Тяжба Приватбанка с бывшими акционерами в Лондонском суде, предполагающая взыскание активов обвиняемых в мошенничестве экс-собственников, невольно заставляет задуматься, а что же с остальными банками, владельцев которых обвиняют в мошенничестве?
Их регулятор выводил из рынка массово, собственников и топ-менеджеров этих банков тоже подозревают в выводе активов, на выплаты их вкладчикам государство потратило свыше 88 млрд, неужели никто не заинтересован в том, чтобы пойти протоптанной Приватбанком тропой и компенсировать хотя бы часть тех убытков, которые понесло государство?
По настоянию МВФ, с 2016 г. Фонд гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ), в обязанности которого, помимо прочего, входит возвращение незаконно выведенных из банков активов, внедрил у себя ту самую систему Forensic-аудита, который помог Приватбанку дойти до Лондонского суда. Речь идет о проверках и оценках финансовой информации для поиска махинаций (мошенничества, растрат) в банках и использовании полученных доказательств в суде. ZN.UA поинтересовалось у ФГВФЛ о результатах этой работы, все-таки времени прошло достаточно. Ответ был многословным, но малоинформативным: “Фонд столкнулся с определенными затруднениями... первые аудиты проводились в 2016 г. аудиторскими компаниями “КПМГ Аудит” и “Эрнс энд Янг Аудиторские услуги” в КБ “Надра” и “Дельта Банк”. Но в связи с существенными отличиями правоохранительных и судебных систем Украины и стран Европы, США и др., а также разными подходами таких комплексных анализов неплатежеспособности возникли определенные осложнения с использованием выводов в дальнейшей судебно-претензионной работе”.
Как же так, почему у Приватбанка, НБУ и Минфина получилось, а Фонд столкнулся с трудностями? И трудности эти нарастают, как снежный ком, ведь уже в 2017-м были начаты восемь таких аудитов (”Финансы и кредит”, Брокбизнесбанк, Имэксбанк, УПБ, Евробанк, “Банк “Михайловский”, “Хрещатик”, Фидобанк), а завершены на сегодняшний день лишь два — “Хрещатика” и “Михайловского”. Против собственников и топ-менеджмента “Хрещатика” ФГВФЛ даже подал 71 иск о совершении уголовных преступлений, но с оговорками. Все иски поданы в Украине, а сумма исковых требований составляет 3,3 млрд грн, хотя, по заявлениям того же Фонда, перед банкротством из банка с активами в 8 млрд грн вывели порядка 6,9 млрд. То есть или возможности Forensic-аудита переоцениваются, или компетенции самих аудиторов.
ФГВФЛ утверждает, что привлекает к работе исключительно специализированные и квалифицированные компании на конкурсной основе, грамотно разделяя их на 64 юридические фирмы, способные отстаивать интересы фонда в украинских судах, и восемь компаний, имеющих достаточные компетенции для работы в иностранных юрисдикциях. Правда, когда Фонд объявляет конкурсы на проведение Forensic-аудитов, приглашение получают и те и другие, а победителем становится та фирма, которая попросит наименьший гонорар за свои услуги и наиболее удобные для фонда условия оплаты (именно за эти два критерия компания получает наибольшее количество баллов на конкурсе). При такой организации процесса неудивительно, что Фонд “столкнулся с затруднениями”, ведь он сознательно выбирает тех, кто готов сделать работу дешевле, но при этом хуже, в меньших объемах и только для украинских судов.
“Далеко не все юридические компании в действительности имеют необходимый набор компетенций для проведения подобного рода анализа и четко понимают, что представляет собой Forensic-аудит, объединяющий в себе экономические и юридические аспекты. Да, при эффективном проведении Forensic-аудита можно получить доказательства неправомерного вывода активов банка его собственниками и в судебном порядке добиться возврата этих активов. Но ключевым в данном вопросе будет получение доказательств незаконности действий бывших собственников банка, — объясняет ZN.UA управляющий партнер адвокатского объединения Suprema Lex Виктор Мороз. — К сожалению, ФГВФЛ в вопросе возврата активов банков малоэффективен. И причиной этого является низкая квалификация большинства сотрудников самого Фонда, занимающихся данным вопросом. Допускаются грубые ошибки при оформлении процессуальных документов, пропускаются сроки исковой давности, выбираются ненадлежащие способы защиты и правовые стратегии. По этой причине позиции бывших собственников банков, выведенных с рынка, выглядят сильнее”.
В идеале работа по возвращению активов должна быть выстроена иначе. И Украина не первопроходец, в мире есть и наработанные практики, и готовые механизмы, позволяющие запустить процессы, гарантирующие куда большую, чем у ФГВФЛ, эффективность. В конце концов, компании, которые нанимает Фонд, делают дешевле, но не даром, и желательно, чтобы эти инвестиции хоть как-то окупились.
Безусловно, возврат денег, находящихся за границей, — это задача на несколько порядков сложнее тех привычных функций, которые возложены на фонд. Это крайне сложные процессы, к которым нужно подходить основательно, иначе никаких положительных результатов не достичь. Но ФГВФЛ относится к этим процессам так же, как и к обычному взысканию активов в Украине. К сожалению, опыт цивилизованного мира показывает, что такие подходы результатов не дают. Допустим, есть некто, бывший руководитель или совладелец банка, который бежал из Украины. Возможно, есть основания считать, что средства, которыми он владеет, он украл. Возможно, в каких-то юрисдикциях у него есть активы, которые можно забрать. Возможно, существует легальный механизм взыскания этих активов. Для того чтобы эти многочисленные “возможно” доказать, необходимо провести титаническую работу, причем еще до того, как ввязываться в судебные процессы.
Для этого выбираются аудиторы, оценщики и юристы, которые должны изучить архивы банка, то есть сотни тысяч страниц информации. Выбираются детективы, которые ищут активы бывшего собственника как в Украине, так и за границей. Пишется стратегия того, как взыскать активы в Украине. Привлекаются международные юристы, которые помогают выработать стратегию взыскания активов в других юрисдикциях. Под силу ли одной юридической компании такой объем работ? Особенно той, которая готова его выполнить за минимальную оплату и в сжатые сроки?
“Основной проблемой, которая препятствует более эффективному возврату активов, является отсутствие у Фонда возможности предложить рыночные условия для сотрудничества с крупными игроками юридического рынка. Как следствие, в своем большинстве крупные юридические компании берут подобные кейсы лишь в качестве “статусных”, а не коммерческих. Одновременно с этим возможности и ресурсы лиц, выступающих оппонентами Фонда, как правило, позволяют обеспечивать грамотное и качественное противодействие удовлетворению требований Фонда, что, в свою очередь, и приводит к существенному уменьшению пула тех активов, которые могут быть возвращены, — рассказал ZN.UA руководитель практики разрешения споров ЮФ Evris Игорь Кравцов. — При этом не многие украинские юридические компании могут похвастаться значительным опытом проведения комплексных Forensic-аудитов больших коммерческих структур. А проведение подобных аудитов нередко требует привлечения большого штата специалистов, обладающих необходимым уровнем компетенции в различных юридических направлениях, как правило, сразу из нескольких компаний, которые профессионально занимаются аудиторской и правовой работой”.
Конечно, мы понимаем, что средства, которыми располагает ФГВФЛ, мягко говоря, ограничены. И допускаем, что, выбирая самое дешевое из предложенного, Фонд пытается экономить наши с вами деньги. Но если ФГВФЛ ничего в результате этой экономии не сможет взыскать с бывших владельцев и топ-менеджеров, какой в ней смысл? Услуги такого рода дороги не только в Украине, и в мире есть и успешно работают механизмы, позволяющие найти финансовые ресурсы для проведения подобной работы. Например, для финансирования таких процессов привлекаются специализированные структуры, так называемые litigation-фандеры, которые финансируют эти разбирательства и берут на себя риски проигрыша, их вознаграждение напрямую зависит от успешности судебного процесса, что является мощным стимулом сделать все на наивысшем уровне.
В Украине, к сожалению, litigation-фандеров нет. Причина в сложности прогнозирования результатов судебных процессов и большом количестве судебных решений, принимаемых “по внутреннему убеждению” судьи, которое зачастую не совпадает с нормами материального и процессуального права. По этой же причине иностранные litigation-фандеры не готовы финансировать судебные процессы в нашей стране. Но, по мнению юристов, если судебное разбирательство по возврату выведенных из неплатежеспособных банков активов будет происходить в другой юрисдикции, привлечение litigation-фандеров возможно. Желающих нет.
“Мы приводили litigation-фандера в ФГВФЛ. Чиновники лишь развели руками: “Сегодняшние процедуры просто не позволяют привлекать такие компании к процессу”. Ведь фактически речь идет о покупке финансовых услуг, в то время как фонд заточен на привлечение юристов, согласных работать на процент от результата. И при взыскании залога в Украине это действительно возможно. Но при возврате активов, спрятанных за рубежом, любой команде придется потратить на подобный проект минимум несколько миллионов долларов. Ни одна юридическая фирма в мире себе этого позволить не может. Во-первых, адвокатам год-два нужно работать без гонорара, во-вторых, еще надо оплачивать услуги местных юристов по всему миру, аудиторов, оценщиков, детективов, координировать работу в десятках юрисдикций. Это огромные затраты, — рассказал ZN.UA старший партнер известной международной юрфирмы “Ильяшев и Партнеры” Роман Марченко. — Мы ходили с проектом правильного подхода в высокие кабинеты, где реально находили понимание. Но все попытки внедрить эту единственную работающую в мире систему возврата активов пока разбились о бюрократию. К сожалению, модель, которую предлагает ФГВФЛ, неэффективна для взыскания имущества и средств, спрятанных за границей. И чем быстрее власть поймет это, тем быстрее начнутся реальные возвраты украденного из страны”.
Сложно гадать, почему в тех самых высоких кабинетах не нашлось тех, кто способен повлиять на решения ФГВФЛ. Еще сложнее понять, чем руководствуется сам ФГВФЛ, поддерживая ту профанацию, которую они называют возвратом активов. Возможно, Фонд не хочет подпускать к документации банков грамотных аудиторов и юристов, потому что они обнаружат, что и у самого Фонда рыльце в пушку. Возможно, Фонд может быть в сговоре с бывшими собственниками и сознательно привлекает “ручных” юристов, которые либо ничего не обнаружат в результате аудита, либо сделают свою работу некачественно и суды проиграют. Возможно, чиновники Фонда действительно не до конца понимают суть процесса, в который ввязались. Так или иначе, организовать комплексную и системную работу по возврату выведенных средств в Украину они не могут. Зато если они дойдут до судов и проиграют их из-за недостаточной подготовки к процессам, то тем самым здорово подыграют бывшим владельцам банков, с которыми сейчас якобы воюют. Обвиняемые в мошенничестве и выводе активов экс-собственники и менеджеры получат судебные решения, подтверждающие их невиновность и непричастность к банкротству банков, а средства, выведенные из активов, этими же решениями судов будут легализированы. По сути, ФГВФЛ прилагает все усилия для того, чтобы добиться результата прямо противоположного заявленным целям, сознательно или неосознанно подыгрывая людям, которых сам же обвиняет в мошенничестве.
