Две России — умытая и немытая

В годы застоя была популярна поговорка: “Два мира, два Шапиро”, отражающая принципиальные отличия в образе жизни и сознании представителей социалистического лагеря и жителей той части земного шара, где правит “чистоган”. Точно так же и Россия сегодня — она разделена на две страны.

В одной проходят выборы, оборачиваются большие деньги, люди плотно питаются в дорогих ресторанах и передвигаются на машинах с коробкой-автоматом, чуть ли не каждый месяц меняют гаджеты — эту жизнь издалека показывают по телевизору в сериалах. Есть и другая Россия, где люди живут на зарплату, в самом оптимистическом варианте измеряемую несколькими десятками тысяч рублей, а чаще — отхожими промыслами в виде извоза случайных попутчиков в пропахших немытой кожей “Жигулях”. Здесь не до гаджетов и выборов, не до Сколкова и недвижимости за рубежом. Тут выживают, надеются только на себя, и нередко в этой стране просто не с чего официально платить налоги.

Дистанция между этими двумя Россиями, как между континентами в доисторическую эру, увеличивается. И как в этом контексте быть, например, с инновационной экономикой, на рельсы которой президент уговаривает встать наших предпринимателей, молодежь и вообще широкие слои населения? Плохо с инновационной экономикой.

Экспертная группа №5, которая готовит предложения к Стратегии-2020 и отвечает за инновационную модель экономического роста, подвела промежуточные итоги своей работы. И среди прочего отметила, что в инновации совершенно не вовлечены миллионы россиян. Руководителя этой группы профессора ВШЭ Леонида Гохберга даже обвинили в социальном дарвинизме — он исключил неинновационных граждан из модернизации. Правда, речь шла об обратном: дальнейшее социальное расслоение исключает множество наших соотечественников из инновационных процессов. И если им не помочь интегрироваться в модернизационное общество, пропасть между двумя Россиями может оказаться непреодолимой.

Уязвимые с этой точки зрения группы населения — это, например, люди с ограниченными возможностями (13 млн человек), сельское население (37,6 млн), граждане с доходами ниже величины прожиточного минимума (18,5 млн), безработные (5,4 млн), пенсионеры (39,76 млн). А есть еще люди, проживающие на удаленных территориях, иммигранты и мигранты, жители моногородов, обедневшая интеллигенция… Какая уж тут экономика знаний, какие айпады, айфоны, мультимедиа! Тут бы канализацию с газом провести, не то что вай-фай, прости господи…

Как нас учил Карл Маркс, бытие определяет сознание: живем без удобств и средств к существованию — вырабатываем, как говорят эксперты, в лучшем случае консервативный тип инновационного поведения. То есть с трудом адаптируемся к техническим новинкам, изобретениям, экономим на них, ограничиваясь телевизором, по которому еще и плохо видно в медвежьих углах. А то и вовсе агрессивно относимся к инновациям — ну их, к лешему, все равно ни купить нельзя, ни воспользоваться.

Поэтому, согласно мониторингу инновационного поведения населения, проводимому Высшей школой экономики, россияне без особого интереса относятся к изобретениям и новым технологиям. Правда, это не всегда обязательно связано с нищетой — почему-то похожи на нас в этом типе поведения представители католических стран — Польши, Португалии, Италии. Есть еще не просто консервативный, а антиинновационный тип поведения — агрессивное неприятие. И если у нас это связано с бедностью, то, скажем, в близких к нам по этому показателю странах — например, во Франции и Германии — это проистекает, скорее, от пресыщенности инновациями и усталости от слишком быстро меняющегося рынка гаджетов и новинок. Энтузиастов-инноваторов и просто склонных к инновационному поведению в России очень мало — 6% и 27% соответственно. Например, в Турции таких 25% и 34%, а в Нидерландах — 15% и 43%.

Потому-то эксперты и ставят вопрос ребром: инновации должны быть выгодны всему обществу, а не анклавам модернизационной жизни. Иначе Россия расползется. Придется модернизационному гетто окружить себя забором и обороняться от немодернизированных граждан, как в известном произведении Фредерика Бегбедера. Вероятно, у нас держать оборону будет “новая Москва”, которую сейчас выводят за пределы МКАД.

Что предлагают эксперты? Вовлекать уязвимые категории в инновационный процесс с помощью, по-научному выражаясь, инклюзивных технологий — создания центров коллективного интернет-доступа, содействия в поиске работы на основе средств информационно-коммуникационных технологий, субсидирования мобильной связи и широкополосного Интернета в удаленных регионах.

Утопия? Скорее всего, да. Но альтернатива этому — окончательный раскол двух Россий, одна с айпадом, другая с туалетом во дворе. А значит, сужение сферы ответственности федерального начальства. Ибо управлять оно сможет только теми территориями, где теплится жизнь и люди пользуются всеми благами инновационной цивилизации.

Андрей КОЛЕСНИКОВ