Газовая стратегия Украины: Критика Программы 20/20

Цель Стратегии 20/20 АО “Укргаздобыча”

Начнем с того, что такое Программа 20/20: “Укргаздобыча” должна увеличить объемы добычи газа до 20 миллиардов кубических метров природного газа в 2020 году.

Рост должен составить больше 4 миллиардов за неполных пять лет. На самом деле, Программа 20/20 — это только часть программы.

Полная Программа должна была называться Программа 27/20 и она включала в себя увеличение добычи частными компаниями более, чем на 2 млрд кубометров газа и сокращение потребления природного газа в целом по стране до 27 млрд куб. м газа в год.

Под эту Программу газодобытчики попросили убрать останавливающую ренту имени Арсения Яценюка, и вернуть ее хотя бы до довоенного уровня (сократить до старых 27% на скважины до 5 км глубиной и 14% свыше 5 км, потому что при 70% и 50% соответственно — работы на месторождениях полностью остановились).

Итогом налогового пресса правительства Яценюка стал уход из Украины зарубежных добывающих и сервисных компаний, остановка бурения у частников, остановка проведения ГРП и интенсификации на колтюбинге.

Колтюбинг: вместо прямых труб с резьбами используется катушка гибкой трубы. Преимущество — не надо останавливать работу скважины. В основном используется как быстрый и дешевый способ промыть скважину, вытеснить воду из призабойной зоны с помощью азота, помочь скважине начать работу после бурения или капитального ремонта.

В основном, статья будет касаться работы НАК “Нафтогаз Украины” и “Укргаздобычи”, поэтому сразу можно сказать, что последние два пункта выполнены не были: частные компании смогли прийти в себя после разрушительных действий Арсения Петровича только в конце 2018 года.

Кроме того, они тоже оказались заложниками непрозрачной политики по выдаче лицензий, блокады добычи газа на новых и старых месторождениях Полтавским областным советом. А также пострадали от кризиса в отношениях между местными властями и добытчиками.

Ну, а по декарбонизации энергетики — успехов тоже не достигли — мы потребляем более 32 миллиардов кубических метров газа в год.

Суть Стратегии 20/20

Структура Стратегии наглядно показана на первом слайде. Опишу его: на график естественного падения добычи природного газа, с 14,5 млрд куб. м в 2014 году — до менее 10 в конце 2020-го года, накладываются результаты нескольких технологических рабочих программ.

А именно: продление срока работы скважин, за счет их капитального ремонта, оптимизация давлений, интенсификация, бурение на истощенных месторождениях, бурение на новых месторождениях.

В 2018 году “Укргаздобыча” получила газа на 1 миллиард кубометров меньше, чем планировалось по программе — 15,5 вместо 16,5. И откорректировала общий объем добычи на 2019 год на 15,7 млрд с 18,3, что позволило критикам Программы заявить о ее провале.

Руководство компании и некоторые эксперты, к которым принадлежу и я, в ответ говорят о следующем: Стратегия 20/20 — полностью себя оправдала, не достигнуты цели Программы 27/20.

Из 6 рабочих программ Стратегии не выполнены только пункты, которые связаны с действиями властей, но не действиями менеджмента компании. Причины провала: 65 отказов в получении и продлении лицензий Полтавской ОГА, задержка в проведении госзакупок оборудования и работ на 1,5 года, недофинансирование Программы на 50% за последние полтора года, общий срок бумажной волокиты с начала получения лицензии до получения разрешения на начало работ составляет около 3,5 лет.

Все остальные рабочие программы Стратегии выполнены: внедрены современные технологии резервуар-менеджмента (цифровизация работы с давлениями и оценка состояния залежей в современных программных комплексах), внедрены в промышленных масштабах методы гидроразрыва пласта и интенсификации на основе технологии гибкой трубы (колтюбинги).

Новая газовая стратегия Украины

Как я и предупреждал, ниже пойдет длинный текст с моими наблюдениями и опытом.

Итак, какой же должна стать Новая Газовая Стратегия Украины? В той части, которая касается добычи — ничего нового, по сравнению со старой Стратегией 20/20, кроме корректировки сроков и объемов работ.

К сожалению, человечество пока не придумало никаких других методов по извлечению газа, кроме как бурить новые скважины и на старых скважинах заниматься поддержанием пластового давления.

Или же, как это произошло в США, заняться плотными коллекторами, когда газ и нефть собирается с помощью кустового бурения из разветвлённой системы трещин, полученных с помощью гидроразрыва пласта.

В плотных коллекторах практически нет того давления, к которому мы привыкли. Мы привыкли пробурить скважину и получить фонтан нефти и газа. Эта эпоха закончилась давным-давно, как в Украине, так и во всём мире.

Какой должна быть новая стратегия “Укргаздобычи” (УГД), исходя из той критики, которая сейчас льётся со всех сторон на Олега Прохоренко, в частности? А мы не знаем!

Критика со стороны исполнительной власти хорошо представлена фразой бывшего министра ЖКХ времен Юлии Тимошенко: “какие-то пацаны из “Нафтогаза” будут управлять 123 миллиардами гривен!”

Игорь Насалик, профильный министр, тоже говорит о растрате Прохоренко 40 миллиардов гривен: деньги взял, а 20 миллиардов газа — так и не добыл!

Я не знаю, о каких сорока миллиардах гривен говорит министр энергетики, но вижу в его критике снова деньги, а не стратегию увеличения добычи.

Я помню примитивные презентации представителей Эдуарда Ставицкого и Ильи Рыбчича, которые сошлись в одно время и в одно место.

Цифры были следующие: от Ставицкого хотели 4,5 миллиарда гривен, чтобы пробурить 400 000 погонных метров разведывательных скважин. А старое руководство хотело те же 4,5 миллиарда гривен, при этом из них — 800 млн грн собственных средств компании, на бурение 230 000. Из них 110 тысяч эксплуатационного и 120 тысяч разведывательного.

Курс тогда был твердый — 4,5 грн за доллар. Кто-то не выдержал и засмеялся: коллеги Рыбчича, как так получается, что разведывательное бурение, которое в два раза дороже эксплуатационного, у Ставицкого в три раза больше чем у вас, за те же деньги?

Итак, старое руководство УГД тратило только на бурение 1 миллиард долларов в год на 200 тысяч метров пробуренных скважин (в прошлом году УГД пробурило 319 тысяч), теряла добычу газа, не покупало новых станков (сейчас уже более десятка новых, дорогих станков приступили к работе), не ремонтировало старые, не делала и десятка ГРП (сейчас УГД сделало уже более 300), доломало старые колтюбинги и не смогло их починить (сейчас в УГД работает 23 колтюбинга).

Четыре года назад НАК “Нафтогаз” попросил на Стратегию $5 млрд, за тот же срок до этого старое руководство УГД потратило больше $10 млрд.

Не могу удержаться! Господам Рыбчичу, Насалику, Кучеренко: критикуя управление деньгами командой Коболева-Прохоренко, приведите в пример собственные достижения на должностях!

Сколько пятиэтажек были тепло-модернизированы, сколько потеряла Украина от “зеленых тарифов”, что там с рентой на добычу угля, какие новые технологии были при вас внедрены?..

Сейчас любое решение о начале работ принимается по коммерческим фильтрам. Каждое! Цена на газ идет вниз — снимаются с поля станки и работники, переводятся на менее рискованные точки. Увеличиваются вложения в интенсификацию.

Цена на газ пошла вверх — разведываются новые месторождения, оконтуриваются залежи. И делают это не сто сотрудников тендерного комитета в течение месяца, а инженеры, с утра и он-лайн. На фоне скорости принятия решений в Америке, наши 3,5 года на бумаги для начала работ выглядят… смешно.

Вернемся к Новой Стратегии. С чего бы я начал? Я бы начал с того, что вслушался и проанализировал то, что не удалось получить в предыдущей стратегии. А здесь всё достаточно просто — мы не получили ни одного нового крупного месторождения. И скорее всего — больше не введем по традиционному газу точно!

Вообще, нужно забыть думать о том, что в Украине будет найдена новая Шебелинка, которая будет нам обеспечивать 20 млрд куб. м газа в год. Всё идёт в глубину. Всё идёт в новую разведку.

Идёт в такой уровень цифровизации, использование настолько сложных программ, которые ещё 5 лет назад для Украины были просто чем-то космическим.

Главная победа Стратегии 20/20

Кстати, одним из самых главных успехов Статегии 20/20 я считаю формирование 2000-го коллектива современных инженеров и операторов нефтегазового оборудованияэ. Чтобы вам было понятно: на начало 2015 года всего 30 человек и операторов в Украине могли планировать и выполнять работы по ГРП и интенсификации!

В Украине всего две компании могли бурить на верхнем приводе (а именно это бурение открывает путь к снижению себестоимости добычи оставшегося газа). Сейчас в добыче нефти и газа используются технологии, покруче чем у Илона Маска.

Кстати, о космосе. О самолётостроении, о машиностроении. Небо перед нами открыто. Космос высоко над головой, и никто не помещает Украину под колпак для того, чтобы его достигнуть. Просто мы начинаем говорить о том, что это очень сложно, что это требует инвестиций, это требует аккумуляции ресурса и отказываемся от этого.

Мы можем отказываться от чего угодно. Мы можем отказываться от машиностроения и автомобилестроения. Мы можем отказываться от самолётов и космических кораблей. И что же у нас остаётся? Земля и дешёвая рабочая сила? Мы можем отказываться от развития собственной науки, от собственного образования.

Почему я говорю сейчас об этом? В тот момент, когда начиналась стратегия 20/20, в Украине образовался огромный пробел в квалифицированных кадрах. Люди, которые имели опыт в бурении десятков скважин, имели старый опыт бурения, ещё 50-летней давности и работали они на старых станках.

Они не умели пользоваться джойстиком, они не понимали, как работать с мониторами и контролировать на экранах процессы бурения. Всё это появилось только сейчас. Геологи раскладывали картажные ленты на огромных столах и визуально анализировали графическую информацию.

Это сейчас “Укргаздобыча” покупает за миллионы гривен специальное ПО, которое подсказывает специалистам, где, что у нас есть и выводит на уровень, когда мы можем заниматься не 2D-сейсмикой, не плоским изображением, а 3D-сейсмикой и строить эти модели в объёме.

Самое главное, что мы перестаём зависеть от гениальности наших учёных-геологов, а добыча превращается в то ремесло и переходит в тот поток, который именно и создал феномен американской сланцевой революции.

Сейчас в полную силу работают Полтавский Университет имени Кондратюка и Ивано-Франковский Университет Нефти и Газа, Полтавский геологический колледж и Дрогобычский буровой техникум.

За выпускниками стоит очередь из работодателей, государственные и частные компании вкладывают в образование студентов десятки миллионов долларов.

Снижение себестоимости газа

Америка сейчас бурит очень дёшево. Интенсифицирует очень дёшево. Причиной является то, что в своё время они бурили и интенсифицировали очень дорого.

Они поставили технологии горизонтального бурения и ГРП на поток. Железки, которые стоили по миллиону долларов и оставались в скважинах, теперь стоят по цене металла, благодаря использованию современной робототехники.

Может ли Украина саккумулировать миллиарды долларов для того, чтобы самой придумать свою собственную сланцевую революцию? Нет. Может ли Россия это сделать? Нет. Мне слабо представляется, что на программное обеспечение кто-то с постсоветским менталитетом мог собрать миллиард долларов, и отдать его программистам, и никого не кинуть.

Это очень сложно себе представить. А ведь только компания Packers Plus в начале сланцевой революции собрала более миллиарда долларов.

Именно эта компания начала роботизировать изготовление специального скважинного оборудования для заканчивания скважин, для многостадийного ГРП. Именно они снизили цену на пакер с $200 тыс. за штуку до $3 тыс.

В тот момент, когда команда Прохоренко-Коболева начала преобразовывать “Укргаздобычу”, у нас из современных технологий не было вообще ничего.

“Укргаздобыча” всё никак не могла просто отремонтировать те колтюбинговые агрегаты, которые изготовил Фидмаш, на который я сейчас работаю. Она не могла проводить ГРП. Старт вообще был очень низким.

УГД умудрилась купить колтюбинг в морском исполнении, который потом пришлось доводить до ума. И стоимость этого одного колтюбинга была такая же, как потом было продано целых три. Как я уже говорил: по большому счёту, и работать было некому. Всё начиналось с самого начала.

Сейчас общее количество колтюбинговых операций превысило 1220, общее количество ГРП превысило 300, появилось целых 2000 высококвалифицированных инженеров и работников, которые в состоянии реализовывать эту программу.

Ресурсная база нефти и газа и природное падение добычи

Одним из основных пунктов Стратегии 20/20 является неуверенность критиков в том, что происходит природное падение добычи газа на месторождениях УГД. Они говорят: “Вы там хвастаетесь о том, что дополнительно добыли 1 млрд кубометров газа, компенсировали природное падение… С чего вы это взяли?

Дело в том, что, когда программа начиналась, она использовала данные, которые имелись на тот момент у наших геологов, инженеров по добыче. В этом графике природное падение добычи газа из разведанных месторождений УГД должно было на 2019 год составить 5 млрд куб. м газа с 2014 года.

То есть, сейчас мы вместо 15,5 млрд в 2018 году, должны были добывать порядка 9,8 млрд куб. м. газа. Эта цифра подвергается критике, говорится о том, что она взята с потолка.

На самом деле, я не знаю, как в своё время проводил расчёты академик Лукин и профильные институты. Но сейчас эти суммы легко высчитываются с помощью специальных программ, с помощью датчиков.

Обновление режимов происходит не в рукописном виде, когда эти данные институт собирает в течение месяца, а в режиме онлайн. Вся новая техника, все месторождения, которые активно сейчас работают в Украине, в государственной компании, ежечасно, ежеминутно поставляют данные по наличию воды, о пластовых давлениях, о давлениях в затрубном пространстве, в режиме онлайн проверяется газ, его состав, его качество. Это всё произошло за последние 4 года.

Кроме того, у нас есть простой пример для понимания — полугосударственная компания “Укрнафта”. Дело в том, что и укрнафтовские месторождения, и месторождения “Укргаздобычи” разбуривались примерно в одно и то же время.

Старые, австро-венгерские месторождения, ещё коптят воздух на территории Западной Украины. Но основная масса месторождений разбуривались именно в 50-60-е годы. Мы имели 7,5 млн тонн нефти в год. Сейчас имеем 1,5 млн тонн нефти.

На протяжении последних 8 лет мы видели 10-15% ежегодное падение добычи нефти в Украине. Сейчас удалось сохранить низкую базу добычи в 1,5 млн и даже при известной доле вложения средств, привлечения иностранных специалистов, зафиксировать этот объём добычи.

Но позвольте — мы имеем рядышком белорусского соседа, который добывает те же самые 1,5 млн тонн нефти. При этом, имея ресурсный и скважинный фонд в десятки раз меньше, а запасы меньше в сотни раз.

В чём я вижу несоответствие и проблему в понимании властей, народа Украины по отношению к нашей ресурсной базе? Многим кажется, что где-то под землёй существуют какие-то пещеры, наполненные газом или нефтью, цистерны с газовым конденсатом, как это мне однажды сказал депутат.

На самом деле, что нефть, что газ, что вода там на этой глубине находятся под высокой температурой и давлением и пребывают в странном состоянии. Это странное состояние называется нефтегазовым флюидом. Извлечь этот нефтегазовый флюид непросто.

Во всём мире ресурсная база считается немного по-другому, чем у нас. Для компаний запасом считается то, что может быть извлечено и продано. Если что-то у вас не надлежащего качества, если вы не можете довести трубу до этого месторождения — значит то, что находится там под землёй, не является запасами нефти и газа.

Когда мы говорим о том, что у нас потенциально 1 трлн куб. м газа под землёй, это не говорит о том, что мы их можем спокойно извлечь.

Сейчас себе на проблему геологи “Укргаздобычи” и специалисты по добыче говорят о том, что вот этих вот легкоизвлекаемых запасов, у которых невысокая себестоимость, которыми мы можем прокормиться — осталось всего лишь 80 млрд кубометров.

Даже при существующем объёме добычи и природном падении их хватит на 5-6 лет. Добывать в начале по 15, потом по 14, потом по 13, потом по 9 млрд… Если мы ничего не будем делать, то через 10 лет мы получим ту же ситуацию, которую мы получили в “Укрнафте”.

Для того чтобы эти запасы стали легкоизвлекаемыми, нужно их разведать, добыть современными методами, доставить до магистрального газопровода, а затем попытаться сохранить пластовые давления и этот объём добычи, снова и снова повторяя этот процесс!

Добиться порядка на рынке нефтегазодобычи

На мой взгляд, есть как минимум пара-тройка способов, чтобы этого добиться. Первый способ — создать государственную программу, финансировать её за деньги налогоплательщиков и поставить энергонезависимость во главу угла. Оставить в покое Стратегию и ждать доброго царя (или вернуть Прохоренко, клонировать его?)

Второй способ — создать свободный рынок, когда все эти месторождения с легко- и трудноизвлекаемыми запасами, будут отданы в управление бизнеса. Я, как человек либеральных взглядов, больше за второй вариант. Если бы не одно “но”…

К сожалению, никому в мире, кроме Украины, не выгодно, чтобы мы добывали нефть и газ, также как не выгодно, чтобы мы запускали космические корабли и производили собственные автомобили.

У нас есть северный сосед, у которого гораздо проще и легче это получается, у нас есть западные соседи, которые с огромным удовольствием будут нам перепродавать удобрения, химическое сырьё.

Заинтересованных абсолютно нет. И может ли Украина сразу перейти к либеральному рынку? Тоже не уверен. Потому, что либеральный рынок, на самом деле, не любит конкуренцию.

Любая компания на либеральном рынке хочет стать монополистом. А один из самых простых способов стать монополистом — это получить какие-то преференции. Это во-первых.

А во-вторых — (и так происходит постоянно в странах с низкими демократическими институтами) получить карманных политиков, которые будут разрешать добывать и продавать газ одним и запрещать другим.

Да, мы хотим перехода к либеральному рынку. Но либеральный рынок предусматривает то, что на протяжении последних двух лет цена на нефть может колебаться от $80 до $36. А если взять промежуток в пять лет, то цена может колебаться от $27 долларов до $110 за баррель.

Можем ли мы на это реагировать, если лицензионная политика государства, разрешительная система, предусматривает целых 3,5 года согласовательных движений? Не бурение, не интенсификация, а 3,5 года заниматься только бумажками.

Прежде чем либерализировать этот рынок, где за каждой бумажкой стоит коррупционная составляющая, этот бумажный вал надо расчистить.

Роман Опимах, глава “Ассоциации газодобывающих компаний” (АГКУ) лупят эту скалу ежедневно уже три года, но успех не всегда постоянный: только Роман рапортовал о снижении сроков прохождения согласований до 2,5 лет, как одним росчерком пера все бурение в отрасли задержали на срок от месяца до полугода экологи, заставив проводить оценку влияния на окружающую среду! Что народ получил от введения этой бумаги?

Много можно говорить о том, получится что-то от работы Ассоциации на рынке добычи или нет. Но есть на нашем нефтегазовом рынке замечательные примеры этой либерализации. Это либерализация импортно-экспортных операций по поставке газа.

Я понимаю, что физически мы покупаем российский газ, что реверс у нас виртуальный, но то, что сейчас существуют украинские компании, которые вышли на европейский рынок, а там есть и поставки сжиженного газа, и поставки от каких-то западных поставщиков, привело к тому, что цены на газ упали с 500 долларов до 250.

И вообще, в этом открытом рынке особо не заиграешься. Мы требовали сокращения цены на газ для населения, рынок из-за аномально тёплой зимы взял и сбросил цены на газ на 30%. То же самое может произойти и с добычей нефти и газа. Но сначала нужно убрать бумажный вал.

Борьба за финансовые потоки

Олегу Васильевичу Прохоренко и нам с вами очень сильно не повезло. Он не успел воплотить все свои идеи и мысли, провести полную модернизацию УГД и подготовить компанию к продаже (или выходу на рынок акций) до 2019 года.

В 2019 году Украина попала в идеальный шторм не только из-за тёплой зимы и падения цены на газ, когда инвестиционная привлекательность активов начала падать, как было во всей Европе благодаря экспансии американского сжиженного газа.

Не повезло и с тем, что мы попали в эпоху выборов. Однозначно ещё в мае прошлого года началась борьба за финансовые потоки. Не со старой властью, а внутри тех политических команд, которые были на нашей государственной арене.

Недофинансирование программы 20/20 составило на прошлый год около 50%. Кроме того, Кабмин поднял выплату дивидендов госкомпаниям с 30% до 90%.

Кроме того, он просто многое не успел! Программа реально осуществлялась не 4 года, всего лишь 2,5. Около 1,5 лет я оцениваю потери Украины, связанные с реформированием государственной системы закупок и противодействие этому реформированию.

Я прекрасно знаю о том, что новые станки поставлены на год позже не из-за того, что производитель плохой или “Укргаздобыча” не смогла распорядиться деньгами. Причина была очень простая — суды, переносы, комиссии, перекомиссии.

Программа ГРП началась на 9 месяцев позже запланированного срока. Колтюбинги были поставлены через год после того, как должны были быть поставлены.

За это время мне, как поставщику колтюбингового оборудования, пришлось участвовать как в топливноэнергетических комитетах, так и в антикоррупционных комитетах.

Многие компании-поставщики просто отказываются сотрудничать с УГД при той закупочной политике, которую предлагает наше государство. Им нужно идти на огромные риски, как репутационные, так и собственные для того, чтобы заводить мировых лидеров, мировые компании на территорию Украины.

Не перечесть примеров, когда компании предлагали хорошую цену, выигрывали в тендерах, а потом отказывались подписывать договор с “Укргаздобычей”. Потому что такие договора подписывают или очень большие друзья Украины или совершенно безумные люди, у которых нет в штате юристов. У зарубежных компаний, поверьте, юристы в штате есть.

С одной стороны, наш рынок очень интересный. Благодаря активности Романа Опимаха, мы появились в листе добывающих стран (речь идет о международно признанном листинге работающих буровых станков компании Baker Hughes), и сразу — на первом месте в Европе по количеству станков в бурении.

А с другой стороны, они, видя полную незащищённость своих активов, которые они хотели вложить в Украину, отказывались к нам заходить.

Как поступала Беларусь? Она покупала всё самое лучшее в обход эмбарго, которое на тот момент существовало по отношению к этой стране. В самые худшие времена взаимоотношений Беларуси и Америки, Беларусь умудрялась втридорога поставлять себе самое современное нефтегазовое оборудование, привлекать Schlumberger как лидера по ГРП для проведения сложных гидроразрывов.

Это сейчас белорусы научились, это сейчас они нас учат. А тогда они учились у самых лучших компаний.

Примером того, что нужно идти за лидерами отрасли является опыт Беларуси, Америки и России. Когда самостоятельно, имея институты, они научились только лишь повторять уже изученное и уже достигнутое мировыми лидерами.

Ни один локальный рынок в современных машиностроительных технологиях не может достигнуть того, что выпускают корпорации, работающие по всему миру. Они умудряются аккумулировать человеческие и информационные ресурсы, привлекать огромные средства с бирж для того, чтобы достигать высоких технологических результатов.

“Укргаздобыча” только на третьем-четвёртом году Программы смогла привлечь для активной работы двух из четырёх самых больших технологических гигантов нефтегазового мира — Weatherford и Schlumberger. Halliburton и Baker Hughes только сейчас заходят на территорию Украины и активно действовать ещё не начали.

И надо помнить, что запасов газа, который мы можем превратить в товарный, осталось всего 80 миллиардов кубометров. Без работы на месторождениях, мы их проедим за десять лет! А через 6 лет — будет низкая база (около 9 миллиардов газа собственной добычи в год у госкомпании) очень дешевого украинского газа, 40 000 новых безработных и очень много валютных платежей иностранным поставщикам углеводородов.

Нужно ли требовать выполнения Программы из-за недофинансирования, полуторагодичной оттяжки?

Многие специалисты, эксперты говорят, что да. Но надо помнить о двух вещах. Во-первых, о том, что Программа называлась не 20/20, а 27/20, что ещё и частники должны были добавить к своей добыче как минимум 7 млрд кубометров газа. И пора меньше сжигать газ для обогрева воздуха.

Но мы не критикуем частников и свое нерациональное использование природных ресурсов. Мы критикуем государственную компанию, потому что есть за что.

Андрей ЗАКРЕВСКИЙ