Представители одной из самых значимых отраслей Украины — горно-металлургической — на своем форуме много жаловались на потерю индустриального потенциала страны.
Но при этом главным, кто, по их мнению, должен переломить ситуацию, является государство. Оно, как считают представители ГМК, должно выступить в роли протекциониста.
Недавно в Киеве прошел форум “Промышленная политика и ГМК: мировой опыт для Украины”, организованный GMK Center и Украинским союзом промышленников и предпринимателей (УСПП), на котором обсуждалась индустриальная политика Украины в XXI ст. Участниками мероприятия были представители законодательной и исполнительной властей, регуляторы, отраслевые объединения, промышленники, аналитические организации.
Учитывая состав организаторов, тон на форуме задавали представители горно-металлургической отрасли, которая на сегодняшний день лидирует в, условно говоря, “Украине индустриальной”. По данным аналитиков GMK Center, вклад ГМК в экономику Украины в 2017 г. достиг 347 млрд грн (около 14 млрд долл. США) и дает 29% от общего украинского экспорта, уступая только аграрной отрасли.
Вот только эта самая аграрная отрасль за последнее десятилетие стала в Украине безусловным лидером — по доле в ВВП, прибыльности, эффективности инвестиций, валютным поступлениям и наполнению госбюджета. Что явно задевало участников форума, еще в советское время привыкших считать себя индустриальной элитой страны.
Из-за этой фрустрации на мероприятии с самого начала стали звучать рассуждения о том, что мировая экономика даже в нынешнюю постиндустриальную эпоху основывается на современной развитой промышленности, а 90% ВВП планеты генерируют страны, системно развивающие промышленное производство.
Отмечали присутствующие также, что развитие промышленности — один из залогов устойчивого развития Украины, достижения высоких зарплат, создания рабочих мест, строительства качественного и доступного жилья, что без развития промышленности решение данных проблем невозможно. Одно только строительство потребляет 80% стали, и его рост будет оказывать непосредственное влияние на производственные объемы отечественной металлургии. Позитивом будет и увеличение доли альтернативной энергетики (сейчас она составляет менее 2%), снижающей энергозатраты и повышающей конкурентоспособность промышленности.
С другой стороны, на развитие украинской промышленности негативно влияют отсталость транспортной инфраструктуры и высокие энергозатраты на производство единицы продукта (в три раза выше, чем в соседней Польше).
Не забыли собравшиеся и об экологическом аспекте. За 2015—2017 гг. поступления от экологического налога выросли с 1,1 млрд до 1,7 млрд грн, при этом расходы госбюджета на экологию в 2015—2018 гг. сократились на 40%, до 330 млн грн. Поступления от экологического налога существенно превышают расходы госбюджета на эти цели, то есть он используется неэффективно и нецелевым образом, а существующая госполитика в природоохранной сфере не стимулирует бизнес к участию в этих мероприятиях.
Многие выступающие перечисляли беды, которые постигли украинскую промышленность. Упоминалась деиндустриализация, высокие транспортные тарифы, неоправданные сложности с подключением к электросетям, невозможность получить долгосрочное банковское финансирование под адекватные проценты.
Впрочем, понятно, что освоить выделенные государством средства всегда есть много желающих. А вот вопросом о том, как перестроить уже существующий промышленный бизнес, да еще и без привлечения внешнего финансирования, задаются немногие.
Помощи просят
Удивительно, но я так и не услышал на прошедшем форуме ни единого выступления в духе: “Кто-нибудь, помогите нам реформировать наш промышленный бизнес. Помогите нам внедрить современные системы управления и западные бизнес-процессы. Пусть государство поможет компенсировать затраты на технологическое перевооружение”. Говорили о другом — какие меры поддержки государство “задолжало” индустриальному сектору страны. Все участники форума были единодушны в том, что сегодня у Украины по сути нет четко сформулированной собственной политики для промышленности. Нет и программы реиндустриализации страны, хотя этот вопрос регулярно поднимается. Тем не менее на форуме так и не прозвучало ни одного предложения о создании, скажем, рабочей группы, которая могла бы такую политику разработать и представить в правительство. Вообще складывалось впечатление, что собравшиеся представители промышленных бизнес-кругов выжидают — сперва результатов президентских выборов, потом — новых парламентских выборов и, соответственно, нового Кабинета министров.
Другой вопрос: что они могут предложить новому Кабмину, какие постулаты промышленной политики для Украины? Пока, судя по всему, организаторы форума больше продвинулись в исследовании того, какие инструменты промышленной политики Украина может (по их версии — должна) позаимствовать у более индустриально развитых стран. В выступлениях участников приводились многочисленные примеры из практики Китая, ЕС и США, Японии и Южной Кореи. И постоянно звучало слово “протекционизм”.
Как оказалось, в промышленных кругах в этой практике не видят ничего порочного. То, что считается безусловным злом с точки зрения международной торговли, с точки зрения промышленного лобби — едва ли не залог выживания (а потом и развития) отечественной тяжелой индустрии. Соответственно, на форуме приводились многочисленные примеры государственного противодействия “чужим” в пользу “своих”.
Буквально общим местом в рассуждениях стали упоминания того, как Китай благодаря государственному протекционизму за два десятилетия стал настоящим мировым лидером в ГМК и не только. В 2000—2015 гг. в Поднебесной реализовывался комплекс мер, направленных на развитие металлургии. Основные меры пришлись на 2001—
2010 гг. За это время Китай использовал весь спектр мер: гранты, налоговые льготы, льготные кредиты, субсидирование экспорта и цен на энергоресурсы. Все это было направлено на увеличение возможностей инвестирования в производство. В итоге все эти меры привели к росту производства стали с
127 млн т в 2000 г. до 807 млн — в 2016-м.
Однако кейс Китая для нас малоприменим, так как большая часть производителей там — государственные компании. Да и результатом стало банальное перепроизводство чугуна и стали, на которые сейчас нет адекватного спроса. Добавим сюда катастрофические последствия для природы Китая, — ГМК страны ответственен за 70% вредных выбросов, из-за которых в крупнейших городах и целых провинциях буквально нечем дышать.
Пристально рассматривалась также промышленная политика властей США как “пособие по протекционизму”, практика ЕС (защищает своих высокотехнологичных производителей и устанавливает барьеры для импорта), Канады (отстаивает интересы местных металлургов), Индии (единственная из промышленных стран прогнозирует 7% роста ГМК благодаря, опять же, государственной поддержке отрасли).
Формы протекционизма, конечно, существуют самые разные, и это далеко не всегда заградительные или стимулирующие таможенные тарифы. Одни страны практикуют субсидирование экспорта, предоставление преференций в случае покупки местной продукции. Другие предоставляют налоговые льготы национальным производителям и денежные гранты либо возмещают расходы на экологические и энергоэффективные мероприятия.
К наиболее часто используемым инструментам поддержки развития промышленности и защиты внутреннего рынка относятся:
— фискальные инструменты (налоговые льготы);
— стимулирование или ограничение внешней торговли (экспортно-импортные тарифы и квоты, субсидирование экспорта);
— прямое госвлияние (ценовое регулирование, госзакупки, преференции для приобретения продукции местного производства);
— финансовые инструменты (гранты, возмещение затрат, льготные кредиты, гарантии, списание долгов и др.).
Все это давно известно, но существуют и другие сценарии развития промышленности Украины, альтернативные протекционизму и прямой господдержке. Вот только чтобы их реализовать, нужна куда более сильная политическая воля. Речь идет о либерализации экономики, введении эффективной защиты прав собственности, снижении уровня коррупции и повышении дееспособности государственного аппарата, продолжении макроэкономической политики, нацеленной на стабилизацию экономики, снижении инфляции и сокращении долгового бремени страны.
Блиц-интервью: точка зрения правительства
Собеседником журналиста ZN.UA на форуме стал замглавы Стратегической группы советников при Кабмине Павел Кухта.
— Все, что я слышал сейчас на конференции, было больше сетованием на жизнь. А есть ли список конкретных предложений по возрождению ГМК по пунктам, которые можно было бы положить на стол новому президенту или новому премьеру в ноябре?
— Если мы говорим о президенте, то это как раз вопросы правосудия, вопросы доведения до ума судебной реформы. Нужна система, которой все будут доверять. Уже понятно, что, с одной стороны, сама система судов была перезагружена, перепродумана и, судя по всему, разумным образом. Но с другой — суды во многом наполнили старыми судьями. Скорее всего, этот процесс надо повторять заново, и перерекрутировать судей.
Потому что у старых судей есть привычка к коррупции и старым порядкам. Кроме того, они боятся всего подряд, они боятся власти, соответственно, они не защищают бизнес от какого-то воздействия со стороны власти. Суд должен быть инстанцией, через которую ничего не проходит, за ней себя инвестор чувствует, как за каменной стеной. Наверное, это основное, что в этой истории касается президента.
Есть и вторая история. Это макроэкономическая стабильность. Сохранить программу МВФ — значит, ни в коем случае не трогать Национальный банк, значит, извините, защитить Приватбанк от Коломойского, давайте говорить откровенно, если его сдадут, то все посыплется. И это все тоже касается так или иначе нового президента. Ему придется занимать политическую позицию по этому поводу, ему придется принимать решение, трогает он Национальный банк или нет. Это, я считаю, некие “красные линии”, которые новый президент не должен переступать. То есть он должен заняться правоохранительной системой, судебными органами и не заступать за “красные линий”, угрожая макростабильности.
— Хорошо, но это пожелание. А то, с чего я начал, перечень пунктов?
— Собственно, это перечень пунктов и есть. Если новый президент будет соблюдать эти три пункта, уже хорошо.
— На что промышленники рассчитывают в парламенте осенью?
— Промышленники — это самое сильное лобби в Украине. Партия регионов, правившая страной до 2014 г., была промышленной партией, партией нескольких финансово-промышленных групп, которых еще называют олигархами. Но в принципе от политики Партии регионов они и пострадали, если брать финансово, больше всех. Они потеряли кучу активов на Востоке страны из-за российской агрессии. Когда экономика посыпалась, их капитализация рухнула из-за того, что при Януковиче было окончательно разрушено какое-то нормальное правосудие, а права собственности совсем не защищались.
Я помню, как сын президента катался по стране и отбирал бизнесы. Мы все это помним. Они в итоге бизнес свой даже продать никому не могут. Капитализации как таковой нет. Но если вы не можете свой завод продать, то считайте, вы просто можете деньги из него вынимать и все. Это ненормальный, некапиталоемкий бизнес. Поэтому я не очень понимаю промышленников.
Мне кажется, они до сих пор участвуют в недальновидной гонке за тем, кто у кого отберет какой актив, которая началась еще в 90-е годы прошлого столетия при проведении приватизации. Они все время пытаются захватывать власть, проводить каких-то парламентариев, ставить своих чиновников, чтобы защищать свои некапиталоемкие активы и попытаться забрать чужие. Не думая о том, что в процессе этой игры в принципе они сами полностью уничтожат базовые условия для собственного капиталоемкого сложного бизнеса. И это проблема просуществует до тех пор, пока они не одумаются. В общем-то, вечная борьба с ними — это тоже плохо. Мне кажется, они должны были бы быть естественными союзниками реформаторов, а они, наоборот, почему-то всегда выступают в роли оппонентов, что странно.
Андрей ПАЛИВОДА
