Герои вопреки

Решение Высшего административного суда Украины, подтвердившего постановление судов низшей инстанции о признании неправомочным указов президента Виктора Ющенко относительно присвоения звания Героя Украины Степану Бандере и Роману Шухевичу вновь вызвало волну эмоций в обществе, на время затмив реальные политические события — и процесс над Юлией Тимошенко, и надвигающийся социальный кризис, и авторитарные тенденции в деятельности власти, и несостоявшиеся российско-украинские переговоры.

Исторические темы всегда возбуждают эмоции, хотя суд, собственно, действовал исключительно в формальных рамках — он не признал присвоение Бандере и Шухевичу звания Героя правомочным на том основании, что они никогда не были гражданами Украины — и вообще не затрагивал вопроса об их исторической роли. Хотя в случаях, когда звание Героя присуждалась бывшим гражданам Советского Союза, никаких противоречий судебные инстанции не усматривали. И в этом есть своя очевидная символика. Суды продолжают рассматривать независимое Украинское государство как прямое продолжение Советского Союза и Украинской ССР. И существование звания Героя Украины только подтверждает этот факт.

Звание Героя Украины — думаю, никто не будет этого отрицать — продолжение советской традиции, прямой отсыл к званию Героя Советского Союза. Подобное звание не существовало нигде, кроме как в СССР и в странах-сателлитах Советского Союза. И после гибели коммунистической империи по совершенно понятным причинам перекочевало в список наград ряда новых независимых государств — но уже как звание Героя России, Героя Украины и так далее.

На первый взгляд, ничего особенного в этом звании нет. Было бы более странным, если бы сохранились такие советские ордена, как высшая награда исчезнувшего государства — орден Ленина. Но мы-то прекрасно понимаем, что звание Героя — это что-то особенное. Советскому режиму удалось окружить это звание особым почетом — несмотря на то, что в последние годы сущестования СССР героями становились не смелые воины, а престарелые руководители государства, без устали награждавшие себя новыми и новыми звездами. И почет этот объяснялся просто: государство, по сути, взяло на себя функции исторического судьи. Это было не просто награждение медалью “Золотая звезда”, это было причисление к списку полубогов. Если государство объявляло кого-то героем — значит, он героем и был. Если же решало, что награждаемому хватит какого-нибудь ордена, значит он не попадал в пантеон. Даже секретари ЦК КПСС приходили в ужас, когда на юбилей вместо звания Героя им вручали орден Ленина: это могло означать опалу и скорую отставку. Что уж говорить о простых смертных?

Все это выглядело вполне гармоничным в советское время, когда никому не приходило в голову усомниться в незыблемости государственной оценки героизма. И даже девальвация звания Героя — когда рядом с людьми, совершившими подвиги на полях сражений стали появляться люди с двусмысленными репутациями, сталинские палачи или просто скучные советские бюрократы — не могла поколебать ореола, существовавшего вокруг этого звания — не столько благодаря партийным усилиям, сколько благодаря военному времени. Но с крахом советского режима все изменилось.

Именно поэтому так странно выглядит перенесение советской традиции в наше время, когда государство уже не может брать на себя функции Верховного Историка. Ситуация с Бандерой и Шухевичем иллюстрирует это лучше всего. Для тех, кто уверен в их героической исторической роли, не имеет никакого значения решение Высшего административного суда — как, впрочем, для тех, кто считает их коллаборционистами и убийцами не имеет никакого значения указ президента Ющенко. Скажут, что всему виной раздвоенность исторического сознания украинцев? Но такая историческая раздвоенность существует практически в каждом обществе! Даже торжественные захоронения — в том же французском Пантеоне — вызывают серьезные дискусии и нередко происходят спустя десятилетия после смерти фигуры, которая попадает в главную усыпальницу Франции. В Советском Союзе все было иначе: там решение о замуровывании в Кремлевской стене принимали непосредственно после смерти “выдающегося деятеля Коммунистической партии и Советского государства”, что создавало серьезные проблемы для будущих историков. Но — повторюсь — сегодня мы отошли от Советского Союза достаточно далеко, чтобы рассчитывать на единогласное одобрение решений власти.

Меня не очень удивляет, что к званию Героя с таким трепетом относятся нынешняя власть и ее стороники, живущие в советской парадигме. Эти люди и в самом деле могут считать, что от решения суда или президентского указа зависит, кто Герой, а кто нет. Им и в голову не приходит, что современному человеку не интересно мнение Виктора Януковича на этот счет. Президент может кого угодно наградить орденом, назначить на должность. Но назначить Героем невозможно. Человек — либо Герой, либо нет.

Меня удивляет, что с таким трепетом относится к советскому наследию сторона, утверждающая, что хотела бы привести Украину в Европу. Что люди, которые на словах говорят о желании видеть нашу страну частью цивилизованного мира, продолжают на деле оставаться рабами совковых инстинктов. Ну неужели на самом деле неясно, что никакой президент — ни Ющенко, ни Янукович — не может ни сделать Степана Бандеру Героем, ни лишить его геройского звания? Вон Брежнев сделал себя четырежды Героем — и что с того? Это вызывало только смех. А академика Сахарова тот же Брежнев лишил звания Героя Социалистического Труда — и что, Сахаров быть героем перестал? Это простые позднесоветские примеры из эпохи, когда общество уже не боялось думать самостоятельно хотя бы на кухнях. И переименование звания Героя Советского Союза в звание Героя Украины или России ничего не могло уже изменить. Есть люди, которые вызывают у нас искреннее уважение, есть те, кого мы считаем героями. А есть те, кого мы считаем негодяями и проходимцами — и никакой президентский указ не заставит нас думать, что они на самом деле Герои.

Государство привыкло, что оно может всё. Не просто награждать орденами и медалями, а решать, кто из нас Герой, а кто нет, кто народный артист, а кто заслуженный журналист. В советское время это тоже было оправдано — люди попадали в номенклатуру, получали большие концертные ставки, делали карьеры. Впрочем, даже тогда было ясно, что Владимир Высоцкий — на самом деле народный артист, а какой-нибудь исполнитель роли Ленина, удостоенный этого звания по решению театрального парткома, будет забыт на следующий день. О журналистах я уж и не говорю: меня всегда искренне забавляло, что люди хотят не совершенствоваться профессионально, а носить гордое звание. Героев это тоже касается. Вот советские космонавты — Герои, а американские астронавты — нет? А если бы, например, советским космонавтам не давали бы звания Героя, а просто награждали бы орденом Ленина, то кто-то бы сомневался в том, что они — герои? А если бы Брежневу дали бы не пять звезд Героя, а десять — это увеличило бы его героизм и заставило бы нас поверить в то, что он — настоящий Герой?

Могут возразить, что это — просто традиция. Но куда мы хотим прийти с такой традицией? Или мы вправду думаем, что бывают Герои Италии, народные артисты Франции, заслуженные журналисты Германии, заслуженные мелиораторы Бельгии? Даже народных артистов Латвии больше нет — что не мешает нам с благодарностью вспоминать о наших любимцах прошлых лет. И я искренне надеюсь, что рано или поздно из нашей жизни тоже исчезнет весь этотт советский иконостас. Просто не будет людей, способных принять звание народного артиста и заслуженного журналиста. И не будет звания Героя. А настоящие герои не переведутся — они появляются не благодаря, а вопреки президентским указом.

Виталий ПОРТНИКОВ