Год эмбарго. Как сильно запрет импорта в Россию ударил по европейцам?

Ровно год назад Владимир Путин подписал указ, запретивший импорт некоторых видов продовольствия из стран, которые ввели санкции против России. Эмбарго коснулось продуктов из США, Канады, Австралии, но прежде всего — государств ЕС и Норвегии. Последние годы Россия была крупнейшим экспортным рынком для европейских сельхозпроизводителей, на нее приходилась заметная часть поставок их продукции. В то же время чиновники Германии или Испании призывали не драматизировать ситуацию. А российский премьер Дмитрий Медведев, комментируя недавнее продление контрсанкций в интервью словенскому телевидению, заявил, что сводит их смысл к прагматике, а не к тому, “чтобы сделать европейцам побольнее”. Каков же на деле масштаб бедствия?

Сколько денег теряет ЕС на российских контрсанкциях?

Официальных данных о потерях нет, ЕС их не публикует. В €5,5 млрд ущерб для своих членов оценил профсоюз европейских фермеров и сельхозкооперативов Copa-Cogeca (эта организация, представляющая интересы 28 миллионов фермеров, называет Россию “нашим клиентом номер один”). Сумма составляет половину ежегодного экспорта в Россию до прошлогоднего августа, или 10% всех сельскохозяйственных продаж в ЕС. Большая часть выручки (€3,7 млрд в 2013 году) приходилась на четыре основные категории продуктов — фрукты, сыр, свинина и овощи. Все они оказались под запретом.

Министр иностранных дел Испании Хосе Мануэль Гарсиа-Маргальо заявил зимой о потерях ЕС на существенно большую сумму — €21 млрд, правда, включив сюда же издержки сокращения турпотока из России. В будущем, если российский рынок продолжит оставаться закрытым для европейцев, ущерб может уже исчисляться €100 млрд — таков самый пессимистичный сценарий Австрийского института экономических исследований (WIFO).

Какие страны страдают больше всего?

Крупнейшими импортерами продовольствия в России традиционно являлись Германия, Нидерланды, Польша, Испания и Франция. При этом немецкий агробизнес пострадал от российских контрсанкций не так сильно, как польский или, скажем, прибалтийский.

“Нанесен ущерб, люди разоряются”, — заметил Дмитрий Медведев, говоря о Прибалтике. По данным главы правительства РФ, товарооборот России с Латвией упал на 40%, с Литвой — на 30%, с Эстонией — на 25%, и это “в значительной мере продукция сельского хозяйства, которой на нашем рынке нет”.

“Мы обеспокоены и встревожены”, — заявила министр экономического развития Италии Федерика Гуиди, наблюдая, как множатся потери национальных экспортеров ($1,5 млрд к началу лета, по оценкам Bloomberg). Она также выразила сомнения, что со снятием санкций итальянцам будет легко вернуть свою долю российского рынка, спешно занятую Швейцарией. Похожая ситуация с другими традиционными торговыми партнерами России. Шотландским рыбакам, поставлявшим в Россию скумбрию (20% от экспорта), чтобы восстановить прежние объемы, потребуется 10 лет, прикинул глава отраслевой ассоциации Алекс Вайсман.

Кого разоряет российское эмбарго?

Крупный агробизнес не понес фатальных потерь. Например, крупнейший норвежский производитель морепродуктов Marine Harvest, чьи акции на бирже 7 августа 2014 года потеряли 9%, быстро восстановился — и сейчас торгуется дороже, чем прежде. Финский кооператив Valio, в лучшие времена направлявший в Россию половину своего экспорта (или 13% от общих продаж), пострадал сильнее. Выручка компании по итогам прошлого года упала на €120 млн. Однако группа не сворачивает экспортный бизнес, развивая его в США, куда до этого уже длительное время поставляла свою продукцию.

Если кто и оказался крайним в санкционном противостоянии России и Запада, так это независимые хозяйства. Цена килограмма огурцов в некоторых странах Европы упала менее чем до €0,09. Серьезно подешевело молоко. А, например, польские яблоки по €0,5 за кг, стремительно поменяв направление поставок с Востока на Запад, просто завалили рынок ЕС (в самой Польше из такой кучи дешевых яблок даже решили гнать сидр, прежде не пользовавшийся большой популярностью в стране). К агрессивному демпингу фермеры других стран оказались не готовы. Именно так, в частности, было в Великобритании. “Седьмого августа Россия ввела запрет на импорт, — делился горечью с Daily Express один из мелких производителей фруктов. — И тут мы неожиданно осознали, что завалены яблоками из-за рубежа, продаваемыми по безумно низким ценам”.

Профильным министрам в национальных кабинетах пришлось реагировать. Например, министр сельского хозяйства Германии Кристиан Шмидт осенью прошлого года призвал население потреблять больше фруктов, “начиная с раннего утра, пять раз в день”, чтобы хоть как-то поддержать отечественного сельхозпроизводителя. Но продуктов столько, что все не съешь даже при усиленном питании. Еда, предназначавшаяся для россиян, по словам главы французского союза фермеров FNSEA Ксавье Булина, в основном идет на внутренний рынок, а фактически продается за бесценок либо гниет в распределительных центрах.

Что делают фермеры, чтобы выжить?

Давят на власть. Они организуют пикеты и демонстрации, чтобы лишний раз привлечь внимание к своим проблемам. На сайте Еврокомиссии фермеры спрашивают, готов ли Брюссель использовать европейский фонд чрезвычайных ситуаций (The European Union Solidarity Fund) для компенсации “каждого килограмма ранних овощных культур, продаваемых в убыток”. Пока этого не случилось, однако под давлением протестующих и аграрного лобби Еврокомиссии этим летом пришлось продлить программу дотаций хозяйствам, что является серьезной уступкой.

Что, кроме эмбарго, может быть причиной проблем европейцев?

Падение доходов россиян. Кризис в российской экономике и обвал рубля (в том числе из-за снижения цен на нефть) нанесли по импорту серьезный удар — и, возможно, не менее болезненный для бизнеса ЕС, чем контрсанкции, допускают экономисты WIFO. Впрочем, чем бы ни объяснялась потеря рынка в России, фермерам от этого не легче. Им по-прежнему нужно где-то сбывать урожай.

Евгений КАРАСЮК