Две тысячи гривен за жизнь

В феврале Криворожское территориальное управление Госгорпромнадзора обнародовало страшную статистику: смертность в прошлом году осталась на уровне 2010 г., несмотря на то что общий травматизм снизился на 20%.

Не менее впечатляют и другие цифры: при средней и без того мизерной продолжительности жизни в стране — 68,1 год наши горняки едва доживают до 55.

По данным Фонда социального страхования от несчастных случаев, только за первую неделю марта в стране произошло 265 несчастных случаев на производстве, из них 32 — со смертельным исходом.

Все ради плана

В ПАО “Криворожский железорудный комбинат” (КЖРК) почти целый год удавалось избегать смертельного травматизма. Но осенью 2010 г. в шахтостроительном управлении комбината на проходческом участке №27 шахты “Октябрьская” произошла трагедия. Погиб рабочий — на него из кровли горной выработки упал крупный кусок породы.

Объяснить эту смерть невнимательностью пострадавшего едва ли возможно. “Новый директор ввел ноу-хау, — рассказывает Владимир Тимошенко, машинист буровой установки шахты “Октябрьская”, — раньше в горной выработке мы использовали арочное крепление. Но с целью экономии наш начальник придумал заменить его анкерным”.

Здесь необходимо краткое пояснение для читателя. Арка, как и любая сводчатая конструкция, создает боковой распор, то есть полностью защищает тоннель от обрушения. Анкерная же (штанговая) крепь устанавливается только под свод. Она применяется, как правило, в выработках твердой пластообразной породы, например гранита или кварцита. Но руда не держится так, как гранит, — это рыхлая порода. Поэтому в рудниках есть такие места, где анкеры просто вываливаются. При этом не только рушатся куски руды с потолка, но и стены, как говорят горняки, “едут”.

Стремление начальства к увеличению добычи руды с нарушением не только техники безопасности, но и здравого смысла приводит к человеческим жертвам.

“Лет пять назад, — рассказывает Виктор Тимофеев, пенсионер, бывший работник шахты “Октябрьская”, — во время взрывных работ пострадали молодые рабочие. Обычно взрывник трудится, когда в шахте никого нет. Я должен убедиться, что все уже выехали на поверхность, расставить посты охраны, точно знать, что пока я “стреляю” (читай: взрываю. — Авт.), ни одна живая душа сюда не доберется. Так было в советские времена. Но тут начальник шахты (уже бывший. — Авт.) возмутился: почему так поздно взрываем, в двенадцать часов ночи, давайте это делать в десять. Но ведь в это время в забое еще есть люди! Начальник отвечает: обзванивайте всех по телефону. А как позвонить, если телефон в лучшем случае один на весь участок?”

“Да, — подтверждает Владимир Тимошенко, — например, мы работаем на глубине 220 метров, а единственный телефон может находиться на 35, а то и на 70—80 м выше. Такая экономия средств”.

“То есть, — продолжает Виктор Тимофеев, — взрывник стрелял фактически вслепую. А в это время наверх поднималось пятеро молодых парней. И в результате огульного приказа начальника шахты двое из них погибли. Вы думаете, начальник как-то пострадал? Абсолютно нет. Виноватыми сделали пострадавших. Мол, нарушали правила движения. Это же неправда!”

Но главная беда — практически полное отсутствие в шахте подготовительно-нарезных работ. “Сначала проводится нарезка, — поясняет Виктор Владимирович, — потом мы заходим в чистый блок и производим бурение, и происходит добыча. Что такое нарезка? Это знание, какие запасы руды в горизонте. Я выполнял эти работы один! А должно быть минимум 2—3 бригады по 5—8 человек каждая”.

Более того, на “Октябрьской” последовательность работ не соблюдается. Для людей, никогда не бывших в шахте, приведем такое понятное для всех сравнение. Чтобы в комнату поставить новую мебель, необходимо сначала вынести старую. Затем подмести и вымыть полы. И только потом заносить новые шкафы, столы, стулья и диваны. Теперь представьте, что все это будет делаться одновременно.

“Нарезка, бурение и добыча проходят параллельно. Здесь я бурю, — возмущается Владимир Иванович, — а сзади мне наступают на пятки, производят добычу. Везде газ, пыль. О какой технике безопасности вообще может идти речь? Но нам приходится работать, потому что людям нужно зарабатывать, кормить свои семьи”.

Кстати о деньгах. По словам собеседника, сейчас на “Октябрьской” рабочие получают на руки в среднем 2 тыс., а в хорошие месяцы — максимум 3 тыс. грн. Это цена жизни горняка.

Всего, по данным Профсоюза металлургов и горняков Украины, на КЖРК в 2010 г. зафиксировано 70 несчастных случаев, в 2011-м — 45.
Экономия на травматизме

В управлении Госгорпромнадзора считают, что 70% несчастных случаев связаны с организационными причинами и зависят от т. н. человеческого фактора. Иными словами, утверждается, что травматизм происходит по вине самих пострадавших, которые зачастую пренебрегают правилами техники безопасности в угоду выполнению производственного плана. Ведь каждые десять временных остановок работ предотвращают один несчастный случай.

Эксперты полагают, что риск, которому подвергают себя рабочие, в наших условиях неизбежен. Судите сами. Как правило, предприятия горнорудной отрасли являются градообразующими. То есть найти какую-либо иную работу в регионе человеку очень сложно. И людям приходится работать на оборудовании с чудовищным, иногда с 80%-ным, износом. При этом на некоторых горнорудных предприятиях до сих пор используются допотопные лебедки — технологии позапрошлого века.

Для сравнения, в Западной Европе, где уровень травматизма значительно ниже, 99% чрезвычайных ситуаций на производстве объясняются невнимательностью персонала и только 1% — форсмажором или поломкой оборудования.

В же время в законе “Об охране труда” четко прописано, что именно работодатель обязан создать безопасные условия труда. И хотя на некоторых предприятиях отрасли в модернизацию производства и охрану труда вкладываются очень серьезные средства, статистика несчастных случаев свидетельствует, что этого недостаточно.

Формально нашим олигархам безразлично, сколько на их предприятиях происходит несчастных случаев. Ведь ощутимого финансового ущерба от этого они не несут. Во-первых, государственные органы надзора не имеют возможности штрафовать предприятия — юридические лица. Во-вторых, компенсации пострадавшим или семьям погибших выплачивает Фонд страхования от несчастных случаев, куда все работодатели перечисляют фиксированные суммы.

КЖРК находится в совместном управлении “Метинвеста” Рината Ахметова и группы “Приват” Игоря Коломойского. В соответствии с официальным объявлением, годовое собрание акционеров предприятия состоится 29 марта. Нераспределенная прибыль акционерного общества на конец прошлого года составила 1 млрд. 802,878 млн. грн.

Неизвестно, на что потратят прибыль владельцы комбината в этом году. Может быть, на модернизацию производства и охрану труда. А может, деньги просто выведут с предприятия. Ведь в 2010 г. более 70% прибыли комбината было направлено именно на выплату дивидендов.

Справка

ПАО “Криворожский железорудный комбинат” (КЖРК) — крупнейшее предприятие по добыче железной руды подземным способом.

В состав комбината входят шахты “Родина”, “Октябрьская”, “Гвардейская”, им. Ленина и другие структурные подразделения.

В 2011 г. КЖРК нарастил чистую прибыль до 1 млрд. 802,878 млн. грн., что на 50,6% больше, чем в 2010-м.

Численность работников сократилась в прошлом году на 1,4% — до 9,397 тыс. чел.

Игорь КОСТИН