Геннадий Кобаль: Разрешения на пользование недрами, которые отменили через СНБО, могут достаться “Нафтогазу”

— Если очень коротко, с 1994 года начали выдавать лицензии частным компаниям. До этого года частные компании не осуществляли добычу и поэтому там особенно и проверять нечего. Что может означать такое решение? Ну, например, сейчас можно посмотреть любую компанию, которая работает на рынке, можно ее “подвесить”, сделать проверку, убрать специальное разрешение или аннулировать его. Ситуация, скажем так, немного критическая.

— Может аудит недр быть сигналом начала большого передела собственности?

— Да. И еще, я знаю, что многие компании очень напряглись. Это очень опасный шаг. На частные компании сегодня приходится 25% добычи, это почти 5 млрд кубометров газа ежегодно — значительный кусок рынка. Этот газ весь идет на рынок, где продается промышленным предприятиям, и это половина всего газа на рынке. Вы себе представляете, сейчас будущее 50% газа, поставляемого для промышленности, оказалось под угрозой? Эта угроза заключается в том, что компании, которые имеют частных владельцев, будут очень осторожны с инвестициями. Инвестиции и так особо не идут, потому что в прошлом году, когда цены на нефть и газ рухнули, компании несколько их остановили и добыча начала потихоньку проседать. В Украине падает добыча, в целом минус 4-5% по году, по месяцу так же. Это очень значительный объем.

В общем компании можно разделить на две части. Первая это те, которые не работают, просто номинально являются владельцами лицензий, ничего не делают, ничего не инвестируют. Просто они когда-то переписали на себя лицензию с целью перепродать и заработать деньги. Но у нас есть другая группа, много компаний частных, которые вкладывают в бурение глубоких скважин. Если, например, частный владелец вложил полмиллиарда гривень и у него есть планы бурить скважину — будет ли он бурить сейчас, когда СНБО хочет просматривать все разрешения? Я думаю, что теперь никто не будет спешить с бурением.

Поэтому есть большой риск того, что проверить могут всех подряд — не только тех, кто с Фуксом связан или Ставицким. Этот пересмотр может иметь очень негативные последствия для добычи и для энергетической безопасности Украины. В 2025 году мы, возможно, потеряем подписанный контракт с россиянами, то есть из РФ газ не будет поступать. Поэтому нам надо заполнить наши газопроводы газом, а для этого нам надо в первую очередь увеличить добычу. А чтобы увеличить добычу, надо, чтобы частные компании инвестировали, бурили и наращивали.

— Решение СНБО, а за ним указ президента о лишении 19 компаний разрешений на пользование недрами - какова дальнейшая судьба этих разрешений? Можем ли мы ждать прозрачных конкурсов или они тихо перейдут в другие руки?

— Возьмем, например, 2016-2017 годы и вообще те аукционы, которые проводились за последние 5 лет: можно сказать, что они, за небольшим исключением, проходили относительно прозрачно. Там всегда была борьба на конкурсе, и компании платили большие суммы. То есть то, что происходило в последние 5 лет, — это не был передел, можно было заплатить больше денег и получить, наконец, свое. Мы видели, что по 500 млн платили за лицензию. Это же только за документы, за бумаги, за разрешение.

Идея в том, чтоб возвращать лицензии в государственную собственность и выставлять на продажу. Госгеонедра получат возможность их выставить и продать через открытый аукцион. Другое дело, кто захочет пойти на эти аукционы, потому что все-таки возможны там судебные тяжбы, следовательно, они рискованны.

А может быть еще один вариант. У нас есть такая замечательная компания, как “Нафтогаз України”, она может их выкупить на тех же аукционах Госгеонедр, почему нет. Компания богата, деньги есть. Они достаточно за последние несколько лет обновились, у них есть современный менеджмент. Я думаю, что “Нафтогаз” так же может претендовать на это.

— Почему Зеленский решил вмешаться в сферу недропользования с помощью СНБО? Разве Кабмин не мог бы принять аналогичные решения?

— Вопрос пересмотра “спящих” лицензий обсуждается уже по меньшей мере лет шесть. Но ничего конструктивного в этом плане не было предложено. Ни Кабмином, ни Верховной Радой, ни министерством, никем. И, скорее всего, если это будет делать правительство, то оно проиграет.

С одной стороны, эта практика работы через СНБО, она уместна, когда речь идет о национальной безопасности, о финансировании терроризма. Например, когда владельцы бежали за границу, продолжают получать здесь средства и финансируют какие-то антиукраинские политические проекты. Это одно дело. Здесь вмешательство СНБО мне кажется уместным. Но все, что касается бизнеса, который работает двадцать лет или десять, где гарантии, что эти решения будут в пользу Украины?

— Сегодня есть решение СНБО по недрам. Завтра это может быть любое другое направление бизнеса. Видят ли олигархи угрозу для себя в этой президентской активности, и если да, как могут отреагировать?

— Единственное, что я вам скажу точно, все владельцы бизнеса, все инвесторы сейчас в связи с последними решениями СНБО напуганы и это очень быстро влияет на рыночную ситуацию. В первую очередь, повторюсь, это остановка инвестиций. Это ключевой месседж. Нашим государственным деятелям надо было, наверное, как-то объяснить, что тех, кто занимается добычей, не стоит трогать. Потому что стране нужен газ. А всякие поиски справедливости, оно, конечно, очень здорово, но тогда здесь будет господствовать нищета. Надо вести себя так, чтобы не перехитрить самих себя.

— Говорят, решение по 19 компаниям было принято на Совбезе с перевесом в один голос. То есть во власти нет консенсуса относительно того, что через СНБО нужно заниматься экономическими вопросами?

— Не хочу защищать наших олигархов, но с точки зрения государственного подхода все-таки надо думать о более серьезных вещах. Скоро нам придется покупать российский газ в Европе дороже, может быть, лучше развивать собственную добычу? Малый и средний бизнес не пойдет добывать нефть. Это могут делать только крупные финансовые промышленные группы, к сожалению или к счастью. Зато иностранных компаний, если посмотреть на реальное положение вещей, у нас нет. Из 30 компаний, которые сейчас добывают, две-три а-ля “с иностранным капиталом”. И они не самые крупные. У нас, с одной стороны, есть “Нафтогаз”, “Укргаздобыча”, “Укрнафта”. С другой — частные компании украинские. Вот и все, и надо исходить из того, что есть.