Глава Антикоррупционного бюро рассказал, сколько будут получать детективы и как они будут бороться с искушением взять взятку

16 апреля, фактически через год после прихода к власти людей, обещавших сделать борьбу с коррупцией главной государственной задачей, в Украине наконец‑то запустили Национальное антикоррупционное бюро (НАБ).

В этот день президент Петр Порошенко назначил его директора — Артема Сытника. Теперь дело за малым — чтобы шеф бюро с помощью специальной комиссии укомплектовал его семью сотнями сотрудников: детективами, начальниками отделов и своими замами. Затем вся эта антикоррупционная армия примется чистить ряды отечественных чиновников.

Сытник был одним из претендентов на этот пост, прошел долгий и тщательный отбор специального общественного совета. За его плечами немалый опыт: работал в прокуратуре Кировоградской области, возглавлял следственный отдел Киевской областной прокуратуры, откуда в 2011 году уволился, по его словам, из‑за несогласия с политикой режима Виктора Януковича.

Философ и историк Ярослав Грицак, один из членов отборочного совета, объяснил, чем хорош Сытник. Тот, мол, “очень низкого” социального происхождения, за ним нет партийных связей или чьего‑либо патроната, зато есть ряд раскрытых им сложных дел.

“Еще один момент, который рациональному объяснению не поддается — язык его тела и жестов. Было что‑то очень искреннее и подкупающее”,— говорит Грицак.

Оценить самого Сытника и язык его жестов НВ смогло в Украинском доме, на выставке военного фотографа Сергея Лойко. Здесь, в окружении портретов киборгов из Донецкого аэропорта, глава НАБ поведал о детективах с зарплатой в 30 тыс. грн, которые попытаются остановить миллионные коррупционные потоки.

— Какая цель Антикоррупционного бюро, кто его “клиенты”?

— Согласно закону, граничное число работников бюро — 700 человек, 500 из которых — госслужащие. Наверное, не стоит питать иллюзий — несколько сотен людей не перевернут страну. Но мы рассчитываем на поддержку всей общественности. Одна из идей, которая крутится у меня в голове,— пока будет работать конкурсная комиссия по отбору кадров в НАБ, мы хотим создать консультативную группу, в состав которой включить представителей ФБР, наших экспертов и членов общественных организаций. Они будут нарабатывать аналитический материал для будущих детективов. Чтобы детектив не пришел на голое место и не начал с нуля, а получил наработки, к примеру, по тем же госзакупкам.

— Каков процесс отбора в НАБ?

— Создается конкурсная комиссия, куда делегируются три представителя общественного совета. Проводится отбор в два этапа: квалификационный экзамен и собеседование. Первый для детективов — самый сложный, он состоит из трех частей: общее тестирование, психологическое, затем проверка способностей. Будет проходной балл, и тот, кто его преодолел, попадет на собеседование и пройдет люстрационную проверку. Комиссия определит победителей и передаст директору для утверждения.

— Недавно работающий в Украине на посту заместителя генпрокурора Давид Сакварелидзе заявил, что ему уже предлагали миллионную взятку. А вас когда‑нибудь пытались подкупить?

— Я не могу сказать, что не предлагали, да вы бы и не поверили. Конечно, предлагали, и очень часто. Например, по расследуемому мной делу заместителя мэра города Вишневое предлагали $200 тыс. И это даже не за закрытие дела, а за освобождение из‑под стражи.

В принципе, 99 % работников правоохранительных органов, которые занимаются реальным расследованием, сталкиваются с давлением каждый день. К сожалению, много кто уступает. И я очень рад, что закон про Национальное антикоррупционное бюро выписан так, что общественность будет принимать участие в нашей работе. И что при НАБ, кроме общественного совета, создадут подразделение внутренней безопасности, которое будет мониторить жизнь работников бюро.

— Каким образом?

—  При Кабмине создается Агентство по предотвращению коррупции. Эти два органа — агентство и бюро [НАБ] — будут иметь доступ ко всем базам данных, администратором которых является государство. Что имеется в виду? Имущественный реестр. В режиме онлайн можно будет видеть все — кто и что купил, как потратил деньги. Если еще заручиться поддержкой Госфинмониторинга, то каждое лицо — физическое и юридическое — будет просматриваться. Если работник Нацбюро покупает себе квартиру в центре города, приезжает на Bentley или у него где‑то светится миллионный счет — все будет контролироваться.

— Но ведь в Украине все записывают на родственников, жен, тещ?

—  Есть такая замечательная статья Уголовного кодекса 368 со значком 2 — называется она “за незаконное обогащение”. Если ты ничего не имеешь, устанавливается круг лиц, которые связаны с тобой. При мониторинге жизни чиновников и работников бюро будем ориентироваться именно на эту статью.

— А кто будет контролировать ваши внутренние службы контроля?

—  Так, как я понимаю закон об Антикоррупционном бюро, участие общественности — хочу я этого или нет — будет максимальным. Общество у нас готово для того, чтобы не допустить коррумпированности органа. И самое главное — зарплаты.

— О каких суммах идет речь?

—  Детектив будет получать около 30 тыс. грн. Начальник отдела — 50 тыс. грн [у самого директора — 60 тыс. грн]. То есть на Bentley не хватит, но нам и не нужно ездить на супермашинах. Я считаю, что если платить людям такие деньги, то с них можно и спрашивать за работу.

— Как будете защищать детективов от давления извне?

—  У нас будет отделение быстрого реагирования для защиты как участников следствия, так и работников бюро. Если мы увидим, что на какого‑то детектива давят или пытаются подкупить, то сможем в оперативном порядке принимать меры. А чтобы несколько уменьшить прессинг на конкретного человека, скорей всего, мы будем проводить расследования группами.

— Наибольшее давление будет на вас. Не боитесь, что сломаетесь?

—  Мы построим такую институцию, в которой оказывать давление на директора или первого заместителя просто не будет смысла,— подключим к расследованию многих сотрудников, имеющих самостоятельный процессуальный статус. То есть я, как директор бюро, не имею права давать указание детективу — он процессуально самостоятелен, подчиняется антикоррупционному прокурору. И если я детективу буду давать незаконное указание, он обязан его не выполнять.

— Главные направления работы НАБ?

— Госзакупки и суд. То есть пока мы не наведем порядок в судебной ветке власти, толку не будет.

— С закупками все понятно — разбирай финансовую часть. А вот с судьями — как понять, что человек в мантии — коррупционер?

—  Приходим к судье и задаем вопрос: откуда у тебя 18 квартир? Мы не будем их ловить на конкретных делах. Будет работать агентство при Кабмине, которое, надеюсь, станет также основным источником информации для нас. И если судья не может пояснить — мы возбуждаем дело. И возможный вердикт — до десяти лет лишения свободы.

У нас будет call-центр с постоянно работающими людьми, которые собирают информацию. Например, вы звоните и говорите: вот судья Иванов ездит на Bentley, имеет десять квартир. Если разница между задекларированными доходами и тратами больше 50 тыс. грн, то это уже состав преступления. То есть судью не нужно ловить на взятке, хотя и этим будет заниматься отдельный криминальный отдел. Но расходы легче добыть и проверить. Рассчитываем на журналистов, которые проводят расследования. Скажем, программа Наші гроші — есть [уже готовая] аналитика, документы, бери, расследуй, отправляй в суд.

— Вашим первым заместителем стал Гизо Углава, бывший заместитель главного прокурора Грузии. Почему выбор пал на него?

—  Он входит в группу по реформированию прокуратуры. Предложил включить в закон доступ ко всем базам данных. Человек в своей стране своими руками делал то, к чему мы стремимся.

У нас в судах следователи ходят с такими кипами бумаг, килограммами носят. Чтобы следователь чихнул — нужно сходить в суд. И не просто сходить, а отксерить кучу всего, простоять там в очереди — в Апелляционном суде ее занимают с 5 утра, чтобы получить разрешение на свои действия. Например, для ареста имущества подозреваемого нужно 10—15 суток, а подозреваемые в это время и могут имущество продать.

— И сейчас что‑то изменится?

—  Теперь у директора бюро новые полномочия — в критических случаях накладывать арест по своему решению с согласованием у прокурора. То есть можно арестовать на 72 часа с дальнейшим обращением к суду.

Кстати, в Грузии я видел, как работает электронное судопроизводство, когда все необходимое можно в любой момент распечатать или просмотреть. Например, руководитель отделения детективов в командировке, и благодаря электронной документации он в курсе всего, что происходит по делу. И может давать указания своим подчиненным. Или увидеть, что по делу ничего не делается, и принять какие‑то меры.

— Вы сами отбираете себе заместителей или кто‑то участвует в этом процессе?

— В законе прописано, что заместителей определяю я сам в границах тех ограничений, которые есть.

Основное ограничение, которое критикуется представителями правоохранительных органов — в переходных законах есть пункт: нельзя принимать людей, которые последние пять лет работали в специальных подразделениях по борьбе с коррупцией. Речь об отделе “К” СБУ, УБОПе, также в структуре прокуратуры были специальные подразделения, которые боролись с коррупцией.

Кроме того, претенденты на пост моего заместителя должны пройти специальную проверку, которую прошел я.

— Кстати, о проверках: в декларации вами указана заработная плата за прошлый год в размере всего 23 тыс. грн. Не мало?

—  У меня в целом задекларировано 223 тыс. грн моего дохода и 123 тыс. грн дохода жены. Общий доход 346 тыс. грн. Мне кажется, этого вполне достаточно.

— Заработали адвокатской деятельностью?

—  Просто журналисты берут одну цифру и комментируют, но не говорят об общей. 2014 год был сложный. Я продал земельный участок, в декларации об этом сказано. Моя жена работала юристом, все источники дохода четко указаны.

— В СМИ были сообщения о вашей связи с Юрием Гайсинским, тестем скандального мэра Харькова Геннадия Кернеса. Может, вы и с Кернесом ведете общие дела?

— Сейчас уже говорят, что у меня 21 год адвокатского стажа, я семь раз ездил в Москву, два раза был разведен. Жена очень удивилась этому. Иногда пишется полная несуразица.

В Москву я не ездил. 21 года у меня стажа нет — мой возраст 35 лет. Что касается Кернеса — с ним не знаком лично. Я работал у Юрия Гайсинского, и, насколько знаю, есть какая‑то связь его дочки с Кернесом, официальная или нет [дочь Гайсинского замужем за Кернесом]. Но с мэром Харькова я лично не знаком.

— Что успеете сделать за первые 100 дней на новой должности?

—  100 дней — это начало полноценной работы детектива. Если бы я сказал, что будет обвинительный приговор в отношении какого‑то министра, то это был бы обычный популизм. Мы должны понимать, что процедура конкурса [отбора сотрудников] сложная, и если поспешить, сделать ее формальной, то вся идея утрачивает смысл.

Если говорить по закону, президент вручает мне указ, и я сам начинаю работать. Скажем, для того, чтобы я назначил первого заместителя, мне нужно было разработать структуру и штатное расписание. Это все делал я лично, потому что других работников пока нет.

Максим БУТЧЕНКО