Европейские Донбассы

Существуют города-партнеры, между которыми заключаются соглашения об экономическом сотрудничестве в той или иной отрасли. Здесь речь идет об отношениях в стиле “ничего личного, только бизнес”. Есть города-побратимы. Это более продвинутая связь, которая укрепляется и на моральном уровне путем различных общественно-культурных программ. Помимо этого, в мировой практике выделяется еще один вид родственных отношений между городами. Официальным он не является, и его условно можно назвать “братья по духу” или “братья по ментальности”. Чаще всего такое братство заключается в отдельных чертах (так сказать, “двоюродные” или “троюродные” братья) и проявляется в социально-психологических аналогиях. Данный подход позволяет находить родство не только между конкретными городами, но и целыми регионами.

Связи такого рода бывают двух типов: масштабными и локальными. Примером масштабных связей могут служить моральные схожести “демократической” Америки с Западной Европой и “республиканских” штатов с восточноевропейскими странами. Локальные связи — это наличие общих ментальных характеристик между регионами из разных государств. Эти характеристики зачастую лежат в плоскости политической культуры и политпсихологии. Что обуславливает такие сходства? Автор этих строк выделил бы три фактора: тип местности (центр или периферия), специфика региональной экономики и труда, а также характер социальных отношений.

Рассмотрим несколько примеров с донецким краем и отдельными европейскими регионами.

Донбасс и Рурская область

Донецкий историк Сергей Стуканов замечает (“День” № 189-190, 19 — 20 октября 2012 г.), что основная проблема маленьких промышленных городов с невостребованными шахтами и заводами связана с тем, что там негде работать. “На данном этапе они не могут обеспечить качество жизни, которое удовлетворило бы людей, работающих в области производства знаний и способных добиться экономического успеха. В поисках самореализации такие люди, естественно, подаются в большие города. Получается определенный заколдованный круг, выйти из которого возможно, но только при наличии соответствующей воли, и то — прежде местной власти. На самом деле аналогичные проблемы в свое время пережил немецкий Рур, английский Шеффилд и т. д.”, — отмечает эксперт.

Проблема самореализации в индустриальных (угольных, в частности) районах, будь то Рурская область Германии или украинский Донбасс, зачастую ведет к фундаментальному разочарованию и решительному недоверию к политическим институтам как таковым с вытекающей отсюда позицией “полностью полагаться на себя и свои силы”. Результат — рост аполитичности и пассивной гражданской культуры при обострении экономической борьбы за свое место под солнцем.

Донбасс и Южная Италия

Ментальность итальянского Юга исторически формировалась ценностями, которые подразумевали верховенство личного, семейного и корпоративного над государственным и общеправовым. Патриархальность и клановость социальных отношений обусловило развитие мафиозных структур. Да, похоже на криминальный Донбасс 1990-х, но сегодня более актуально говорить именно о том, что личное, семейное и корпоративное на массовом донецком уровне важнее национального и гражданского.

Южная Италия отличается низким уровнем урбанизации, то есть речь идет о преобладании периферийности. В Донбассе мы наблюдаем аналогичную ситуацию, но не по видимой форме, а по реальному содержанию. Региональное деление на центр и периферию не совсем корректно, поскольку здешний центр пока что не обладает необходимыми характеристиками, чтобы считаться центром. Поэтому в данном случае правильнее говорить о делении на полупериферию и периферию. Впрочем, на постсоветском пространстве это касается, конечно же, не только донецкого края.

Донбасс и “пролетарская” Великобритания

Чтобы разобраться в родстве некоторых британских регионов с Донбассом автор обратился к донецкому блоггеру Александру Середе, который несколько лет жил в Англии.

— Донбасс можно сравнить с северными регионами Британии, где базируется так называемый “средний рабочий класс”. “На массовом уровне донбассовцы похожи на жителей этих регионов своим менталитетом, который характерен для промышленных городов: рациональность суждений, региональный патриотизм, приземленность взглядов, неприхотливость во всех проявлениях, подчеркивание своей принадлежности к рабочему классу.

Ключевым фактором при голосовании на выборах является экономическая составляющая, а основная электоральная база Лейбористской (“Трудовой”) партии находится как раз на севере Британии. Чем дальше на север, тем позиции Лейбористов сильнее по аналогии с украинским Юго-Востоком и Донбассом по линии поддержки левых и левоцентристских сил. Сравнивая донецкие и британские реалии, нужно также сказать пару слов об Уэльсе, родине основателя Донецка Джона Хьюза. Это — тоже надежный поставщик “очков” Лейбористской партии и место, где до сих пор “добрым словом” вспоминают Маргарет Тэтчер и ее политику закрытия шахт.

Донбасс и Силезское Воеводство

Силезское воеводство, являясь крупнейшим экономическим регионом Польши, производит значительную долю национального валового продукта. Этот край богат разными натуральными ресурсами, среди которых, безусловно, выделяется каменный уголь.

Региональные идентификации и местный патриотизм здесь распространены, наверное, как ни в каком другом регионе Польши. Значительная доля жителей воеводства выступает за автономию своей малой родины. В данном случае есть место и национально-культурным, и экономическим мотивациям. К первым относится то, что многие здесь чувствуют себя не поляками, а силезцами, а ко вторым — желание оставлять в регионе больше денег.

Аналогии с Донбассом очевидны как в экономическом, так и в социально-политическом плане. Правда, в украинском крае терриконов вопросы политической автономии сегодня не настолько остры. Подавляющее большинство жителей Донецкого бассейна все-таки не желает отделяться от Украины, что, конечно же, радует.

Евгений СТРАТИЕВСКИЙ