Формула успеха

Средневековые алхимики искали секрет философского камня, способного превращать неблагородные металлы в золото. Украинская интеллигенция XXI века озабочена не менее важной задачей: она ищет формулу успеха, которая преобразует наше горемычное государство. И, судя по многочисленным публикациям, заветный рецепт найден.

Кивая на русифицированного недотепу Януковича, прогрессивные умы утверждают: все дело в идейности и национальном самосознании! Идеология дает толчок экономическому росту! С осознания самобытности и веры в собственную исключительность начинается подъем страны! Нам предлагают вспомнить Южную Корею, Сингапур и другие государства, искавшие и нашедшие свой уникальный путь.

Апелляции к зарубежному опыту выглядят убедительно, но есть одно существенное “но”.

Чтобы судить о любом целебном средстве, нужно учитывать не только выздоровевших, но и тех, кому оно не помогло. Если препарат исцелил пять-шесть человек из ста, возникают большие сомнения в его эффективности. Корректная оценка затруднена тем, что исцеленные охотно рассказывают о своем выздоровлении, а бедолаги, которых чудесная панацея не спасла, молча лежат в могилах.

Что ж, прогулка по кладбищу может оказаться полезной и поучительной. Коль скоро национальная идея и целеустремленность преподносятся в качестве волшебной формулы успеха, стоит вспомнить один яркий исторический эпизод.

Даже нам, пережившим 1991 год и Майдан, трудно представить эйфорию, царившую на Земле в эпоху деколонизации. Независимые государства возникали, как грибы после дождя. Освобожденные народы, зацикленные на своей национальной самобытности, вооружались оригинальными идеологическими концепциями.

Волевые лидеры, излучавшие неподдельный патриотизм, срывали бурю оваций. Казалось, молодым странам просто-таки гарантировано процветание. Никто и в страшном сне не мог помыслить, что третий мир превратится в гигантское кладбище рухнувших надежд. Вот лишь несколько характерных примеров:

Алжир

После нескольких лет самоотверженной борьбы французские колонизаторы изгнаны из страны. “Пятая колонна”, прислуживавшая оккупантам, частично истреблена, частично бежала в метрополию. Ключевые посты в молодом государстве занимают активисты Фронта Национального Освобождения, выигравшие битву за независимость.

“Алжир хочет быть просто Алжиром. Он не нуждается в поучениях, как ему строить новое общество!” — вот кредо энергичного и патриотичного руководства.

Результат: спустя двадцать лет первый президент Алжира, репрессированный собственными соратниками, констатировал, что страна полностью разрушена, сельское хозяйство уничтожено, а индустрия переживает коллапс: “У нас ничего нет. Никакой промышленности — только утиль”.

Индонезия

Страну возглавляет целеустремленный отец нации Ахмед Сукарно, вознамерившийся построить “общество процветания” на основе пяти базовых принципов: национализма, гуманизма, демократии, социальной справедливости и веры в Бога. Вместе они составляют “сущность индонезийского духа”.

После Азиатско-Африканской конференции в Бандунге независимая Индонезия становится неформальным лидером третьего мира.

Результат: тяжелейший экономический кризис, отток капиталов, дезорганизация транспортной системы и торговли, военный путч, массовая резня, смещение Сукарно.

Гана

Первым президентом становится Кваме Нкрума — выпускник Линкольнского, Пенсильванского и Лондонского университетов, звезда международных конференций, непримиримый борец с колониализмом, сторонник введения панафриканской валюты, создания общего рынка и континентальной коммуникационной системы.

“Мы положим начало триумфальному шествию африканской индивидуальности!” — обещает своим соотечественникам неутомимый реформатор.

Результат: стремительный рост внешней задолженности, полное истощение золотовалютных резервов, резкое снижение уровня жизни, военный переворот и свержение президента.

Замбия

У руля встает энергичный борец за независимость, бывший политзаключенный Кеннет Каунда. Он предлагает согражданам самобытную идеологию “замбийского гуманизма”. Новая модель предусматривала модернизацию страны на основе африканских традиций солидарности и взаимопомощи.

Результат: коллапс экономики, рост потребительских цен, безработица, дефицит основных продуктов питания. Обладая богатыми природными ресурсами, Замбия превратилась в одну из беднейших стран мира.

И аналогичных прецедентов — многие десятки. Страны, получившие независимость, с энтузиазмом отправлялись в светлое будущее — по своему особому пути, ведомые патриотичными лидерами, вооруженные национальным гонором и многообещающими идеологическими рецептами.

И что же? Амбициозные проекты лопались один за другим, словно мыльные пузыри. Подавляющее большинство бывших колоний не только не добились желаемого, но умудрились растерять уже имевшийся потенциал.

Счастливые исключения вроде Южной Кореи или Сингапура можно пересчитать по пальцам одной руки. Но именно эти отрадные примеры широко распиарены и воодушевляют отечественных интеллектуалов, в то время как досадные неудачи преданы забвению.

О сингапурских реформах слышали все, а кто помнит выдающегося алжирского патриота Ахмеда бен Беллу или величайшего замбийского мыслителя Кеннета Каунду?

Столь избирательная историческая память формирует искаженное представление о рецептуре успеха. Если принять во внимание не только удачи, но и провалы, перед нами вырисовывается иная картина.

Стройная идеология, вера в собственную уникальность и патриотический пыл были у всех, но успеха добились считанные единицы. Следовательно, решающую роль в этих успехах сыграла отнюдь не идейная составляющая, а другие факторы.

В принципе, удивляться нечему. Идея — превосходный мобилизатор пушечного мяса, она незаменима на войне. Но когда речь идет о мирном государственном строительстве, на идейности далеко не уедешь.

Потому что слившись в идейном экстазе, несколько тысяч дикарей не заменят одного знающего экономиста.

Потому что скромный колониальный чиновник может принести молодому государству куда больше пользы, чем сотни бойцов Национального фронта, переполненных патриотическими эмоциями, но не способных шевелить мозгами.

Потому что истеблишмент, не желающий работать на благо страны — это полбеды. Настоящая беда — когда государственные мужи просто не в состоянии работать на страну из-за своей некомпетентности. Искренний патриотизм можно заменить другими стимулами, но профнепригодность не компенсируешь ничем.

В погоне за формулой успеха отечественные мудрецы избрали ложный путь. Пока активная часть общества занята идеологическими спорами, на наших глазах разрушается культурный фундамент, благодаря которому Украина все еще держится на плаву, и без которого любая идея столь же бесполезна, как фирменный шильдик без автомобиля.

Одни из нас ратуют за украинизацию, другие требуют предоставить государственный статус великому и могучему, а тем временем растет число украинцев, не способных связно изложить свои мысли ни на одном языке.

Мы яростно спорим об оценке ОУН и УПА в школьных учебниках истории, а между тем наша образовательная система неуклонно деградирует.

Мы празднуем победу оранжевых революционеров над проклятыми кучмистами или триумф Януковича над “помаранчевой сворой”, а в это время кадровые чистки сметают немногочисленных профессионалов, заменяемых лояльными бездарями и невеждами.

Если так будет продолжаться и дальше, мы рискуем переступить черту, отделяющую цивилизованное общество от полного одичания. И тогда украинцам не останется ничего другого, как взять на вооружение голую идею и пойти по стопам Алжира, Ганы и Замбии.

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ