-западном стратегическом направлении”. В конце ноября министр сообщал, что в ЮВО к тому моменту сформированы свыше 15 соединений и частей, причем формирование еще двух соединений находилось в завершающей стадии. Между тем, 49 общевойсковая армия, сформированная в составе ЮВО еще в декабре 2011 года специально для действий на украинском направлении, на протяжении минувшего года активно дооснащалась современными вооружениями и доукомплектовывалась по результатам участия ее подразделений в боевых действиях на Донбассе. В Крыму, тоже входящем в ЮВО, усиливается наступательная группировка. В частности, 24 ноября в Джанкой были переброшены две батальонно-тактические группы из состава 98-й дивизии ВДВ, дислоцированной в Иваново.

Авиация Черноморского флота пополнилась эскадрильей перехватчиков Су-30СМ, в целом же, по словам командующего ЧФ адмирала Александра Витко, по итогам прошлого года флот получил более 200 единиц вооружения и техники, около 40 кораблей и судов, включая 10 боевых катеров, два малых ракетных корабля и три новых дизель-электрических субмарины (две из которых уже прибыли в места дислокации). В планах на этот год — два новых сторожевика и еще две подлодки.

Западный военный округ (штаб — Санкт-Петербург) также усиливается. С начала 2015 года в ЗВО были созданы около 30 соединений. Причем, по словам Шойгу, в ЗВО планируется развернуть еще три новых дивизии. Наконец, вчера МО РФ объявило о воссоздании в ЗВО “прославленной Первой гвардейской танковой армии”. Кроме на протяжении текущего года планируется сформировать новые танковые дивизии — в Челябинске и под Воронежем, в Богучарах (причем там уже развернута танковая бригада).

Перечень этот, увы, далеко не полон, но и из сказанного более чем очевидно, что Россия милитаризуется ударными темпами. Здесь, правда, стоит отметить, что и ЮВО, и ЗВО отвечают не только за украинское направление, и их усиление следует рассматривать как часть игры против НАТО и Запада в самом широком смысле (причем свидетельство тому — планы постановки на боевое дежурство на протяжении этого года пяти полков Ракетных войск стратегического назначения). И как раз этого Берлину, в общем-то, объяснять не надо. Москва готовится к большой войне, и в этом контексте опасность открытого конфликта с Украиной, по идее, действительно возрастает.

В то же время возможности Кремля осуществить задуманное вызывают естественные сомнения у экспертного сообщества в связи с катастрофическим схлопыванием экономики. Российский ВПК систематически срывает выполнение гособоронзаказа фактически с момента его принятия, и без мобилизации экономики попросту неспособен выполнить все “хотелки” военных. Поэтому с довольно высокой долей вероятности можно допустить, что здесь скорее игра в имитацию. Как писал Сунь-Цзы, “если речи противника смиренны, а боевые приготовления он усиливает, значит, он выступает. Если его речи горделивы и он сам спешит вперед значит, он отступает”.

Поэтому сказанное Петром Порошенко стоило бы вписать в контекст его визита в Берлин. И конкретнее, ситуации, сложившейся вокруг Минских соглашений.
Во-первых, к немцам с французами, похоже, начинает приходить осознание того, что вариант “как-нибудь заморозить конфликт” не проходит. В полной (и даже в не очень полной) мере выполнять их не готовы ни Украина, ни тем более Россия. Однако альтернативы Минску сейчас не существует, что оставляет наших западных партнеров перед крайне непростой дилеммой — кого признать крайним: Москву или все же обе стороны. Эта ситуация очень напоминает проблему страховых компаний в случае аварии с участием недешевых авто — называть одного виновника или записывать “обоюдку”. До сих пор позиция Германии сводилась к привязке санкций против РФ к ходу реализации соглашений.

То есть (и это — во-вторых), в случае признания “обоюдки” они, скорее всего, будут, как минимум, смягчены. На это могут указывать сигналы, которые в последнее время с завидной регулярностью приходят из Европы — хотя обычно они связываются с другими поводами (ритуальная фраза “Если Россия будет выполнять...” и не менее ритуальные отсылки к сирийскому конфликту). Правда, нужно отдать должное Ангеле Меркель: в этом смысле французский политикум куда менее сдержан в оценке негативных последствий санкций для ЕС, нежели высшее руководство Германии — хотя и оно, безусловно, ощущает серьезное давление большого бизнеса. К слову, удручающие западных партнеров скромные успехи в реформировании и борьбе с коррупцией, которые демонстрируют украинские власти, увеличивают риск “разделения ответственности”. И неизвестно, насколько еще хватит заготовки “у нас же война”, прозвучавшей и в этом интервью.

Таким образом, логично предположить, что одной из ключевых задач, которые решались в ходе визита Президента в Берлин, было ослабление “минской хватки” для Украины при сохранении санкций против РФ — тем более что гарантий, что они не будут отменены, если даже Киев в одностороннем порядке выполнит все условия, нам никто не давал. К слову, здесь стоит обратить внимание на тезис Порошенко, обойденный вниманием наших СМИ: “Если рассматривать экономический аспект, российский рынок уже не тот, что несколько лет назад. И Европа гораздо менее зависима от него”. К сожалению, в информационной войне против РФ Украина этот момент практически не использует.

В-третьих, важным моментом является увязывание безопасности Украины — включая, прежде всего, оборонную составляющую — с безопасностью Европы. И здесь стоит вновь вернуться к военным приготовлениям РФ. Сценарий расширения интервенции на Донбассе на фоне “оборонительного” шантажа в отношении НАТО отнюдь не перешел в разряд гипотетических. Внешняя политика Кремля в последние годы строится на одном-единственном методе — методе повышения ставок, которой Запад мало что может противопоставить. Так что нельзя исключить, что в какой-то момент Кремль сочтет усиление санкций приемлемой ценой за вторжение. То, что в интервью с Порошенко Bild процитировал путинскую реплику “для меня границы неважны ...”, очень хорошо с точки зрения “паблисити”, но угроза членам Альянса, включая страны Балтии и Восточной Европы вряд ли перейдет в практическую плоскость.

Однако нерешительность в предоставлении европейцами осязаемых гарантий защиты Украине российские власти вполне могут воспринять как руководство к действиям по дестабилизации и возвращению в орбиту Москвы отдаляющихся от нее постсоветских республик по периметру границ РФ — то есть, как минимум, некоторых из стран Восточного партнерства. Сокращение финансовой и ресурсной базы России вряд ли может быть надежной гарантией от такой политики: путинский режим, как и его предшественники, не привык “стоять за ценой”. Кроме того, как показал украинский опыт Кремля, ставка на местный криминалитет значительно удешевляет конфликт — как минимум, в начальной фазе. После которой можно начинать предлагать обеспокоенному Западу “миротворческие услуги” — со своим интересом. Рецепта против такого “хаотичного” возрождения постимперской метрополии пока нет. И хорошо бы отработать его во взаимодействии с Украиной.