Где деньги?

И пока ведущие экономисты и политики путаются в прогнозах относительно объема средств, необходимых для выполнения обязательств, попробуем разобраться, насколько жизнеспособны идеи привлечения дополнительных источников финансирования за счет усовершенствования уже существующих и введения новых обязательных платежей (налогов).

Начнем с неприятной для президента новости: на привлечение дополнительного финансирования за счет реформирования налоговой системы до осенних выборов рассчитывать не стоит. И дело даже не в том, что п. 4.1.9 ст. 4 НК установлен запрет изменений каких-либо элементов налога менее чем за шесть месяцев до начала нового бюджетного периода, в котором будут действовать новые ставки и правила, равно как и на протяжении бюджетного года. Законодатель редко когда обращал внимание на эту норму. Дело в том, что введение налога — процесс крайне громоздкий, связанный не только и не столько с внесением изменений в НК, сколько с обеспечением соответствующей нормативной базы подзаконных актов, разработка которых займет достаточно времени. Да и налоговые платежи могут поступить в бюджет только по результатам первого налогового периода. Так что рассчитывать, что налоги смогут стать источником “покращення вже сьогодні”, было бы, мягко говоря, наивно. Таким образом, денежные средства, необходимые для поддержки штанов избирателей в предвыборный период, изыщут, скорее всего, из других источников.

Старая как мир идея о богатых, которые платят за бедных, уже неоднократно звучала в правительстве. Однако, то ли ария была подобрана неудачно, то ли исполнитель сфальшивил… В общем, не получилось у Сергея Леонидовича явить миру сколько-нибудь приемлемой конструкции налога на роскошь, которая не только позволила бы напомнить избирателю об угасающей звезде некогда популярного политика, но и хотя бы отдаленно могла быть положена в основу адекватной законодательной инициативы. Явленный миру проект смог выдавить только кислую улыбку у специалистов и окончательно развеять иллюзии симпатиков Сергея Тигипко в его компетентности в налоговой сфере. Но это не остановило сильного украинца от очередной попытки напомнить обществу о своих наработках в контексте социальных инициатив президента. Очень хочется верить, что сегодня, прислушавшись к критике его предыдущих инициатив, вице-премьер под налогом на роскошь имеет в виду не гремучую смесь прямого и косвенного налога с элементами налогообложения имущества.

Если бы советники С.Тигипко не поленились изучить опыт налогообложения богатства в развитых странах, они бы сумели самостоятельно оценить пагубность предложенных ими инициатив для экономики государства. Не углубляясь в детальный анализ законодательных инициатив (это уже сделано ZN.UA), отметим, что от идеи налогообложения богатства (роскоши) отказались практически все развитые страны мира. Сегодня налог на накопленное имущество существует только в Норвегии, Франции и Швейцарии. В 2001 г. от налога на богатство отказались Нидерланды, в 2007-м — Швеция, в 2008-м — Испания. В 2010 г. только у трех из 34 членов Организации экономического сотрудничества и развития был такой налог.

Чем вызвано такое отношение развитых государств к налогообложению недвижимости, акций, дорогих автомобилей, яхт, самолетов, золота, предметов искусства и т.д.? Почему они добровольно отказываются от такого, казалось бы, сладкого куска пирога? Может, все дело в том, что, скажем, шведы по состоянию на 01.01.2007 г. вывели за пределы страны в иные, в том числе низконалоговые, юрисдикции около 72 млрд. долл. США? И именно для возвращения беглых капиталов и привлечения иностранных инвестиций ведущие экономики мира упразднили имеющиеся налоги на богатство, существенно видоизменив саму конструкцию налогообложения накопленного имущества.

Однако упразднение этого налога вовсе не означает, что в развитых странах мира соотношение налоговых платежей, получаемых государством от богатых и бедных, такое же, как в Украине. Мы не должны питать иллюзий о существовании в мире стран, где богатые обеспечивают бедных, делясь с государством своим имуществом посредством налоговых платежей. И в абсолютных цифрах, и в процентном отношении капиталисты платят меньше, чем их эксплуатируемые сограждане. Ведь последние по своему количеству составляют подавляющее большинство граждан страны, обеспечивая стабильные поступления в госбюджет. Чего стоит только НДС, характеризующийся многими экономистами не иначе, как налог на бедность! В конце концов, мы же не верили, что содержание бедных за счет богатых может лежать в основе построения справедливого капиталистического общества. Вместе с тем разумное соотношение между объемом капитала (размеров богатства) и отчислениями от него в бюджет должно обеспечиваться, скажем мягко, более последовательно, чем это происходит в Украине. Именно поэтому ведущие государства не просто отказались от идеи налогообложения роскоши, но заменили громоздкие и неэффективные налоги, одновременно существенно доработав уже существующие налоговые платежи с имущества и доходов, в частности, предусмотрев дифференциацию ставок налогов.

Поэтому в качестве дружеских рекомендаций Сергею Леонидовичу отметим, что если он действительно хочет обложить налогом богатых, а не просто напомнить о своем существовании, то не стоит изобретать новый налог. Достаточно серьезно поработать над уже существующими нормативными актами в сфере налогообложения.

Возьмем, к примеру, Закон Украины “О сборе на государственное пенсионное страхование”, который с 1999 г. предусматривает налогообложение операций по продаже объектов, являющихся предметом роскоши (легковые автомобили, ювелирные изделия, недвижимость, услуги мобильной связи). Если государственные мужи действительно не словом, а делом хотят обложить налогом предметы роскоши, то почему бы просто не дифференцировать объекты налогообложения, удвоив или даже утроив ставки налога для более дорогих объектов непосредственно в этом законе?

Так, сбор с услуг мобильной связи можно было бы увеличить кратно без особого ущерба для налогоплательщиков. Мобильная связь сегодня является общедоступной, однако социально незащищенные слои населения используют ее значительно меньше, что позволяет относительно справедливо распределить бремя налогообложения.

Сбор на государственное пенсионное страхование — далеко не идеальное изобретение отечественного законодателя. Однако налаженный механизм уплаты, относительная простота администрирования, да и просто привычка к нему налогоплательщиков являются факторами, которые, без всякого сомнения, свидетельствуют в пользу доработки существующего обязательного платежа вместо изобретения нового громоздкого и не вполне жизнеспособного налога.

Теперь недвижимость. Сегодняшнее содержание ст. 265 НК вряд ли соответствует целям и задачам налогообложения недвижимого имущества, отличного от земельных участков, которые обычно ставятся перед налоговым регулированием в этой сфере. Декоративный характер налога обуславливается, в первую очередь, немотивированно суженным объектом налогообложения, к коему законодатель относит лишь объекты жилой недвижимости с жилой площадью квартир от 120 м2 и жилых домов от 250 м2.

Сегодняшнюю редакцию ст. 265 подвергают критике даже авторы НК, признающие неэффективность существующей модели налога. Он не только не в состоянии обложить объекты роскоши, но вообще вряд ли может быть полезен как источник доходов местных бюджетов. Сборы от него с трудом покроют затраты на администрирование. Если не брать во внимание юридические дефекты конструкции налога, то его концептуальными недостатками является то, что недвижимость облагается налогом не исходя из ее стоимости, а исходя из площади, а объектом налогообложения является только жилая недвижимость.

Налог на недвижимость — местный налог, что делает невозможным его прямое использование на финансовое удовлетворение социальных инициатив президента. Однако превращение налога в мощный источник финансирования местных бюджетов создаст необходимые предпосылки для перераспределения средств в рамках бюджетной системы на социальные нужды.

Налог на недвижимость необходимо рассматривать именно в контексте налогообложения богатства. Ведь если квартирка на Борщаговке и может рассматриваться как предмет первой необходимости, то дорогое недвижимое имущество является, без сомнения, предметом роскоши, одновременно представляя собой форму капитала. Так, в Великобритании этот налог начисляется в фиксированной сумме по отношению к базовой ставке, составляющей 1354 фунта в год. Недвижимость делится на девять категорий в зависимости от налоговой оценки объектов, пересматриваемой каждые пять лет. И если недорогая недвижимость облагается налогом по ставке 66,7% от базовой, то недвижимость стоимостью от 320 тыс. фунтов облагается по ставке 233%. Возможно поэтому отчисления от налога составляют около 25 млрд. фунтов стерлингов в год. В Дании недвижимость стоимостью до 3,04 млн. датских крон облагается по ставке 1% от ее стоимости, а свыше — 3%. В Германии также действует прогрессивная шкала налога на недвижимость, предусматривающая налогообложение от 0,35% до 2,31% от стоимости имущества.

Следующий способ обложить налогом богатых — прогрессивная шкала налогообложения доходов физических лиц. Сегодня в Украине действует одна из самых низких в Европе ставок налогообложения доходов физических лиц. При этом распространяется она (до 10 тыс. грн. — ставка 15%, а от 10 тыс. грн. — 17%) на все доходы, получаемые физическими лицами, независимо от их объема. Очевидно, что ставку налога можно повысить для высоких доходов. Вместе с тем на существенный объем доходов от таких изменений вряд ли можно рассчитывать именно в нашей стране, где объем зарплат, выплачиваемых нелегально (“зарплат в конвертах”) не изменился с тех пор как войну с ними объявил уже упомянутый нами ранее социальный вице-премьер. Поэтому увеличение налогового давления на фонд оплаты труда может не столько обеспечить бюджет новыми поступлениями, сколько усугубить и без того непростую ситуацию с теневым сектором экономики.

И уж точно никакого эффекта государство не получит от налогообложения операций с офшорными компаниями. Непонятый современниками гений экономиста предложил обществу просто и бесхитростно обложить налогом все операции с нерезидентами, которые находятся в офшорных зонах. Но ведь операции с офшорными компаниями закончатся в тот же день, когда начнется их налогообложение. Они просто будут заменены на операции через неофшорные фирмы-прокладки.

Ну а если серьезно возвращаться к неиспользованным резервам, за счет которых можно было бы уже в недалеком будущем пополнить государственную казну, то на первом месте —налоговая амнистия.

Налоговая амнистия является эффективным средством наполнения госбюджета, легализации теневых капиталов, наполнения экономики свободными средствами, а банковской системы — депозитами. Однако не существует однозначного рецепта, алгоритма, который бы позволил гарантировать положительный результат амнистии. Так, власти Ирландии сумели в 1998 г. собрать в бюджет сумму, равную примерно 2,5 национального ВВП. В Казахстане в 2001 г. по амнистии удалось собрать около 480 млн. долл., а с 2005 по 2007 гг. — 6,7 млрд. долл. США. В 2007 г. Великобритания получила 400 млн. фунтов от налоговой амнистии. Положительными результатами может похвастаться Италия, где такие мероприятия проводятся регулярно. В 2009 г. итальянцы задекларировали более 100 млрд. евро, заплатив в бюджет от 5 до 7% от легализованных денег.

Истории также известны отрицательные примеры проведения налоговой амнистии. В США с начала 80-х до середины 90-х годов прошлого века прошло более 80 налоговых амнистий, которые в общей сложности принесли бюджету порядка 2 млрд. долл. При этом США не отказались от подобной практики, более поздние примеры которой оказались удачнее. В Германии в 2005 году вместо ожидавшихся 5 млрд. евро смогли собрать только 1,5 млрд. И уж совсем унизительными выглядят результаты 2005 г. в Грузии, когда бюджет получил от своих граждан всего 35 тыс. долл.

Успех налоговой амнистии лежит в плоскости проведения целого комплекса взаимосвязанных организационных мероприятий, разъяснительной работы, проводимой государством для привлечения к мероприятию граждан. Важным является и уровень доверия к государству, которое должно гарантировать невозможность каких-либо преследований людей, задекларировавших свои доходы. В Казахстане, к примеру, правительство публично уничтожило налоговые декларации, гарантировав гражданам свободу от преследований.

Но рискнем все-таки предположить, что в Украине создались благоприятные предпосылки для проведения амнистии. Ведь наследие бурных 90-х довлеет над каждым успешным украинским бизнесменом. Потребность в легализации доходов, в свое время уведенных от налогообложения, является, мягко говоря, насущной. При этом желание бизнесменов раскрыть свои доходы может быть существенно стимулировано введением государством уже после налоговой амнистии непрямого метода выявления доходов. А также, скажем, введение ограничений по работе с офшорными компаниями. В совокупности с уменьшенной налоговой ставкой (5—10%) указанные мероприятия не могут не дать положительного эффекта проведения амнистии в Украине, одним из последствий которой станет единоразовое мощное наполнение государственного бюджета.

Ресурс пополнения казны от реформирования налоговой системы не исчерпан. И важно, чтобы решения о введении дополнительных налогов, видоизменения налоговых ставок и объектов налогообложения делались не под политическую конъюнктуру или очередные выборы. А решения о реформировании готовились специалистами в сфере налогообложения, сопровождались экономическими расчетами и базировались на лучших примерах налогового регулирования зарубежных стран. Правда, в нынешних реалиях такое пожелание выглядит, по меньшей мере, наивно.

Даниил ГЕТМАНЦЕВ